Ганс-Петер Мартин - Западня глобализации: атака на процветание и демократию Страница 29

Говоря о «наибольшем предполагаемом бедствии» (технический термин инженеров-атомщиков), Келер выбрал верное сравнение. Так называемые системные риски на денежных рынках вполне сопоставимы с теми, что принимаются в расчет на атомных электростанциях. Вероятность крупной аварии мала, но ущерб, который она может причинить, почти неограничен. Вот почему уже на протяжении многих лет органы надзора в банковском секторе ведущих индустриальных стран пытаются добиться принятия строгих правил. Начиная с 1992 года основное правило от Токио до Франкфурта таково, что каждый банк должен располагать собственным капиталом в размере как минимум 8% всех выданных кредитов. Если тот или иной крупный заем не возвращается, данный капитал должен быть использован для возмещения убытка. Однако торговля деривативами делает эту меру предосторожности абсурдной. Открытые торговые позиции, в которые открывают дилеры, обычно вообще не фигурируют в балансовых отчетах, а раз так, то финансовым домам остается самим решать, насколько высоко они оценивают риск.

Поскольку скандалы и чрезвычайные происшествия учащаются, многие надсмотрщики бьют тревогу. Например, незадолго до краха Barings Bank Артур Левитт, глава американской федеральной Комиссии по ценным бумагам и биржам (КЦББ), аллегорически предупредил, что уже «без пяти минут полночь»[186]. Вильгельм Нёллинг, который до 1992 года был президентом Гамбургского центрального земельного банка (Hamburger Landeszentralbank) и членом совета директоров Bundesbank, призвал принять в международном масштабе политические меры, «чтобы защитить финансовый мир от самого себя» и обеспечить надлежащую защиту от «мегакатастрофы в финансовой системе»[187]. Феликс Рохатин, нью-йоркский банкир и кандидат на должность вице-президента центрального банка США, признал, что «смертоносный потенциал, заложенный в сочетании новых финансовых инструментов и высокотехнологичных методов торговли, может способствовать началу разрушительной цепной реакции. Сегодня мировые финансовые рынки опаснее для стабильности, нежели атомное оружие»[188].

Аналогичное суждение высказал в апреле 1995 года Йохен Санио, вице-президент федерального управления по надзору за кредитными учреждениями Германии. История с Barings, по его мнению, это еще мелочь; настоящей головной болью стал бы крах одного из глобальных игроков. Банков калибра Goldman Sachs, Merrill Lynch или Citibank немного, но именно в их руках сосредоточена бóльшая часть торговли деривативами. Прогори один из них, и «вся сеть, чего доброго, внезапно подвергнется решающему испытанию». Поэтому необходимо создать всемирную сеть «регистрационных бюро», где фиксировались бы крупные сделки с деривативами, подобно тому как органы государственного надзора отслеживают крупные ссуды.

Только тогда можно было бы вовремя узнавать о том, что накопившиеся на рынке риски слишком высоки. Сам же Санио считает, что «давление на торговлю слишком велико»[189]. Даже финансовый гуру Джордж Сорос, один из величайших спекулянтов в динамичном финансовом бизнесе открытых границ, напоминает об осторожности. Финансовая система не подготовлена к крупным кризисам, заявил он в январе 1995 года, выступая перед трехтысячной аудиторией топ-менеджеров и ведущих политиков на Всемирном экономическом форуме в Давосе. В чрезвычайных условиях угрожает крах[190].

Как ни странно, но, несмотря на все эти предупреждения, ничего (или почти ничего) не изменилось. Тема «регистрационных бюро» больше не является предметом обсуждения равно как и призыв к ужесточению законодательства. Вместо этого надзорные органы крупных финансовых центров, координируемые постоянной группой при Банке международных расчетов в Базеле, два года препирались с банковскими лоббистами из-за методов, по которым следует оценивать торговые риски. Это привело к принятию в декабре 1995 года ни к чему не обязывающих директив, позволяющих банкам оценивать риски самостоятельно. Их лишь вежливо просят по возможности, просто в порядке эксперимента, умножать результат на три и резервировать соответствующую сумму собственного капитала[191].

