Владимир Кузнечевский - Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного Страница 29

С наличием же (или отсутствием) общенациональной идеологии не может не считаться ни один национальный лидер в своей кадровой политике, поскольку назначение на высокие и высшие государственные должности тех или иных чиновников происходит на основе не только их профессиональной квалификации, но и тех политических взглядов, которые они выражают. В современной России в настоящее время сложилась уникальная в этом плане ситуация. Наша конституция 1993 года в статье 13 четко фиксирует, что в Российской Федерации признается идеологическое разнообразие, при том что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Возникает вопрос: если общенациональной идеологии нет или она как таковая вообще запрещена, каким образом строится кадровая государственная политика? На высшие государственные должности (допустим, в экономический блок правительства или в военной сфере) назначаются специалисты, не имеющие ясно выраженных политических взглядов? В реальной жизни такого не бывает. Если нет критериев, обусловленных идеологическими постулатами, тогда, выходит, кадровая политика выстраивается в соответствии только с личными предпочтениями главы государства? Но этот последний, как показывает многовековая политическая практика разных государств (и российского в том числе), всегда будет прежде всего преследовать сугубо прагматические цели: сохранение возглавляемого им политического режима, с помощью которого, как он считает, только и можно обеспечить необходимый прогресс в экономической и социальной сфере.

В. Путин в этом плане исключением из этого общего правила не являлся и не является. Так, уже в самом начале своего первого президентского срока министром обороны он назначил не профессионального военного, а кадрового работника центрального аппарата Службы внешней разведки, который как мог обеспечивал лояльность армии новому президенту РФ, но глубоко проникнуть в суть армейских проблем ему было сложно. Сергей Борисович Иванов в управлении армией за семь лет его нахождения на этом посту видимых обществу ошибок не совершал, но к 2007 году поступающие президенту из вооруженных сил сигналы о разъедающей армию коррупции, например, превысили критическую точку и, чтобы профессионально разобраться с нарушениями в финансовой сфере, президент назначил министром обороны А. Сердюкова, который в порученной ему области за пять лет привел в порядок финансовую сферу, но при этом совершил немало ошибок организационно-военного характера, и в 2012 глава государства вынужден был назначить наконец на эту должность профессионала – Сергея Кожугетовича Шойгу.

Как уже упоминалось в предисловии, летом 2015 года свои соображения об исследовании кадровой политики В. Путина я предложил для обсуждения аудитории одного из старейших российских учебных заведений – Казанского (Приволжского) федерального университета.

С риском повториться все же еще раз коснусь этого семинара. На дворе был конец июня, заканчивалась экзаменационная сессия, и на лекцию пришли преподаватели и студенты разных факультетов (преимущественно гуманитарных, но и технических тоже). К теме был проявлен неподдельный интерес и по форме встреча приняла характер не лекции, а семинара. В ходе обмена мнениями выяснилось, что казанские вузовцы довольно четко отделяют самого Владимира Путина от его кадровой команды. Отношение к президенту было продемонстрировано устойчиво позитивное. А вот отношение к государственным кадрам вузовцы выразили в довольно критическом плане. При этом, как выразились участники встречи, относительный неуспех кадровой политики Путина объясняется тем, что в российском обществе, взятом в целом, отсутствует национальная идеология, что сильно мешает Путину формировать кадровую политику в стране адекватно стоящим перед обществом задачам. Вот у Сталина, говорили в своих выступлениях казанские вузовцы, национальная идеология была. Хорошая или плохая – это уже вопрос второго порядка. Главное, что она была и ее наличие позволяло Сталину подбирать государственные кадры, которые эффективно выполняли поставленную перед ними задачу. А Путин на сегодняшний день такой идеологией не располагает. Правда, и в вину ему этот аспект выступавшие не ставили. Говорили, что президент не может нести ответственность за ельцинское наследие. В его задачу, говорили многие из выступавших, входит управление российским обществом до того исторического момента, когда такая идеология выкристаллизуется из недр самого общества.

