Александр Ермаков. - Вермахт против евреев. Война на уничтожение Страница 26

Неудивительно, что вермахт препятствовал перемещению румынских евреев в оккупированные районы, расположенные восточнее Днестра. 29 июля 1941 года офицер разведки при командовании 11-й германской армии майор Вернер Ранк приказал опергруппе «Д» помешать этому «любыми средствами». Только в Ямполе, расположенном на восточном берегу Днестра, где была квартира опергруппы, к середине августа собрались более 20 тысяч евреев. Они разместились в заброшенных домах, а местный комендант сообщил, что не может обеспечить их продовольствием. Евреи, гонимые румынскими войсками, двинулись по мостам через Днестр, которые начальник штаба армии Отто Вёлер 3 августа приказал перекрыть. После этого опергруппа уничтожила от 1 до 2 тысяч евреев, а остальных с помощью воинских частей вытеснила в Бессарабию. Когда в штаб 11-й армии пришло сообщение о том, что румынский диктатор Ион Антонеску хочет использовать в дорожном строительстве между Прутом и Днестром 60 тысяч евреев из центральной Румынии, германское правительство и сухопутные силы забили тревогу. Они пытались преградить румынским евреям путь туда, пока (как они считали, через несколько недель) не кончится война.[218]

Критические отзывы военных об истреблении евреев были большой редкостью и предназначались офицерами скорее для самих себя, чем для товарищей или начальства. Такова, например, запись коменданта одного из транзитных лагерей для военнопленных, сделанная 9 июля 1941 года: «В Бильске тайная полевая полиция на сомнительных основаниях расстреляла 30 евреев, а в Минске даже 100. Неслыханно, как свирепствует полиция. Мы стараемся хорошо обходиться с русскими, а полиция делает обратное. Она утверждает, что евреи осуществляли саботаж. При этом не произошло ни единого случая саботажа».[219]

Следовательно, как боевые части, так и тыловые учреждения вермахта — местные и полевые комендатуры, охранные дивизии, тайная полевая полиция — рассматривали евреев как врагов, представляющих собой угрозу для безопасности войск. Спектр дискриминационных мер, немедленно предпринимавшихся против еврейского населения в тылу, простирался от ношения желтой звезды и запрета приветствовать немцев до принудительного труда, реквизиций имущества, переселения, создания гетто и, наконец, физического уничтожения, которое нельзя было удержать в секрете от войск, коль скоро квартиры и вещи казненных распределялись военными инстанциями. Результатами действий вермахта в июле — августе 1941 года были поголовный учет еврейского населения, лишение его собственности и прав, полное подчинение произволу оккупантов.

2.3. Истребление советских евреев в ходе антипартизанской войны

2.3.1. Бабий Яр и преступные приказы германских генералов

Осенью 1941 года вермахт перешел от дискриминации евреев к Холокосту, то есть активно включился в уничтожение еврейского населения на оккупированной территории СССР. Возможно, главной причиной этого был рост организованного партизанского движения в тылу германских войск. И. В. Сталин объявил оккупантам партизанскую войну 3 июля 1941 года, а уже 25 июля появился приказ ОКХ, который предписывал проводить «мероприятия коллективного возмездия» за акты саботажа и другие враждебные действия именно «против представителей еврейско-большевистской системы». Еще 4 июля танковая группа Гёпнера обосновывала свое требование «хорошего и справедливого обращения с местным населением» тем, что в саботаже «надо обвинять отдельные коммунистические элементы, прежде всего евреев». В августе 9-я айнзацкоманда получила от вермахта для «особого обращения» 397 евреев, обнаруженных при прочесывании витебского лагеря гражданских пленных. Уничтожить их надлежало на том основании, что они «осуществляли саботаж и провоцировали нападения на германские воинские части». Приказ 350-го пехотного полка 221-й охранной дивизии от 18 августа 1941 года гласил: «Наконец, большое значение при всех этих мероприятиях имеет устранение влияния евреев, которое еще и сегодня в некоторых местах является определяющим и отнюдь не ликвидировано, и нейтрализация этих элементов самыми радикальными средствами, так как именно они, что всегда подтверждается жителями общин, сохраняют связь с Красной Армией и сражающимися бандами и дают им в руки данные, необходимые для действий против германского вермахта». Командир полка передал этот документ в штаб дивизии с пометкой: «Еврейский вопрос должен быть радикально решен».[220]

