Порохов - Битва империй. Англия против России Страница 3

Акбар имел страсть к изучению философии и питал глубокое благоговение к древним рукописям. Он назначал огромные вознаграждения за старинные летописи «шести великих вер Востока»: христианской, мусульманской, иудейской, вер браман, буддистов и парсов. Он почитал все шесть и, по сути, не принадлежал ни к одной, мечтая создать «божественную веру», вместившую мудрость всех религий.

С астрологией и магией Акбар познакомился в юности. Тогда же, еще будучи принцем он сдружился с бледнолицым юношей, приведенным к нему во дворец. Однако вскоре этот юноша исчез и один только принц знал, кто это такой и где скитается. По восшествию Акбара на престол чужеземец явился вновь и совершенно приблизился к императору, отстраняя собою остальных царедворцев, мулл, астрологов и предсказателей. Никто не знал, откуда этот таинственный чужеземец вернулся, и чего надобно ему.

Вскоре завистники стали коситься на юношу и строить ему всевозможные козни. Рассказывали, что это презренный раб, пленник с далекого Севера, что был подарен он Акбару одним из союзных ханов Афганистана. Шепотом, а потом все громче говорили, что недопустимо большим стало влияние презренного раба на императора. Интрига против чужеземца достигла того накала, что жизнь его оказалась в опасности. И вдруг в одно прекрасное утро было обнаружено, что юноша таинственно исчез во второй раз. Акбар притворился, будто не знает, куда пропал его фаворит и приказал врагам чужеземца предстать перед ним. В то утро несколько голов скатилось с плеч.

Через двенадцать лет после второго таинственного исчезновения во дворце появился молодой человек, в котором старожилы признали того, почти забытого бледнолицего юношу. Возмужалый и сосредоточенный, он был представлен всем придворным как ученый астролог и гуру (учитель) по имени Васишти Аджанубаху. Двор на этот раз вполне искренне признал силу чужеземца. Тем более, слава молодого астролога пришла в Агру прежде его собственного появления в столице империи. О нем говорили теперь сдержанно и с сердечным трепетом. Якобы изучал Васишти Аджанубаху самые сокровенные науки — «джаду» и «йогвидью», то есть черную и белую магию у самих джинов в недрах Гималаев. Шепотом передавали друг другу, что чужеземец обладает перстнем самого Соломона, владыки всех джинов. Поэтому оскорбить его и даже просто обидеть было опасно.

Васишти Аджанубаху оставался при Акбаре до самой смерти императора, а затем, хотя был уже в глубокой старости, исчез. Уходя, он собрал своих учеников и сказал им следующие слова: «Васишти Аджанубаху уходит и скоро исчезнет из этого дряхлого тела; но он не умрет, а появится в теле другого Аджанубаху, более великого и славного, который положит конец Могольскому владычеству… Аджанубаху Второй отмстит за Аджанубаху Первого, отечество коего было унижено и разграблено ненавистными сынами лже-пророка». Сказав эту святотатственную речь, старый колдун исчез на глазах у присутствующих. Такое предание, сопровождаемое проклятиями в адрес Васишти, сохранилось в Легенде о Могольской Империи.

Через 17 лет после смерти Акбара родился Сиваджи, герой и покоритель Моголов, основатель Маратхской империи. Он также носил имя Аджанубаху и предание утверждает, что был он воплощением некого сильного и могущественного «чудодея с далекого Севера».

Уже значительно позже, через три века после описываемых в старинных преданиях событий, в бумагах Акбара англичанами были найдены следующие две записки.

Первая:

«В начале полнолуния, месяца Морана 935 года (1557) приведен был из Газни патаном Асаф-Ханом, от «уламама», молодой Москов. Взят и порабощен в Кипчак-Ханате (Золотая Орда) при деревне Казани, в те дни, когда шайтан в образе московского царя, говорят, разбил ханов… Зовут молодого Москова в переводе на наш язык хинди Косрь Васишта Аджанубаху, также Лонгиманус на языке Португалов падри (мессионеров). Он сын старого Косра (князя) убитого в Кипчак-Ханате… Васишта говорит так: «Язык свой, московский, знаю, также языки Ирана и Патана. Учился астрологии и мудрости в Гилане (при Каспийском море). Оттуда повезли меня опять в Иран, где служил царю Тамасту. Падишах рассердился за дурной сон и подарил меня Асаф-Хану. Хочу учиться премудрости суфий и шаманов (буддистов)… и хочу получить шаст (цепь в смысле талисмана) с Великим Именем на нем»… «Пусть учится». А далее: «Отослан в Кашмир».

