Виталий Иванов - Охранитель Страница 26

Все началось с того, что «Родина» — как в силу исходной политической ориентации многих своих депутатов (среди них много леваков), так и ради PR — взялась критиковать проект реформы системы социальных льгот и выдвигать разные собственные предложения. Они были проигнорированы. Речь не о том, что позиция родинцев была кругом неправильной, скорее наоборот. Просто их посадили в Госдуму не для того, чтобы они там на что-то всерьез влияли. Лоббировать какие-то локальные вопросы — пожалуйста, но все крупные дела положено решать парламентскому большинству. Остальных особо не спрашивают, иначе зачем всю эту систему выстраивали? Рогозин и его окружение с некоторых пор об этом забыли и принялись обижаться, когда единороссы указывали им на место. Кремлянам пришлось время от времени проводить «психотерапию», чтобы не доводить до скандалов.

Дальше была «оранжевая революция» на Украине. Как рассказывают, Бабаков перепугался, что оранжевые начнут отбирать у него активы, и Рогозин, чтобы защитить интересы партнера, поехал в Киев «дружить» с будущей властью. С этим он перестарался. Его появление на Майдане в оранжевом шарфе выглядело откровенно неприлично. Впрочем, Кремль простил.

Потом в России случилась «революция пенсионеров». В январе 2005 года по стране прокатилась волна протестных выступлений бывших льготников. Некоторым деятелям, перевозбудившимся после «оранжада», тогда показалось, что путинский режим рухнет или сейчас, или чуть-чуть погодя. В их числе оказался Рогозин. Он явно решил, что настало время выйти из-под кремлевской руки и начать играть свою игру.

И пошло-поехало. Голодовка в здании Госдумы, публичные заявления о том, что власть есть «идейный враг» и «Родина» более никакой не «президентский спецназ» (знал ли Путин, что у него есть «спецназ»?), бурная избирательная кампания в Воронежской области, по итогам которой был обещан «майдан» (но в итоге то ли струсил, то ли опять «договорился»). Рогозин всячески поносил «Единую Россию», которую когда-то чуть не возглавил, грозился «убить дракона», презентовал планы альянса с КПРФ, задорно шутил, что, мол, если бы родинцы стреляли в Чубайса, то не промахнулись бы. По слухам, он даже начал искать подходы к бизнес-эмиграции, готовой вкладывать деньги в «революцию».

Люди, знающие Дмитрия Олеговича, рассказывают, что его предельно озлобил и спровоцировал наделать зимой-весной много всякого комментарий Жириновского на тему голодовки, показанный Первым каналом. Владимир Вольфович сообщил, что Рогозин очень любит поесть и не знает меры, и голодал, чтобы согнать лишний вес. Естественно, все это было высказано в злобно-издевательской манере, хозяин ЛДПР умеет достать до сути.

В Кремле до поры до времени «отжиги» воспринимались как временное затмение, мол, побесится и успокоится. «Диму» не записывали во враги и ограничивались превентивными мерами, вроде отлучения от телеэфира или организации PR-кампаний вокруг «антисемитского письма», отказа Бабурина вливать «Народную волю» в партию «Родина» и так далее. Тем более что он сам не прекращал общение с тем же Сурковым. Если бы с Рогозиным взялись разбираться всерьез, то раскололи бы фракцию и партию. Ничего подобного всю первую половину прошлого года не делалось.

Выходки Рогозина явно свидетельствовали о его желании стать лидером «партии революции». Точнее, о попытке сесть на два стула. С одной стороны, стать «первым революционером», этаким «русским Саакашвили» (благо внешне похож, да и родились они в один день), а с другой — с этой позиции выгодно торговаться с Кремлем.

Многих «революционеров» бунт «Родины» всерьез окрылил. Перспектива включения в «революционный проект» электорально перспективной партии заставляла забыть и об ее прошлом, и о прошлом самого Рогозина. Невзлин, например, высказывался в том ключе, что «Дима, конечно, фашист, но Мишу выпустит» и де поэтому ему можно помогать. Более того, родился проект некоей «протокоалиции» Рогозина и «либерал-революционеров» вроде Каспарова или Рыжкова. Типа, вместе режим валить веселее. Именно об этом практически открыто говорилось в статье «Левый поворот», подписанной Ходорковским.[26] МБХ также заявлял, что у него есть в «Родине» сторонники.

