Alexandrov_G - Империя Страница 3

Что-то такое, чего не выговорить словами, подсказывает людям не просто далёким, но и даже чуждым христианству, что без Империи человечеству просто не выжить. Что только Империя означает путь вверх, а всё остальное – вниз. Чего только не перепробовали люди, а жизнь вернула их опять туда, где всё начиналось. И выбирать, собственно, больше не из чего. Или Рим, или Вавилон.

Империя – 2

Говоря об Империи мы не можем избежать религиозного спора. Тяжба о наследстве Рима – это тяжба о Боге. Народ, который построит Империю, не докажет на словах, но явит миру свою богоизбранность. То, что государственные деятели даже и в наши дни сплошь и рядом прибегают к религиозной риторике, лишний раз указывает именно на это. Единой христианской цивилизации не существовало вчера, во время религиозных войн, не существует её и сегодня. Причина современных войн отнюдь не в некоем "жизненном пространстве" и уж совершенно точно не в "нефти", причина эта конкретна донельзя и солдат Третьего Рейха, солдат гальванизированной Священной Римской Империи, даже умирая на поле боя, уже не видя и не слыша ничего, мог нащупать скользкими от собственной крови пальцами выпуклые как в букваре Брайля буквы на пряжке своего ремня, и буквы эти складывались в слова Gott Mitt Uns.

Христианская цивилизация возможна только и только одна, это христианская цивилизация Империи Константина. Христос неделим. Империй не может быть много – Империя одна. Есть только один Бог и один Кесарь. Одному мы отдаём богово и одному – кесарево. Мы не можем (ни в каком смысле не можем) отдавать богово разным богам, а кесарево – разным кесарям. Момент, когда народ Московского Царства присоединением Украины заложил первый камень в фундамент будущего строительства – это момент осознания народом следующей немудрящей истины – "мы не будем поклоняться чужому богу и не будем отдавать кесарево чужому кесарю, мы построим наш мир, нашу вселенную, нашу, Православную, Империю, Рим наш, а не ваш, и Рим отныне зовётся Россией." С этого момента соперничество между европейскими Империями, какое бы имя они ни носили, и Империей Российской было неизбежным, а поскольку речь шла о Боге (об одном и том же, замечу, Боге), то соперничество это может кончиться лишь смертью одного из тяжущихся. Ну, или отказом от самого себя, что немногим от смерти отличается. Прекраснодушные разлагольствования на тему о некоем "вхождении России в семью цивилизованных народов" демонстрируют или полнейшее непонимание сути происходящего или злонамеренное лицемерие.

Воссоединиться, конечно же, можно, но лишь ценою отказа от себя. Одна из сторон должна признать себя "небывшей". А ведь что Европе, что России гораздо за тысячу лет, а если выйдет так, что Римское наследство наше, то История победителя вообще уходит в какую-то тьму веков. А теперь попробуйте-ка сказать, да вот хотя бы самому себе: "Всё, что со мною было – это какая-то трагическая ошибка, не было последней тысячи лет, не было России, не было русской Истории, не было ничего, а был какой-то морок, мираж. Истинная История проживалась в Европе, истинен лишь европейский взгляд на Россию, на меня, на моих предков, НА МОЕГО БОГА. Отказываюсь от себя отныне и навеки. Приидите и володейте мною." Дело ещё и в том, что это "володейте мною" означает ведь не просто владение вашим телом, не просто присвоение плодов вашего труда. Отказ от себя означает, что владеть будут и тем вами, кто живёт в вас и говорит с Богом, володеть будут вашей душой. Не больше и не меньше.

Но это только одна сторона медали. Наша сторона. А есть ведь ещё и европейская. Отказ Европы от строительства Империи означает, что всё выше сказанное должен будет сказать себе европеец. Гордый, просвещённый европеец должен будет признать, признать перед всем миром, что последнюю тысячу лет Христос жил в России. Не было пап, не было императоров, не было Реформации, не было Контрреформации, не было ни Возрождения, ни Просвещения. Ничего не было и никого не было тоже. А была – Россия. Вы такое можете себе представить? Я – не могу.

Вот поэтому, именно поэтому и невозможно никакое вхождение России в Европу. Это то, что понимали на протяжении последних трёхсот лет русские цари и генсеки. И это то, что всегда понимали европейские политики. И то, что именно Россия дважды разбивала вдребезги вновь отстроенную Империю европейскую, европейцами тоже никогда забыто не будет. Никаких иллюзий на этот счёт никто питать не должен. Войти в Европу не может никакая Россия, ни большая, ни маленькая. Ни в старых границах, ни в новых. Ни даже в границах Московского Княжества. Войти в Европу русские не могут. Русские не могут стать европейцами. Европейцами могут стать только нерусские.