Вторая:

«… Вернулся для совещаний, получил Аллагу Акбар (символический девиз султана Акбара, вырезанный на талисмане и как знак достоинства жаловался признанным магам и астрологам для ношения на тюрбанах). Васишти отыскал Великое имя Хэ (Он, то есть Бог) и посвящает Суфиев благословенной Рабии (основательница секты суфи). А в 968 (1590) году рукой, по-видимому, самого императора приписано: «Велик Васишта Аджанубаху!.. В его руках и луна и солнце. Он сбросил таклид (ошейник) обманчивых религий и нашел истинную мудрость суфи, выраженную в следующей станце:

«Как лампа, так и свет ее — одно,Одни глупцы лишь зрят в кумире и его браминеОтличные друг от друга два предмета…»

Легенда получала документальное подтверждение. Более того, получалось, что чужестранец Васишти был русским, одним из князей Долгоруких (и с хинди и с португальского его имя переводилось одинаково — долгая или длинная рука). Видимо взятый в плен татарами при Иване Грозном, княжич был перепродан на Восток. В одной из найденных бумаг того времени сохранилась даже надпись «Князь Василий», сделанная кирилицей, на которой писали на Руси как раз в те годы, когда в Индии правил Акбар, а на Руси — Иван IV…

Таким был один из русских. Сохранившим приязнь к Отчизне и не упавшим духом. Но такими были многие наши предки. Вопрос в том, сохранили ли мы их силу духа? Или подрастеряли свою русскость вместе с утратой жизненного уклада, закалявшего дух наших предков, и особенной сплоченности — соборности — приумножавшей и силу их и разум. Ведь мы признаем, что нынешние греки это вовсе не Эллины, а сегодняшние итальянцы отнюдь не Римляне, да и жители современной Монголии — не Монголы Чингизхана. Может быть и теперешние русские не имеют права именоваться (да и не именуются!) Великороссами, создавшими прежнюю Российскую Империю? Или все же прошло очень мало времени, чтобы говорить, будто был нас уже все утрачено и нет пути к прежнему величию? Величию духовному, вслед за которым приходит и слава, и достаток, и процветание, и могущество.

III. Миссия Афанасия Никитина

Приведено лишь одно удивительное предание индийской истории. А ведь в сказаниях и легендах, песнопениях и воспоминаниях Индии издревле упоминались северные народы. Получалось, что древняя Русь, славянство, прочие народы России связаны с этой сказочной страной сотнями и тысячами нитей. И связь эта теснее, чем это можно себе представить. В совсем недавние годы даже мечта об освобождении Индии от колониального господства англичан связывалась у индусов с неким северным народом, за описанием которого угадывались опять-таки русские.

Издавна и Россию манила к себе Индия. Чем? Быть может сохранившимися в русском народе преданиями о прародине славян, находящейся в таинственной и далекой южной стороне. Или дошедшими из древности рисунками и скульптурными изображениями львов, грифов, жар-птиц и аспидов, других никогда не бывавших в земле русской зверей, птиц и гадов, но узнаваемых во флоре и фауне Индии. В русских былинах вдруг обнаруживаю в адрес оленей и лосей иносказательное словосочетание «слон сохатый». Целый народ, вышедший из недр Индостана — цыгане — расселился на Руси. Сколько песен и былин сложено о далеком «окияне-море», сказочно богатых прибрежных странах его, ослепительно прекрасных городах и чудесных островах… Так значит бывали там предки русских. И не случайно жаждали побывать их потомки.

Манила неведомая Индия богатством. И первыми туда шли алчущие их. Ходили в ту землю видимо, не единожды. Ходили и возвращались с товарами, впечатлениями, рассказами. И уже это свидетельствует об известности путей-дорог в далекую страну. Афанасий Никитич (истинная фамилия его не сохранилась, нам привычнее называть его Никитиным), первый из русских, оставивших письменные свидетельства о своем путешествии в Индию, в пути не блуждал — шел, плыл, ехал, точно зная местоположение сказочно богатой страны.

Впрочем, тверской купец Афанасий Никитич, сходивший «за три моря» и побывавший в Индии в 1471–1474 годах, несколько остепенил русичей относительно богатств Индии. Перенеся множество невзгод, он будто бы был разочарован результатами своего путешествия: «Меня обманули псы-бусурмане: они говорили про множество товаров, но оказалось, что нет ничего для нашей земли… Дешевы перец и краска. Некоторые возят товар морем, иные же не платят за него пошлин. Но нам они не дадут провезти без пошлины. А пошлина большая, да и разбойников на море много». После этого «хождения» на протяжении многих десятилетий русские будто бы не кажут носа в Индию. Здравомыслящего разве прельстят слова очевидца, описавшего все свои мытарства, а также вывод тверского купца, что там «на Русскую землю товара нет». Во всяком случае, свидетельств новых путешествий на пртяжении двух последующих столетий не сохранилось.