Коллектив авторов - Доктрина Русского мира Страница 31

Даже во время зимней кампании, когда боестолкновения не прекращались ни на минуту, а продовольственная блокада, которую дополнила крайне холодная зима, сильно угнетала жителей Донбасса, парадигма существования Новороссии продолжала обрастать плотью. В некотором роде этому способствовало постепенное «оттаивание» местной культурной жизни, которая теперь в основном состояла из достойных доверия, в большинстве своём проверенных людей.

Период, начинающийся с марта-апреля 2015 года и продолжающийся по сегодняшний день, когда-нибудь, возможно, будет назван началом Ренессанса Донбасса. Чем меньше снарядов падало на города, тем больше в них возвращалось жителей; тем больше открывалось возможностей и для творчества, и для реализации накопленного материала.

Начали работать типографии, выпуская не только убогие агитлистки, но и собрания стихов, первые книги авторов новорождённых республик; сборники их авторов. Возрождение заключалось не столько в том, что творческие люди вновь получили возможность писать и публиковать свои опусы и выставлять или рисовать новые картины, сколько в новом наполнении творчества Донбасса, а вернее – Новороссии.

Массовая культура приобрела невиданный ранее формат, когда в центре находятся рядовые деятели культуры; сверху их бомбардируют вдохновлённые новым содержанием понятия «Русский мир» деятели РФ, а с другого фланга напирают самородки из ополченцев и просто свидетелей войны, до глубины души впечатлённых происходящим.

Именно в этот момент и на этой земле те слова, которые раньше звучали как пропагандистский клич – Православие; Великая Победа; Деды; Родина; Честь и т. д., – окончательно обросли плотью и кровью. Притом не только для народа Донбасса, но и для многих граждан России, которых эта гражданская война внезапно вырвала из лап текущего пассивного прозябания и потребительства, чтобы вновь осознать, что и «братство» невозможно без взаимовыручки; и враг вполне реален; и Родина стоит того, чтобы положить за нее жизнь.

Как сами поэты Новороссии обозначают ценности Русского мира?

Хотелось бы процитировать поэтессу Елену Заславскую, её доклад «Некоторые особенности культурного слоя», который был опубликован в юбилейном сборнике луганского Философского монтеневского общества «Четверть века с философией»: «Война разделила нашу жизнь на до и после, стала точкой отсчёта новой истории, не только в политическом смысле, но и в культурном. Возникло два новых государства – Луганская и Донецкая народные республики. Но мало их создать, нужно государственность укреплять и развивать, а для этого необходима идеология с опорой на культуру и ценности, ради защиты которых поднялся народ Донбасса. Если выразить эти ценности словами-маркерами, то наиболее точным, на мой взгляд, будет выражение «Русский мир», которое, в свою очередь, включает в себя много понятий: и русский язык, и великую русскую литературу, и «спасибо деду за победу», и «умереть за други своя», и «с нами правда, с нами Бог», и «жить по совести», и «фашизм не пройдёт»… И то, что Русский мир на Донбассе не принесён российской пропагандой, как пытаются нам доказать наши русофобствующие оппоненты, сторонники «украинского Донбасса», для многих очевидно, но не грех и напомнить, потому как «лагідна українізація» Донбасса шла 23 года независимости и закончилась братоубийственной войной».

Ей вторит в своём уже хрестоматийном «Ватнике» Юрий Юрченко – первый военкор и георгиевский кавалер – об «умереть за други своя», о самопожертвовании, альтруизме, который привёл на Донбасс добровольцев:

Зачем иду я воевать? —Чтоб самому себе не врать.Чтоб не поддакивать родне:«Ты здесь нужней, чем на войне!Найдётся кто-нибудь другой,Кто встанет в строй, кто примет бой…»За это «неуменье жить»Не грех и голову сложить.

И ещё:

Скажи, мой грач,какой же толкв словах про верностьи про долг,когда не сможем мы сберечьни нашу честь, ни нашу речь…

А вот говорит донецкий бард и поэт Владимир Скобцов:

«О реалиях: дворовой шпаны больше нет, пацаны ушли в ополчение и стали мужчинами, трезвыми, по-волчьи умными и взрослыми. В глазах женщин проснулся огонь защитниц очага, его не потушить тем, кто зажёг. Ясными, как снятый с предохранителя АКМ, стали мужчины. Дружба стала братством. Ошибочно причислившие себя к буржуазии лишились иллюзий, оставшиеся – достойно, уехавшие – нет. Появилось слово «Родина», и это не Украина. Предавшим не отмыться, но им не желают смерти, над ними смеются.

