Борис Шапталов - Изнанка российско-украинского конфликта, или Как поссорились соседи Страница 27

И какое взамен получили «спасибо»? Было авторитетно заявлено: «Мало!» Пользуясь ослаблением России в годы Гражданской войны, финны попытались захватить всю Карелию и установили границу в 40 километрах от бывшей столицы Российской империи. Возникла идея «Великой Финляндии» от Балтики до Белого моря. Чтобы подсократить аппетит, пришлось воевать. Лишь понеся большие потери, финны успокоились, поняв, как достаются территории. И это не единичный пример непонимания, откуда берутся земли в государстве. Лежащему на печке кажется, что дрова легко заготовить. Почти все республики, получившие административные границы из Москвы, считают, что их обделили. Справьтесь на сей счет у «национально ориентированного» индивида, и тот будет с пеной у рта доказывать, что границы его родины лежат вон у того горизонта — добежать только надо. Что ж, дармовщины всегда мало. (И что показательно, она обязательно возбуждает чувство неприязни к дарителю.) При этом никто не задумывается, как и что достается. Сколько крови и средств необходимо, чтобы появилось большое и сильное государство. Ведь устоявшиеся границы почти всегда результат войн. Но нацики предпочитают судить по привольно расселившимся родичам и, водя пальцем по карте, приговаривать: «Это наше, и это… ну и то тоже». Что делать: историческая память любого народа в трактовке ее национальной интеллигенции основано на простом и доходчивом принципе: «Что в рот, то гоже, что мимо рта — то в рожу».

Украинцы возмущены вмешательством России в дела Крыма и Донбасса. Но если бы Сталин оставил Галичину за Польшей и Львов восстал, стали бы украинцы помогать своим соотечественникам или сказали им в ответ: «Мы за территориальную целостность Польши!»? Думается, большинство украинцев забыли бы про «невмешательство» и выступили бы за воссоединение. Вот и вся цена «возмущениям». А значение России для «национальной интеллигенции» четко обозначено устами украинского националиста:

«Некая теоретическая польза для Украины от советской власти была в «собирании украинских земель». Хотя ранее это «собирание» уже происходило — при УНР, уничтоженной Советами»[61].

Вот так! Хорошо, хоть от России «некая теоретическая польза» была, пока Украинская Национальная рада (УНР) трудилась в поте лица…

И всегда используется убойный аргумент — сталинские репрессии. Причем обязательно это подается как политика «России» и «русских». И не важно, какой национальности были Сталин, Берия, Чубарь Эйхэ или Каганович с Дзержинским. Виновные названы, и приговор обжалованию не подлежит: Украина и прочие республики — исключительно потерпевшие, и исключительно по вине России. Логика убийственна: раз Сталин-Джугашвили сидел в Москве, значит, виновата Россия и русские. Чего непонятного?

Не говорится и о временных рамках. У читателя создается впечатление, что «уничтожение интеллектуальной национальной элиты, репрессии против широких масс населения, расстрелы и депортации» происходили вплоть до 1991 года. И современная научно-техническая и гуманитарная интеллигенция появилась уже после конца тоталитаризма. Как и все прочее: заводы, вузы, наука, конструкторские бюро. А что стоит пассаж, вроде такого:

«Советский человек привыкал счастливо жить в дерьме, в загрязненной (им же) социальной и природной среде, а когда, с концом Союза, появилась возможность в дерьме не жить — он начал испытывать культурный шок и ностальгию по старым «славным» временам»[62].

Оставим пока хамский выпад без комментария (но обратим внимание, что книга издана задолго до конфликта вокруг Крыма и Донбасса, а поношения русского народа шли полным ходом). Цитата приведена, чтобы показать пропагандистские методы разрыва с советским (читай: «русским») прошлым. Кстати, в подобных выражениях можно описать и современную украинскую действительность. Оснований хватает.

Смешны и причитания насчет гонений на украинский язык в советское время. За два десятилетия независимости Украины русский язык почему-то так и остался самым востребованным, несмотря на отказ признать его вторым государственным языком. Почему, ведь «гонения» на украинский язык прекратились, — осталось невыясненным. Теперь вся надежда, что благодаря «войне» с Россией удастся задушить русский язык в Украине и сделать мову наконец подлинно государственной для всего населения.

