Архитекторы нового мирового порядка - Генри Киссинджер Страница 30

Этот договор сохранил силу и при преемнике Валлетты, Джовани Аньелли — члене семьи, контролирующей «Фиат». Аньелли обладал острым, пытливым умом. Будучи сам человеком широких взглядов, обожающий путешествовать по свету, он легко меня понял. Я глубоко благодарен ему, «Фиату», а также и «Италконсульту», который тоже потом присоединился к этому соглашению, за ту свободу, которую они мне предоставили. Без этой столь необходимой для меня тогда самостоятельности моя общественная деятельность, к которой я как раз тогда только приступал, была бы существенно затруднена.

«Атлантическое развитие»

Прошло немало времени, пока все это действительно заработало, но в тот момент я достиг своей первой цели и мог приступить к поискам путей осуществления своих замыслов.

Мне представился благоприятный случай начать деятельность в этой области в конце 1962 года. Два прогрессивных американских сенатора, Джэкоб К. Джэвитс и Хьюберт X. Хамфри, собирались тогда организовать компанию и учредить механизмы управления, которые способствовали бы перестройке частного предпринимательства в Латинской Америке. Меня спросили, не соглашусь ли я встать во главе этого проекта. Идея поиска новых путей развития целого континента привлекла и вдохновила, однако меня несколько смутил столь явный акцент на частную инициативу. Проработав всю жизнь в частной промышленности, я никогда не разделял ту точку зрения, которая связывает с частными предприятиями разумное и надежное управление экономикой в целом.

Я не считал, что неограниченная свобода частного сектора представляет собой лучший путь к форсированию экономического развития в Латинской Америке или где бы то ни было еще. Возможно, Италия, лучше, чем любая другая страна с рыночной экономикой, позволяет сравнить преимущества частных, государственных и смешанных предприятий. Уже достаточно давно в моей стране компании, в которых участвует государство, эффективно контролируют деятельность в больших секторах экономики, таких как железные дороги, авиалинии, другие сферы коммунального обслуживания, сталелитейные предприятия, судоверфи, банки и нефтепромышленность; сейчас они активно проникают в целый ряд других областей, включая горнодобывающую, химическую, пищевую, цементную, машиностроительную и строительную отрасли, стабильно увеличивая свой вклад в общее производство товаров и услуг в стране. Я считаю, что предприятия, контролируемые государством, должны в такой же мере ориентироваться на получение прибылей, как и частные предприятия, и должны и могут столь же эффективно управляться. Экономические результаты далеко не всегда подтверждают эти надежды, но, видит бог, такое случается и с частными предприятиями тоже, так что примеры неудачных починов можно найти в обеих этих категориях. Поэтому я считал, что каждая из них может выполнять полезные функции и каждая в зависимости от конкретных обстоятельств имеет свои преимущества. Так что мне не хотелось бы попасть в число тех, кто поддерживает лишь одну из них.

* * *

Проект двух сенаторов, выступающих поборниками частной инициативы, вызвал у меня интерес главным образом по двум причинам. Во-первых, он мог стать пробным камнем для оценки наличного внутреннего частного капитала в районе Латинской Америки, который мог быть использован для промышленных операций. Ведь во многих случаях как раз в те времена, когда он особенно нужен дома, такой капитал в поисках более безопасных или более выгодных объектов вложения уплывает в Европу или в Северную Америку или просто всевозможными путями устремляется за границу за более высокой процентной ставкой или более выгодным обменным курсом. А если он инвестируется внутри страны, то, как правило, лишь с целью монополизировать рынок, используя любые, тарифные и нетарифные, барьеры, в конечном счете при любых условиях стремясь получить гарантированную прибыль.

Расцветший в Латинской Америке экономический национализм является в известной мере побочным продуктом этих протекционистских умонастроений, а также той неэффективной промышленной структуры, которую они создали — не только, кстати, в частном, но и в государственном секторе. Так что определенный приток действительно готового к риску иностранного капитала способствовал бы усилению разумной деловой конкуренции и, думаю, оказал бы в конечном счете благотворное влияние. Это в свою очередь могло бы послужить толчком к модернизации и рационализации местной промышленности. Кроме того, такой пример, возможно, имел бы и известный психологический эффект, поощряя привлечение домой определенной части плавающего за границей местного капитала.

Не менее соблазнительной казалась мне тогда и возможность изменить неконструктивное и недальновидное отношение многих представителей европейских и американских промышленных и финансовых кругов. Громогласно утверждая, что Латинская Америка совершенно необходима Западу, они тем не менее решались вкладывать в нее свои деньги лишь тогда, когда это наверняка обещало им чрезвычайно быструю прибыль и скорое возвращение капиталовложений обратно на родину. Так создавалась весьма благоприятная почва для проникновения всякого рода неразборчивых в средствах иностранных спекулянтов, чьи сомнительные деяния и пустые обещания еще больше подогревали и без того преобладающие в широких слоях латиноамериканской общественности националистические и шовинистские настроения.

По всем этим причинам я принял на себя руководство проектом, который был столь же североамериканским, сколь и латиноамериканским. Вместе с тем я вовсе не собирался связывать себя с ним на многие годы. Поэтому было заранее условлено, что мои функции будут ограничены разработкой предварительного общего плана осуществления проекта и изысканием необходимых для того финансовых средств, после чего будет назначен директор, который и будет претворять проект в жизнь. Зная, что дело предстоит отнюдь не из легких, я заранее предупредил, что не желаю никаких вознаграждений, но что мне необходима полная свобода действий.

Отправным пунктом нам служила убежденность в том, что Латинской Америке действительно необходимы значительные инъекции капитала, функционирующего на принципах умеренного риска, которые бы сопровождались притоком соответствующих технических знаний и методик, но что только одни эти меры сами по себе не в состоянии обеспечить стабильного успеха. Я достаточно хорошо знал Латинскую Америку, чтобы понимать необходимость изыскания новых форм и путей международного сотрудничества, но я также отдавал себе отчет, что для того, чтобы эти новые средства были здесь приняты и принесли длительный, стабильный успех, нужны какие-то качественно новые, творческие подходы и идеи.

В результате было найдено совершенно новое решение — создать кооперативную инвестиционно-управленческую компанию, в которой были бы объединены средства многих континентов. Главная цель ее деятельности заключалась в том, чтобы мобилизовать добрую волю, деньги и научные достижения промышленных стран на развитие частного сектора латиноамериканской экономики.

Несмотря на новизну этой идеи, которая, возможно, шла вразрез с установившейся в деловом мире практикой, нам удалось подготовить достаточно убедительный проект будущей компании. Настолько убедительный, что два года спустя, в