Как представляется мне, казанские вузовцы довольно точно сфокусировали внимание на самых сложных моментах в управлении российским обществом, с которыми в настоящее время сталкивается глава государства.

По мере возрастания сроков нахождения В. Путина на высшей государственной должности в российском общественном мнении крепнет убеждение в том, что, во-первых, трудности в формировании кадровой команды для решения поставленных главой государства задач коренятся в засилье кадров, сформировавшихся в 90-х годах, в результате либерально-демократической революции. В этом плане является общим местом убеждение в том, что эти ельцинские кадры до сегодняшнего дня держат в своих руках все главные рычаги управления экономикой, хотя самого Путина к твердым сторонникам ельцинско-гайдаровской идеологии отнести невозможно. Наличие такого противоречия сбивает с толку многих наблюдателей. Доходит до того, что В. Путина начинают «уговаривать» более четко проявить приверженность к исторической русской национальной идее (идеологии) даже его бывшие идеологические противники.

Так, в сентябре 2015 года к ренессансу русской национальной идеологии и к выдвижению на этой базе новых управленческих кадров В. Путина призвал президент проамериканского (как считают в Москве) Международного университета в Москве Гавриил Попов. В объемной статье «Китайский национализм и китайские реформы» он написал:

«У Б. Н. Ельцина хватило ума и мужества, чтобы самому уйти в отставку, отвергнуть все кандидатуры преемников-гайдаровцев и передать руль государства наиболее великодержавной группировке в своем окружении. Но гайдаровская команда прочно засела в креслах правительства, в аппарате президента, в аппаратах министерств и ведомств. На долгие годы утвердилась ситуация сидения России одновременно на двух стульях – державном и компрадорском.

Опыт сидения на двух стульях у России есть. Все эти «сидения» заканчивались крахами. Не подлежит сомнению, что и нынешнее сидение на двух стульях – гайдаровском и державном – тоже закончится тупиком. Этот тупик написан на лицах наших министров, изображающих руководство, а на самом деле с трепетом ожидающих передач по телевизору о цене нефти и о курсе рубля. Ну а там, где они действуют, все идет вполне по-гайдаровски. Экономически бесперспективно, но всегда с обеспеченной выгодой для себя и перекладыванием издержек на народ. Наши лжерыночники из гайдаровской команды отняли право арбитра у рынка и передали его чиновникам – как истинные наследники советского командования.

Естественно, что размышления о поиске более эффективных путей преобразования России приводят и к такому арсеналу, как национальные черты, национальные традиции и национальные особенности России. Ко всему, что игнорировалось Россией после 1991 года: опыту дореволюционной России, опыту Советского Союза. И, несмотря на неизбежные и порой сверхопасные тенденции национализма, упор на национальный путь России в постиндустриальном обществе и обоснован, и необходим. Естественно, при продолжении упора на общечеловеческие ценности, при продолжении борьбы с квасным патриотизмом, с примитивным кичливым национализмом, с великодержавным шовинизмом.

Недавно наша страна торжественно отметила 70-летие Победы 1945 года, но при этом как-то не акцентировалось, что победа в войне была одержана прежде всего благодаря не только интернационализму СССР. В тяжелейший этап войны с гитлеровской Германией осенью 1941 года Сталин поднял знамя Отечественной войны, заговорил о «великой русской нации», о «наших великих предках» и пошел на превращение войны двух государственно-бюрократических социализмов – советского интернационального и гитлеровского национал-социализма – в национально-освободительную войну русского и братских с ним народов, что стало решающим фактором нашей победы.

А вот распад СССР в первую очередь как раз связан не столько с общими проблемами периода перехода от бюрократического социализма к постиндустриализму, сколько с неспособностью советской бюрократии справиться с национальными проблемами советского общества в переходный период.

В поисках выхода из сидения на двух стульях Россия, как и Китай, должна будет обратиться и к такому великому резерву ее тысячелетней истории, как национализм»[138].