Евгений Гильбо - ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА Лекции по введению в социологию и геополитику современности Страница 25

Но Р. продал эту технологию не в чистом виде, а с некоторой адаптацией к американской ментальности. Он в неё включил только то, что посчитал для американцев понятным. Если бы он стал им предлагать то, что смотрелось бы слишком заумно, его могли отодвинуть. А он очень хорошо помнил, как настрадался его шеф от тупости советских вояк.

Так возникла «новая» теория военного киберцикла, из которой был выброшен главный базовый процесс — диалектический процесс формирования образа операционного театра. Это оказалось легче, чем объяснять американским военным, что такое формирование образа операционного театра. К тому же, описание этого процесса было сформулировано исключительно в терминах диалектического материализма, а продавать американцам диалектический материализм в 91–м году казалось не слишком перспективным делом. Переформулировать теорию в более близких покупателю терминах оказалось на порядок сложен, чем просто выкинуть этот этап.

Так возник так называемый квартет. Первый этап – сбор информации. Второй этап – ориентация, от сбора информации сразу же переходим к планированию. Формирование планов, потом некая оценка этих планов. Затем — этап оптимизации, где применялись многочисленные эвристики, все разработки Ботвинника и других школ. Дальше этап решения, и дальше этап действия.

Это — интересное отличие американской концепции от исходной. Потому что в советской терминологии это этап исполнения, а в американской — этап действия. В чем разница – в том, что в советском подходе принимают решения одни, а исполняют другие, а в американском принимают решения и действуют одни и те же люди. Это очень существенно.

Так возникла новая технология войны. Её Пентагон очень грамотно внедрил в военную среду, в лучших традициях эпохи пиарных технологий.

Представьте: военная каста очень замкнута, люди достаточно консервативны, и вдруг их начинают донимать математической теорией, достаточно глубокой, абсолютно новой, требующей нового мышления. Даже если бы к ним пришли их командиры, то их бы послушали кисло, и вежливо забыли. Поэтому важно было грамотно отпиарить, грамотно внедрить. Это то, что в СССР никогда не умели – объяснить новые идеи собственно военной касте.

Была проведена мощнейшая PR–кампания. Её поручили самому харизматичной из пиар–фигур Пентагона. Это суперпиарщик был отставным летчиком, героем то ли Второй Мировой, то ли Корейской войны. Действительно героический летчик с хорошим именем, с очень хорошо подвешенным языком. Он начал пропагандировать этот цикл. Звали его Джон Бойд. За несколько лет он прочел 1500 лекций, или, как это в США называется, презентаций. Этим он довел практически чуть ли не до каждого лейтенанта новую идеологию.

Так возникла в 90–е годы совершенно новая военная технология, новое поколение, новый военный уклад. Изменились мозги американской военной касты. На этой базе стала сразу же очень быстро меняться сама военная организация. Стал меняться сам ход ведения войн, они стали чисто информационными, чисто кибер–войнами.

Весь этот квартет, урезанная «Красная звезда», получил название цикла Бойда. Была поставлена задача максимального ускорения, оптимизации цикла Бойда. В результате американская армия стала непобедимой, и получила возможность малыми средствами решать большие стратегические задачи именно за счет того, что цикл Бойда, цикл принятия решений у них стал в несколько раз короче, чем в любой армии, построенной на представлениях, оставшихся от Второй Мировой. Мир поменялся. Возникла непобедимая американская армия, основанная на цикле Бойда.

Кибер–центр в военном и гражданском применении

Киберцентр, автоматизированная система принятия решений – то, на чём строится современная военная технология. У кого нет этого кибер–центра – тому в современном мире делать нечего.

В русскоязычной среде сейчас не очень хорошо понимают, что такое кибер–центр. Кроме киберсина, который был у Сальвадора Альенды в 70–е годы и затем его автором, Стаффордом Биром, был очень хорошо разрекламирован, о других кибер–центрах никто не знает. Литературы не было. Но кибер–центры, центры поддержки принятия решений сегодня уже созданы везде. Они являются главным инструментом ведения войны. Без них вся та военная техника, которая есть у современных армий, бессмысленна.