Однако еще раз помянем добрым словом К. Галушко, чья честность уравновешивается лишь неприязнью к «империалистической» России. Он нелицеприятно вскрыл суть проблемы Украины, освободив от этого труда пристрастных россиян. Потому остается цитировать результаты интеллектуальных усилий укранацев:

«Следствием этого (поиска государственно-национальной идеи. — Б. Ш.) могла стать парадоксальная ситуация: спроектированная нация приобретает «свободу от», но не способна ее трансформировать в «свободу для», то есть конструктивно, позитивно воплотить в политико-правовом и социальном смысле…

…Наиболее выразительным украинским феноменом стала постоянная неспособность украинских политиков создать жизнеспособное государство…

…За национальными знаменами скрывался несформированный этносоциальный организм: носителями национальной украинской идентичности были лишь отдельные прослойки общества, которые не могли самостоятельно полноценно сформировать институты национальной государственности»[63].

Теперь подумаем: если «спроектированная нация» (то есть искусственно оторванная и противопоставленная русским и беларусам) с «несформированным этносоциальным организмом», получив свободу от России, не способна трансформировать ее в нормальное государство, то что остается делать? Наверное, искать внешнего врага. И внешнюю опору — спонсоров. А какие еще могут быть варианты?

И еще вопрос: а внутри государства можно идти на союз с русским народом или потребно превратить их в «русскоязычных»? Похоже, ответ для носителей «спроектированной нации» также очевиден. Но таким образом возникает почва для этнического размежевания. Так что крымский или донецкий вопросы — не придумка Путина. Были те, кто их создавал задолго по прихода Путина к власти.

Любопытно было в связи с этим почитать рассуждение украинского теоретически подкованного националиста о русских. Ведь от них все зло, а их в Украине миллионы. И откровения последовали.

«Главная неожиданность для украинских русских после 1991 г. состояла в том, что они вдруг превратились в «национальное меньшинство» — вещь невообразимая для этнической группы, которая вообще лет триста не нуждалась ни в каких «статусах»… русские очень часто могли жить хуже, чем покоренные инородцы, но у них всегда было «гордое имя» — «великий русский народ», «первый среди равных», «старший брат», который идет на жертвы ради «младших», воспитывает их, цивилизует, учит, как нужно жить, какую жизнь строить. Хотя в качестве образца предлагает обычно по петровскому мало понятый и уцененный европейский секонд-хенд на фоне обычного скотства. Еще одно удобство русских в том, что они люди обычно лояльные к высшим российским властям (а всякие бунты у них были «бессмысленные и беспощадные»), а еще их много. Очень много. Ежели, не дай бог, какой кризис, война или же в верхах некомпетентность случилась, профукали чего, то всегда найдется несколько миллионов дешевых русских, которых можно бросить на коварного врага…»[64]

Как видим, автор поизгалялся на славу, от души (а приведена лишь часть оценочных суждений), выплеснув всю накопившуюся ненависть к рабам, создавшим вместо украинцев великую державу, а заодно признанную в Европе культуру: «Россия — это бренд, вон даже Запад столетиями трепетал и восхищался»[65], — с некоторым недоумением, привычно себе противореча, в данном случае насчет цивилизационного секонд-хенда, констатировал автор.

У «европейских» украинцев самобытная культура брендом почему-то не стала. Хоть вроде бы не рабы. Правда, можно оправдаться тем, что украинскую культуру давили. Глядишь, местные поверят. А так — нормальное злобство неудачников. Но что на самом деле?

Предположим, что жители Новосибирска и Омска, Тюмени и Владивостока — азиаты и ордынцы (живут в Азии), а жители Жмеринки и Винницы настоящие европейцы — с высоким правосознанием, аккуратностью в труде, нетерпимостью к диктату. Только хотелось бы доказательств, а то складывается впечатление, что многое подменяется самоуговорами, переходящими в самогипноз («мы европейцы, европейцы мы, ей-богу, они самые, зуб даю…» и т. д.). И еще не совсем понятно, зачем истинным европейцам азиаты с Донбасса? Ведь там, по уверениям украинской пропаганды, живут в основном алкоголики, наркоманы и рабы по духу. Так зачем их тащить в Европу? Идите налегке. Иначе закрадывается подозрение, что без чумазых шахтеров и запыленных металлургов дела в экономике у европейцев идут неважно. Одно дело — травить на завалинке бесконечные байки про свою европейскость, и другое — вкалывать на всю катушку.