Данная рекомендация, которая, возможно, через три года будет узаконена, пока удерживает оппонентов от продолжения полемики, но и она, судя по всему, не сулит подлинной безопасности. Это косвенно признал Эдгар Майстер, возглавляющий в Bundesbank банковский совет по надзору. В январе 1996 года, всего лишь через шесть недель после того, как была принята базельская рекомендация, он прочел лекцию на заседании Европейского круглого стола по управлению с учетом риска в закрытом для посторонних конференц-центре в Таунус-Хиллз и указал собравшимся там экспертам по риску в финансовом секторе на десятки слабых мест в применяемых ими расчетных методиках. Многие модели, сказал он, содержат «упрощающие исключения», игнорируют «крайние отклонения курсов», неправомерно «экстраполируют прошлое на будущее» и «едва ли хоть как-то учитывают узкие места ликвидности, что видно в случаях с Metallgesellschaft и Barings»[192]. Другими словами, самоорганизованное управление с учетом риска отказывает именно тогда, когда оно совершенно необходимо при крупномасштабных и непредсказуемых движениях рынка. Это подтвердил Томас Фишер, который до лета 1995 года руководил торговлей деривативами в Deutsche Bank. «Когда никто уже не понимает, что происходит в данный момент, дело дрянь», — говорит этот опытный дилер. «Тогда все хотят продавать, и мало кто хочет знать» — в результате рынок становится неликвидным. «В таких ситуациях ни одна из моделей, используемых в вычислениях, уже не пригодна. Дилеры за три секунды достигают своего предела потерь, а дальше уже ничто не работает»[193].

Риск краха усиливается одним особенно щекотливым обстоятельством, которое обычно конфузливо замалчивается: высокотехнологичная архитектура электронного рынка вовсе не совершенна. При всем быстродействии на торговых столах и в операционных залах сделки заключаются вовсе не там. Обеспечение соответствия сделки действующему законодательству, перевод денежных сумм в счет платежа, переоформление уже заключенных сделок — все это делается в «периферийных офисах» сонмами помощников. Но их система в отличие от дилерской слишком медлительна для сектора, способного всего за несколько часов обанкротить весь мир.

Их главным инструментом является Общество всемирных межбанковских финансовых телекоммуникаций (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunications), сокращенно S.W.I.F.T. Эта организация управляет самой эффективной частной сетью телекоммуникаций в мире, к которой подключены более 5000 учреждений. С помощью нескольких десятков региональных узлов и двух суперкомпьютеров в засекреченных пунктах вблизи Амстердама и Вашингтона S.W.I.F.T. ежегодно обрабатывает свыше 500 миллионов платежных поручений по всему миру. Только здесь, пользуясь кодами на уровне военных стандартов, банки обмениваются между собой и клиентами соглашениями, имеющими юридическую силу. Лишь после двойного подтверждения S. W.I.F.T-сообщения имеет место реальная сделка в виде дебетов и кредитов между различными счетами, которые, как и в прошлом, проходят исключительно через сеть национальных расчетных учреждений, каковыми, например, в Германии являются центральные банки земель. Фактически кредиты в немецких марках никогда не покидают Федеративной Республики, а просто меняют владельцев на счетах зарегистрированных банков. Каждому, кто хочет произвести сделку в немецких марках, нужен банк (или отделение иностранного банка) в Германии. Однако из-за разницы в поясном времени даже на простую валютную операцию уходит два, а то и три дня. Поэтому во времена кризисов управляющие банков слишком поздно узнают, действительно ли они располагают вырученными суммами.

Еще сложнее процесс взаиморасчетов в международной торговле ценными бумагами. Это бизнес Euroclear, уникальной организации со штаб-квартирой в Брюсселе, на авеню Жакмен. За фасадом из стекла и гранита без какой-либо вывески скрывается один из наиболее чувствительных узлов мировой финансовой системы. Только десять из 950 служащих имеют доступ в хорошо охраняемый вычислительный центр, оборудованный генераторами и установленными на крыше огромными резервуарами, которые могут при необходимости автономно обеспечивать его электроэнергией и холодной водой. Кроме того, существует и функционирует точно такой же параллельный центр, местонахождение которого не разглашается. Он способен немедленно принять на себя все операции в случае поломки главного компьютера. Каждый день частная телекоммуникационная сеть, принадлежащая американской корпорации General Electric, передает поручения по 43 000 сделок компьютерам, которые принимают сообщения днем и обрабатывают их по ночам. При этом ни одна акция или облигация в Брюссель не поступает. То, чем управляет Euroclear, является системой систем, соединяющей воедино различные национальные организации по совершению сделок (в случае Германии — это Kassenverein с головным офисом в Дюссельдорфе, через которую проходит большинство немецких ценных бумаг). В одну сделку может быть легко вовлечено с десяток различных адресов: не только сами стороны, но и брокеры, национальные депозитарные центры и банки, на счетах которых должны регистрироваться соответствующие платежи. Таким образом, несмотря на оптимальное использование новейшей электроники и всемирной сети, вся процедура занимает до трех дней[194].