О надеждах и о том, что нас ждёт Победа».

Духовный феномен Русской весны – подлинное возрождение Русского мира – наиболее ярко и полно нашёл свое отражение в поэзии, созданной за два последних года.

Наталья Лясковская в статье «Незатёртых слов боезапас…» о новейшей поэзии Новороссии отмечает: «За один год русскоязычная поэзия совершила невиданный взлёт и сейчас переживает явный расцвет. Во многом это явление связано с событиями на Украине. Русские пережили духовный катарсис, который высвободил мощную творческую энергию, нашедшую наиболее полное воплощение именно в поэтическом жанре».

Писатель Герман Садулаев: «Оказалось, что мы живём снова в эпическое время. Такие люди рядом с нами! Такие события! Значит, и романы будут об этом, настоящие. И фильмы. Потому что главное, чего нам в искусстве не хватало, – настоящих героев, настоящих событий. Теперь они есть».

Захар Прилепин: «В каком-то смысле, как литературный человек, я вижу в этом возвращение в пространство пушкинских стихов, на тушинскую батарею, в пространство поэмы Есенина «Пугачёв» и поэмы Есенина «Анна Снегина», в пространство стихов Багрицкого и рассказов Бабеля, в пространство романа Шукшина «Я пришёл дать вам волю», романа «Тихий Дон», наконец. Все типажи, которые, как я думал, уже не существуют, русские, пассионарные, харизматичные, жертвенные, достоевские – они вдруг ожили. Вот эти пацаны и мужики, которых я там, в Донбассе, увидел в огромном количестве. Как только заехал, я их с тех пор и встречаю, вот уже два года: там 30–40 тысяч ополченцев пришли из России за всё это время. Просто невозможная цифра – я думал их в природе уже нет. Я был уверен, что осталось пятьсот нацболов и ещё какие-то отдельные бодрые старики вроде Александра Андреевича Проханова, а всё остальное население живёт в другой совершенно среде, утеряло свой, поэтическим языком выражаясь, огненный дух. И вдруг они невесть откуда появляются: эти Моторолы, эти Мозговые; для меня всё это было счастьем. Гришки Мелеховы и персонажи «Слова о полку Игореве» на Руси не перевелись – ещё бы не счастье. Я абсолютно так это воспринимаю – очень пафосно и вовсе этого не стесняюсь, я вдруг увидел: вот он русский человек, он есть, он в силе».

Один из авторов этого доклада стала свидетельницей шествия в 2016 году Бессмертного полка в Луганске, и это действо было более потрясающим и значимым, чем прошлогоднее многочасовое и многотысячное шествие по Красной площади в юбилей Великой Победы.

Это было шествие жителей города, пережившего недавно блокаду и обстрелы. Среди праздничной толпы, постепенно пополнявшей Бессмертный полк, было немало ветеранов различных войн, начиная от Великой Отечественной и заканчивая войной нынешней. Видя воочию этих людей, понимаешь, откуда и в литературе о новой войне, и в ее героях есть эта преемственность поколений – преемственность подвига.

Лариса Виленовна Шеслер, председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины, в своей статье «Жизнь под раскаты гроз и пушек», написанной под свежим впечатлением от поездки на Донбасс, писала:

«Праздник Победы именно здесь воспринимается не как празднование события в далёкой истории, а как подтверждение неизбежности победы русского духа и Русского мира. Люди здесь празднуют не только ТУ Победу, но и ЭТУ, недавнюю и будущую, за которую сложили головы тысячи добровольцев. Я не буду описывать военный парад в Донецке, многие посмотрели на это впечатляющее зрелище по телевизору или на YouTube. Но невозможно передать через экран искреннюю радость участников, воспринимающих заезжающие на площадь орудия и танки как символ надёжности защиты от бандеровской оккупации…

Дебальцево, оказавшись в эпицентре военных действий, пострадало очень сильно. Разрушен Дом культуры, целые улицы превратились в руины. В здании Дебальцевской школы искусств, где выступали артисты, до сих пор все окна затянуты плёнкой вместо стёкол. Но войдя в здание, у которого фасад был иссечён осколками от снарядов, мы услышали детские голоса, выпевающие упражнения сольфеджио.