Однако прожектеры «протокоалиции» прекрасно отдавали себе отчет, что, поскольку главные спонсоры «революции» — западные правительственные и неправительственные структуры, «Родину» следует переформатировать из антилиберальной «социал-державной» партии в «социал-демократическую», «обобщечеловечить». Что предполагало в первую очередь отказ от резкой державнической и националистической риторики, заявления о примате «демократических ценностей», необходимости «политической конкуренции» и прочем.

Но на столь радикальные шаги Рогозин не пошел. Испугался растерять красно-коричневых сторонников, а также окончательно испортить отношения с Кремлем. Соответственно, ни о какой «протокоалиции» и речи по факту не зашло.

Между тем подошел срок выборов в Мосгордуму, которые считались (на мой взгляд, безосновательно) репетицией выборов в Госдуму. Было понятно, что Лужков не хочет видеть в своем парламенте родинцев и будет их всячески мочить, тем более если во главе списка встанет Рогозин. А Кремль, в свою очередь, желает немного «подраконить» мэра и, возможно, завести хоть какую-нибудь оппозицию в Мосгордуме.

В итоге Рогозин решил не рисковать ни списком, ни собой и выдвигаться не стал. При этом он договорился с администрацией президента (на втором месте в списке был откровенно кремлевский кандидат). Казалось, что блудный сын вернулся и отец прощает его. Сделать такой вывод мешало только согласие Кремля на проект Бабурина по разделу фракции (с лета прошлого года в Госдуме две фракции с названием «Родина») и поощрение попыток отнять у рогозинской партии некогда односторонне присвоенный бренд. Впрочем, эти решения, видимо, были приняты еще до окончательной договоренности по московской кампании.

Но вскоре Рогозин все испортил окончательно.

Своей главной темой на выборах «Родина» сделала национал-экстремизм, для приличия завернутый в «борьбу с нелегальной миграцией». Последнее моментально сделало партию уязвимой для обвинений в «фашизме». Да, играть с национализмом и нелегальной миграцией разрешили, точнее не запретили, но никто не рассчитывал, что он так далеко зайдет. Однако победить хотелось любой ценой, а весьма электоральную тему — приватизировать. Так появился шедевральный ролик с кавказцами, поедающими арбуз в московском дворе и разбрасывающими во все стороны корки, и слоган: «Очистим наш город от мусора!».

В ноябре многие заговорили, что «Родина» может не просто победить, а победить по-крупному (набрать 12–14 процентов и более голосов), а значит, существенно повысить свою капитализацию и уровень амбиций. Ей косвенно помогали раскручиваться волнения мусульманской молодежи во французских городах, о которых трубила пресса, а затем истерика либералов по поводу угрозы «фашизма». Поводами для нее стали как «арбузный ролик», так и «Правый марш» 4 ноября, к которому «Родина», кстати, никакого отношения не имела. Как и положено в таких случаях, чем сильнее ее ругали за «фашизм», тем больше росла ее известность и поднимался рейтинг. А вот это все уже было Кремлю совершенно не нужно. Тем более что и договоренности о «большой победе» не было.

И когда мэрия сняла список родинцев с выборов через Мосгорсуд, Верховный суд его не восстановил. В каком-то смысле москвичи не оставили кремлянам выбора — ведь если бы «Родину» восстановили, то крупная победа была бы ей практически гарантирована. Свою роль, конечно, сыграл и «фашизм», ведь положительное решение Верховного суда было бы проинтерпретировано как поддержка фашистов федеральными властями. Да еще на выборах в столице.

Поэтому, что бы кто ни говорил, решения о снятии «Родины» и ее невосстановлении были абсолютно правильными. Они поставили Рогозина в ситуацию, когда любое действие только ухудшало положение. Еще в самом начале кампании родинцы грозились ответить на «несправедливость» (тогда под нею подразумевался «недосчет» голосов) уличными акциями. Правда, на самом деле к ним никак не готовились, ни морально, ни материально. Это было прекрасно известно. И если бы Рогозин сгоряча все же призвал своих сторонников выходить на улицу, то получилось бы недоразумение, которое сгребли бы ОМОНом за несколько минут. Поэтому он осадил своих ребят, в первую очередь щенков из молодежного союза «За Родину!», рвавшихся в бой. Рогозин даже не стал призывать избирателей «Родины» бойкотировать выборы. Более того, он выпустил заявление, в котором говорилось: «Мы не пойдем ни на какие провокации, ни на какие сценарии изображения массового недовольства. Попадаться на удочку всяких массовых действий, устраивать подобные «майданы» — это не наши методы». Утерся, заткнулся, предстал перед всеми болтуном и слабаком.