Самое важное в теории и практике современного боевого применения это — скорость и адекватность, повышение скорости и адекватности. Только цикл Бойда, этот информационный кибер–квартет, сегодня обеспечивает успешное применение всех военных средств. Всё остальное — уже гробы поваплённые. Остальное — не армии, а массы для истребления.

Конкуренция сегодня идёт в сфере повышения адекватности и скорости работы киберцентров. Если вернуться от цикла Бойда к циклу Варшавского, восстановить его в исходном виде, то по времени он будет мало отличаться от цикла Бойда, но по уровню адекватности управления он его превзойдёт многократно за счет возникновения этой самой диалектической связки между театром военных действий и его образом, через который и осуществляется управление глобальное — не на уровне решений, алгоритмов действий, как в цикле Бойда, а на уровне более охватывающих процедур. Там можно применять любимые процедуры Варшавского и Розенблюма — логическое программирование. И все связанные с этим эвристики, основанные не на алгоритмах, а на формировании выводов в информационной среде.

Это — более мощная технология, она была до цикла Бойда редуцирована, чтобы появилась возможность продать её американцам с их алгоритмическим мышлением. Но, в то же время, сам Варшавский уехал в Израиль. Что он там делал, уже не столь известно. В отличие от американцев, израильтяне не проводят пиар–кампании по поводу характера своей военной тактики и стратегии. Они предпочитают обсуждать это в очень узком кругу. Поэтому не очень понятно, в какой мере и что там было внедрено. Либо там была внедрена «Красная звезда», либо там внедрено уже её дальнейшее развитие.

В 80–е у нас было довольно широкое обсуждение, дискуссия по поводу того, что «Красной звезды» не достаточно, что необходимо её замыкание каким–то процессом супервизинга, то есть более широким стратегическим видением. Предполагалось «КЗ» дополнить эпициклом повышения адаптации образа ТВД. Эпицикл повышал адекватность за счет стратегического супервизинга, не увеличивая время процесса в силу распараллеливания.

Было это там внедрено или нет, я сказать не могу, потому что информации просто нет, кроме информации, что Варшавский последние 10 лет жил в Израиле. По характеру боевого применения, по структуре тех боевых средств, которые сейчас израильская армия заказывает, делает, внедряет, становится ясно, что там всё ориентировано на кибер–войну, что строится кибер–армия в абсолютно чистом виде. Есть полицейские силы, конечно, но армия воюет, во–первых, роботами, во–вторых, она воюет на максимально ускоренных циклах: она в любом бое с противником успевает осуществить боевой цикл еще нам том этапе, когда тот только–только осуществил планирование и начинает переходить к реализации. Если там внедрён не просто цикл Варшавского, но «Красная звезда» с супервизингом, то в этом случае можно утверждать что на сегодня израильская армия — самая сильная в мире. Если там внедрён только цикл «Красная звезда», то это вторая армия в мире.

Сегодня между собой уже воюют эти кибер–центры, кибер–системы, в которых реализовано единство вооружений, структуры, военно–технической стороны и военно–организационной стороны. Эти технические средства можно применять только в рамках этого цикла.

Если у тебя есть роботы — это ускоряет процесс сбора информации, процесс реального времени боя в несколько раз. Если при этом решение принимает некий уважаемый генерал, который принимает его со скоростью, которая на порядки ниже, чем его могла бы принять ЭВМ, то получается, что сидит такой тормоз, и пока он размышляет – его грохнули. Поэтому уважаемого генерала приходится из этого самого цикла выводить. Единственное куда его можно перевести – это на уровень целеполагания, где он задает цели, или на уровень супервизинга, где он своим военным опытом и своей интуицией способен вносить какие–то изменения, уточнения в саму модель реальности, на основе которой действует кибер–центр.

Сегодня задача любой войны в американской стратегии и тактике формулируется как задача максимального ускорения кибер–цикла, и за счет этого — разгром противника. Ты успеваешь сделать больше операций, больше витков спирали, чем он, за одно и то же время. Пока пытается нанести тебе один удар, ты ему нанес четыре. И он упал.

С другой стороны, идеальна ли эта спираль? Для спирали, основанной на «Красной звезде», в 80–е годы стало ясно, что она будет не идеальна, не обязательно идет по идеальной траектории, если её не корректировать. Отсюда и возник этот самый эпицикл супервизинга, который тоже в реальном времени должен управлять оптимальностью траектории.