Сергей Кара-Мурза - Оппозиция: выбор есть Страница 27

Как же это противоречие между тягой к единству и «поиском» сказывается на партийном строительстве? Слово партия означает «часть», поэтому партий вообще должно быть несколько, одна партия – не партия, а «собор». Партия – инструмент модернизации и, в известном смысле, противник общинности. Перед войной, когда инстинктивно ощущалась необходимость полной, тотальной смычки, Сталин уничтожил всякие следы партий – оппозиции в ВКП(б). Во многом это предопределило маразм поздней КПСС, но это уже вина наших поколений. Сталин по необходимости переложил проблему на нас, а мы ее просто не заметили.

Можно ли желать единства коммунистов сегодня, в момент кризиса? Ни в коем случае. Настоящий кризис – это как если бы ты вошел в совершенно темную комнату, должен сделать шаг и не знаешь, есть ли перед тобой пол. Мы сегодня в поиске, в разведке. Каждый шаг несет опасность, а идти надо. Спасибо «демократам» – они рванули в одном направлении и явно зашли в тупик. Этот урок дорого нам обошелся, но за уроки надо платить.

Коммунисты рассылают свои патрули разведки в ином направлении. Ведь все эти партии – пока что не более, чем патрули, даже КПРФ. Армия – весь народ. Собрать сегодня все эти поисковые группы в один передовой отряд и пустить по одной дороге было бы ошибкой. С точки зрения общих интересов нежелательно (даже если бы было политически возможно).

Почему люди больше поддерживают КПРФ? Думаю, как раз потому, что у нее более рыхлая, более неопределенная идеология. Она меньше «партия», чем РКРП, она больше прислушивается к инстинкту самого народа, больше открыта поиску, ее правда менее жестка. Это – здравый смысл и принцип «попытка не пытка». Всегда ли предпочтительна такая рыхлость? Нет, только до тех пор, пока что-то не сдвинется в народной душе, и люди подсознательно не сделают выбор. Тогда вдруг вырастет в гиганта та, сегодня малая, партия, которая наиболее точно будет отвечать этому выбору. А рыхлые станут совсем ни к чему.

Ведь так и произошло с большевиками летом 1917 г. Да и со сталинизмом в конце 20-х, когда был сделан выбор на распутье уже внутри социализма. Ведь говорить, что Сталин убрал Троцкого, Бухарина и т.п. просто ради власти – чушь. Достаточно прочесть протоколы всех съездов партии. Шла напряженная идейная борьба разных проектов и философий. Взлет СССР и победа в войне держались на том идейном и теоретическом багаже, который был накоплен за 20 лет этих дебатов. Вклад уничтоженных оппонентов велик, без них было бы не осознать суть выбора и не найти путь по острию ножа.

Значит ли, что если Зюганов и Тюлькин держат тот же красный флаг, то программы их одинаковы? Вовсе нет. Если люди так думают, то это опять наше простодушие. И у Горбачева был такой флаг, а уж у Ельцина – еще краснее. А Троцкий и Сталин? Под одним флагом они совершенно противоположно решали судьбу России. Троцкий говорил: чёрт с ней, мы подожжем с ее помощью мировую революцию, это главное. А Сталин: бог с ней, с революцией, пусть сама вызревает, а мы давайте укрепим Россию – для нас, да и для всего человечества, это главное.

Вредно ли для КПРФ наличие оппонентов в «своем лагере»? Думаю, не только не вредно, но просто необходимо (хотя и бывает неприятно). Идеология и программа КПРФ создается не только Зюгановым, но и Гайдаром с Анпиловым – они ее жмут, лепят и тянут с двух сторон. Если бы Анпилов не кусал за пятки, КПРФ утянули бы вправо.

Кто-то скажет: вошли бы в одну партию, а в ней бы образовали фракции. Это всегда непросто и возможно лишь при достаточном сходстве позиций. Такого сходства нет. К тому же политики возбуждены, нервы обнажены, многое воспринимают острее, чем следовало бы – договариваться трудно. Все они люди, а не компьютеры. Многое у них идет от чувства, от интуиции. По-моему, они сейчас даже не могут ясно сформулировать, в чем между ними отличия. Я, например, не читал текста со спокойным, рассудительным выявлением именно различий. А ведь, как говоpил Ленин, чтобы объединиться, надо pазмежеваться (хотя бы теоpетически). Как вижу pазличия я сам?

Начнем с очевидного. Люди разделяются по многим признакам: национальным, культурным и религиозным, по полу и возрасту и т.д. Конфликты, даже смертельные, могут возникнуть по всем линиям раздела. Один из многих видов раздела есть классовое деление общества. Признак принадлежности к классу – отношение к собственности. Строго говоря, есть два класса: капиталисты и пролетарии. Между ними всегда идет классовая борьба, но ее формы различны – от переговоров по цене рабочей силы, до холодной или тотальной горячей войны. Уже сложились установленные, фактически узаконенные правила классовой борьбы.