Попытки некоторых реалистически мыслящих офицеров объяснить возникновение партизанского движения действиями попавших в окружение красноармейцев и оказавшихся в оккупации убежденных коммунистов, а бегство евреев в леса — террором оккупантов оставались редкими исключениями. Позднее многие, как, к примеру, генерал Адольф Хойзингер, старались оправдаться задним числом. Он и ему подобные будто бы с самого начала понимали, что «обращение с гражданским населением в оперативной области и методы борьбы с бандами в этой области предоставляли высшему политическому и военному руководству возможность добиваться своих целей — систематического сокращения славянства и еврейства». Он же, Хойзингер, «всегда рассматривал эти ужасные методы как военную глупость, потому что они без нужды затрудняли борьбу войск против врага».[221] Тем не менее он и другие генералы и офицеры не только мирились с этой «глупостью», но и активно проводили гитлеровскую политику Холокоста на советской территории под предлогом борьбы с партизанами, внушали войскам, что при всех различиях евреи и партизаны одинаково чужеродны и враждебны немцам, их союз имеет как природную (кровную), так и идеологическую основу.

Например, офицер разведки и контрразведки 403-й охранной дивизии старший лейтенант Вернер Шайбе в июле 1941 года требовал от военнослужащих отказа от всякого сострадания: «Еврейство проявляет слезливую покорность, которую эта раса готова продемонстрировать, когда понимает, что игра проиграна… В штабе дивизии замечено, что не все солдаты занимают правильную позицию в отношении еврейства. Привлеченных к различным работам евреев они не всегда встречают с желаемой твердостью и безжалостностью, которая должна быть естественной для национал-социалистических солдат. С такой безыдейностью решительно борются».[222]

Советские листовки с призывами организовать партизанское движение военные считали свидетельством «настоящего еврейского бесстыдства и коммунистического извращения понятий». Но тем беспощаднее преследовались действительные или мнимые «партизаны», «бандиты», «посредники» или те, кто им симпатизировал и помогал.[223]

Сторонники смягчения оккупационного режима в целях борьбы с партизанской опасностью оказались в вермахте в меньшинстве, а их концепции «умиротворения» оккупированной территории все равно исходили из необходимости порабощения советского населения. К их числу относился комендант тылового района 4-й германской армии генерал-лейтенант Вальтер фон Унру. 23 ноября 1941 года он составил доклад о пропагандистских мероприятиях для сдерживания партизанской опасности. Унру прогнозировал дальнейший рост партизанского движения будущей зимой и предлагал добиться сотрудничества местного населения. Он предполагал убедить советских граждан, что большевики на оккупированные территории никогда не вернутся, что национал-социализм оказал благотворное влияние на развитие Германии, что покой, порядок, мир, строительство и прекращение страданий невозможны, пока не искоренены партизаны. Крестьянам при условии их прилежной работы следовало обещать передать землю сначала в пользование, а позднее — в собственность, убеждать их в том, что помещичье землевладение не будет восстановлено. Необходимо было дать обещание отпустить военнопленных украинцев, «которые пользуются доверием своей деревни». Пропаганду предполагалось вести через газету, издаваемую на русском языке. Идеологическая обработка населения согласно концепции Унру должна была дополняться некоторыми практическими мерами: предоставлением свободы церкви, заботой о детях, созданием украинской полиции, контролем над медицинским обслуживанием населения. Наконец, генерал предлагал и такие меры, которые в корне противоречили планам войны на уничтожение: «Мы не должны ругать русского. Мы должны рассматривать его как полноценного человека. Мы должны приобрести его на нашу сторону похвалой и признанием».[224]

Однако вермахт уверенно шел по иному пути. Приказ шефа ОКВ Кейтеля от 16 сентября, посвященный борьбе с «коммунистическим повстанческим движением на оккупированных территориях», внушал, что «человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и устрашающее воздействие возможно лишь путем применения необычайной жестокости». Драконовские меры должны были применяться в первую очередь против коммунистов, но в условиях повсеместного распространения в вермахте концепции «еврейского большевизма» главными жертвами контрпартизанской войны должны были стать именно евреи. Действительно, высший руководитель СС и полиции безопасности в тыловом районе группы армий «Центр» группенфюрер СС и генерал-лейтенант Эрих фон дем Бах-Зелевский на допросе в качестве свидетеля Международного военного трибунала показал, что борьба с партизанами имела следствием истребление евреев.[225]