Империя – 3

Империей хочет стать каждое государство. Каждое, в какое пальцем ни ткни. Или хотело вчера, или хочет сегодня, или будет хотеть завтра, когда у него хотелка вырастет. Множество государств на том или ином этапе своей истории предпринимали попытку перерасти себя. Самое интересное, что шанс есть у каждого, это как деревья в лесу, тянущиеся вверх, к свету. И с государствами совершенно то же, что и с деревьями, какое-то смогло, а какое-то – нет. Но если уж ты поймал свою удачу, если сложилось так, что ты вырвался из гущи, дал побег вверх, не дал, пока ты был тоненьким проростком, себя задушить, то и пути назад у тебя теперь тоже не будет, и, хочешь ты того или нет, но ты вынужден морить все ростки вокруг, ибо из каждого из них может вырасти исполин тебе под стать.

Наверху мы видим шелестящую листву, которую дерево сбрасывает осенью, чтобы вновь покрыться зеленью весною, мы видим мощный ствол, раскидистые ветви, мы видим стремление ввысь, мы видим красоту и при этом мы даже и не догадываемся о той борьбе, что ведётся внизу, под покровом травы и мха, в страшном переплетении корней, о борьбе за жизнь. За соки. Мы только видим, что вдруг какое-то дерево начало чахнуть, хиреть, а соседнее поднимается выше и шире разбрасывает свои ветви.

Государства как те деревья в лесу, они все хотят попасть в то время, когда деревья были большими, они хотят вырасти, потому что каждое государство, даже и самое завалященькое, очень хорошо понимает, что если ты останешься маленьким, то соков земных ты получишь не столько, сколько хочешь, а ровно столько, сколько оставит тебе растущий рядом дуб. Стремясь вырасти, деревья пытаются остаться в живых, и в борьбе за жизнь они готовы на всё. Абсолютно на всё. Ведь если ты останешься маленьким, то в засушливый год дуб выпьет всё и ты засохнешь.

Правил в этой борьбе нет и быть не может. То, что для нас выглядит как правила, все эти "межгосударственные договора", те самые, что "не стоят даже и того клочка бумаги, на котором они написаны", все эти "Декларации Прав Человека", все эти "Уставы ООН", на деле никакими правилами не являются, это всего лишь дурилка для малышей, прикидывающихся взрослыми, для малышей, предпочитающих зажмуривать глаза, чтобы не видеть того, что их пугает. А действительность и в самом деле страшна. Куда страшнее любого выдуманного "ужастика". Подозреваю, что именно поэтому люди не любят думать, не любят вглядываться в окружающий их мир, они попросту боятся обнаружить там то, о чём они давным-давно догадывались, они боятся увидеть, что за окном не старая привычная улочка, не ухоженный палисадничек и не уголок старого парка с играющими детьми. It's a jungle out there, brother, it's a jungle.

В борьбе между государствами все средства хороши. Государства друг-дружку не стесняются, никаких запрещённых приёмов для государства нет, это даже не "вольная борьба", это даже не "борьба без правил", одиночество государства – это "одиночество тигра в джунглях", там есть только хищник, вышедший на охоту, а на охоту он вышел потому, что хочет есть, и если он никого не поймает и не съест, то он сам умрёт от голода. Вот и всё. Жизнь в сущности чрезвычайно простая штука.

В качестве оружия государство использует всё, что у него есть в наличии. Абсолютно всё. Это как хорошо тренированный боец, которому в схватке оружие заменяют самые неожиданные предметы, даже и такие, которые по своему назначению в оружие ну никак не предназначались. Скажем, карандаш. Вот мы, обыватели, считаем, что карандаш – это канцелярская принадлежность, некоторые из нас, люди, обладающие изощрённым воображением, догадываются, что карандаш может быть использован в качестве оружия, и, да, пользуются этим – садятся и пишут карандашом донос, и считают они себя при этом очень, ну о-очень умными, а вот человек тренированный знает, что карандаш может быть использован в качестве ножа, и он не только это знает, но он ещё и умеет пользоваться карандашом как ножом, и вот такой человек даже и самого умного из нас простым карандашом убьёт. Просто и страшно убьёт. Запросто. А все остальные тем же самым карандашом будут по-прежнему писать друг другу записочки или чего-нибудь подсчитывать в столбик. И вот точно такие же "предметы", точно такие же "карандаши" есть и в арсеналах государств. И бывает так, что самым страшным оружием оказывается вовсе не то оружие, которого все боятся, а оказывается таким "оружием судного дня" какой-нибудь невзрачный карандашик фабрики "Сакко-и-Ванцетти", торчащий из пластмассового стаканчика на вашем столе.