Это упрощенная до предела «классовая» схема. Деление по собственности – лишь предпосылка, на ней должна вырасти разная культура двух классов, классовое сознание (по Марксу, «класс в себе» превращается в «класс для себя»). Так, в Англии пролетариат возник после приватизации общинных земель и сгона крестьян в город. Но, живя в городе и работая на фабриках, он лишь через двести лет стал осознавать себя как класс. Даже в середине XIX в. рабочие боролись, как крестьяне – «против несправедливости». Маркс сделал грандиозную работу в главном и не мог развить нюансы. А они для нас сегодня очень важны. Так, он указал (а уж недавно антропологи развили), что на начальном этапе классовая борьба имеет характер этнической, расовой. Капиталист должен видеть в рабочем человека иной расы, поэтому сначала надо было пройти этап колониализма и воспитать в себе расизм – иначе было не оправдать в душе эксплуатацию своего же соотечественника. Капиталисты были колонизаторами в своей стране.

Что произошло в СССР? Все знают: часть номенклатуры вошла в союз с преступным миром и, используя рычаги власти и идеологического воздействия, завладела общенародной собственностью. Эта акция преступна, она не оправдана ни правом, ни моралью, ни экономической целесообразностью. Присвоение собственности вовсе не породило рачительного хозяина, а угробило хозяйство. А кто такие «банкиры», которых создал гайдаровский Минфин и которые хладнокровно ограбили миллионы вкладчиков? Обычные уголовники-мошенники, орудующие под защитой крминиального политического режима. Чего же хотят эти расхитители государственной и личной собственности?

Больше всего они хотят, чтобы им присвоили звание буржуазии. На это работает их ТВ и пресса. Как только они получат звание класса капиталистов, они смывают с себя образ воров и предателей Родины. Признав возникновение буржуазии, мы сразу переворачиваем страницу истории и начинаем совершенно новый этап. Мы по сути признаем законным изъятие у нас собственности. К этому нас и приглашают: признайте необратимость и приступайте к классовой борьбе с нами, как и полагается в любом цивилизованном обществе. Создавайте профсоюзы, партии, идите на выборы, бастуйте. Боритесь за лучшие условия эксплуатации или даже готовьте новую пролетарскую революцию – в подполье. А мы будем с вами бороться – уже не как мафия, а как уважаемый класс предпринимателей-буржуа.

Кто же помогает номенклатурным ворам добиться такой желанной легитимации? Только ли Гайдар с ТВ? Нет. Как ни крути, с другого фланга то же самое делает РКРП и целая рать марксистов-ортодоксов. Они объявили, что столкновение в России имеет классовый характер: трудящиеся против буржуазии (пусть криминальной, но буржуазии). Что у нас идет реставрация капитализма, первоначальное накопление и т.п. Вся эта фразеология – бальзам на душу Чубайса.

Скажу прямо: на нынешнем этапе самая главная задача приватизаторов – добиться, чтобы их называли не ворами, а буржуазией, пусть и с классовыми проклятьями. Если они этого добъются – считай, дело сделано. При любом исходе выборов они сохраняют награбленное. «Мировое сообщество» никогда не позволит экспроприировать буржуазию. Если же речь идет о номенклатурной банде организованных воров, никто этой экспроприации и восстановлению законности препятствовать не будет. Можно будет поступать в соответствии с правом, совестью и целесообразностью.

Таким образом, главная задача идеологии – определить тип конфликта и назвать противника, – на мой взгляд решается в РКРП неверно. В России идет не классовая война, а особый вид войны отечественной. Что с того, что враг Отечества оказался внутри него? А власовцы кем были? А бояре, которые привели Лжедмитрия? Что с того, что враги орудуют не пушками, а ваучерами и трансфертами? Время другое и оружие другое. Просто власовцами стали воры, и не ради спасения шкуры, а ради наживы. Их наняли разрушить СССР, а как плату дали заводы и прииски. Пока что.

Но ведь отечественная война требует совсем иной доктрины, стратегии и тактики, нежели война классовая! Неправильное определение типа войны – первый шаг к поражению.

Заметим важную вещь: противник такой же ошибки не делает. Он требует, чтобы мы его назвали буржуазией и вели против него войну классовую – а свое войско собирает под лозунгами сугубо этническими и расистскими. Они называют себя «новыми русскими» и описывают русский народ в целом в терминах расизма – это никакая не метафора, а строгий научный вывод. Не перестану напоминать, что писали радикалы-«демократы» в 1991 г., рассуждая о грядущей гражданской войне: «Нынешняя „гpажданка“ будет напоминать амеpиканскую, между Севеpом и Югом. Сpажаться будут две нации: новые pусские и стаpые pусские. Те, кто смогут пpижиться к новой эпохе и те, кому это не дано. И хотя говоpим мы на одном языке, фактически мы две нации». Ну где здесь обозначение врага в классовых терминах, как рабочих или трудящихся? Нет, враг – «старые русские», иной народ.