Английские корни Третьего Рейха. От британской к австро-баварской «расе господ» - Мануэль Саркисянц Страница 31

потенциала Третьего рейха, встречали столь широкое понимание – и чуть ли не одобрение – у видных государственных мужей Англии, если его дело они инстинктивно воспринимали как вполне «понятное», то здесь явно не обошлось без унаследованного ими этноцентризма и расизма «расы господ». Англичане считали, что им, как и древним римлянам эпохи Августа, «досталось преимущественное право завоевывать и приказывать. Пусть другим… остаются искусство, наука и философия» (1895)[527].

Глава 5. Воспитание расы господ в Британии

Когда англичанин чует расу вождей, он почтительно склоняется и прокладывает ей дорогу…

Вильгельм Дибелиус

Муштра элиты из элит

Мужчина, стиснув зубы, неуклонно движется вперед; гибнут лишь жалкие слабаки.

Хотон. «Викторианское состояние духа»

В самый канун Первой мировой войны «История английского патриотизма» гордо заявляла, что «английский темперамент усвоил… такие черты, как готовность повелевать и терпение, чтобы подчиняться». В Англии были настолько уверены в неотразимости своего превосходства в глазах других народов, что Британский совет, занимающийся пропагандой английской культуры, в 1943 г. распространил в Иране следующий текст (явно рассчитывая на его привлекательность): «Юноша, покидающий английскую паблик-скул в постыдном неведении даже начатков полезных знаний… неспособный говорить ни на каком языке, кроме собственного, – а писать и на нем умеющий лишь кое-как, – для которого благородная литература его страны, равно как вдохновляющая история его пращуров, во многом остается книгой за [семью] печатями… тем не менее выносит из школы кое-что бесценное: мужской характер… привычку повиноваться и приказывать… Вооруженный таким образом, он выходит в мир и вносит достойный мужчины вклад в покорение Земли, в управление ее дикими народами [sic] и в строительство империи» – «вполне сознавая собственные добродетели и очень мало [сознавая] собственные слабости»[528].

Так, например, Эдмонд Уорр, директор Итона в 1885–1905 гг.[529], ставил здоровое тело намного выше здорового духа. «Пока казалось, что мир специально создан, чтобы быть Британской империей…», Итон не давал поводов для критики. Он являлся самой известной паблик-скул и выращивал для империи вице-королей и прочих правителей. Воспитатели (masters) в подобных школах де-факто были воинствующими священнослужителями. Они были склонны подавлять все, что не соответствовало «духу» общности, культивируя тем самым «гляйхшальтунг»[530] во имя имперского патриотизма.

В блистательные для Англии времена (например, в 1873 г.) многие в стране считали, что, несмотря на «некоторую брутальность… грубое невежество и определенный снобизм… типичный мальчик из паблик-скул является благородным животным, лучше которого и быть не может»[531]. А в 1918 г., в период кризиса империализма, кое-кто из англичан уже стал называть этические нормы, насаждавшиеся в паблик-скул, своими именами: «[Там] царит единогласие… проистекающее из подавления индивидуальности, избыток классового чувства и отсутствие духовных ценностей, а также антиинтеллектуализм, жестокость и отвращение к работе»[532]. «Чувствительных мечтателей принуждают подавлять свое воображение». Паблик-скул «единодушно обвиняли в том, что они вытравляют рыцарский дух… заменяя его жесткостью… учат ненавидеть мечтателей (которые в этом мире ни на что не годятся) и вообще представляют собой источник филистерского практицизма [примата практицизма]»[533].

Но именно такие методы воспитания будущих повелителей до сих пор находят свое признание, поскольку «они исключают свободу мальчиков… подчеркнуто ставят характер выше интеллекта, воспитывают лояльность к сообществу [здесь умалчивается, что речь идет о расовом и классовом сообществе] и… создают вождей империи, верящих в свою миссию и не анализирующих ее», – утверждал Эдвард Мэк, занимавшийся историей этих английских привилегированных частных школ[534]. Этот же автор замечал, что воспитывать джентльменов такого рода – значит формировать «несведущих и часто жестоких снобов, единственное занятие которых – защита господства высших слоев»; это значит формировать невежественных «мужчин, способных говорить свысока, одеваться… с учетом тех формальностей, что производят столь сильное впечатление на окружающих». Уже длинные панталоны и цилиндры учеников паблик-скул заставляли их выступать с важностью. Ведь «когда белый человек бросается бежать, на Востоке к нему враз теряют уважение… Ученикам не разрешается бегать за автобусом», – с восхищением отмечал нацист Ханс Тост в книге «Национал-социалист в Англии». И они учились «вести себя с той сдержанной отчужденностью, которая… сохраняет империю»[535].

Необходимость в «сдержанной отчужденности», которая помогает сохранять мировые империи, наглядно показал глава эсэсовских палачей Генрих Гиммлер, приведя следующий яркий пример: «Если ты шатаешься пьяным на глазах своих иноплеменных рабов, то разве ты создаешь впечатление, что это раса господ прибыла сюда?»[536]. Правда, Гиммлер вполне отдавал себе отчет в том, что британские «джентльмены» намного опередили его соотечественников в своей «сдержанной отчужденности властителя» по отношению к туземцам, как, впрочем, и во всех остальных желательных для властителя манерах. «Для этого у нации должна быть счастливая история нации господ, длиной лет в триста-четыреста – как у англичан», – заявлял Гиммлер[537].

Ведь английских джентльменов с детства учили не делать того, «что им не подобает», того, что считалось «неанглийским». Для них существовал «только один критерий – интересы правящего слоя Англии», – утверждал Эдвард Мэк[538]. Паблик-скул, заведения для воспитания британских вождей, обвиняли и в том, что они закрепляют кастовые границы и «запрещают [sic] имущим сочувствовать беднякам», отчего на них следует возложить долю ответственности за конфликты с рабочим классом[539]. В этом отношении нацистские «наполас» и школы имени Адольфа Гитлера были менее сословно замкнутыми. Ведь концепция коллектива в паблик-скул (например, в трактовке Монтегю Дж. Рэндалла, директора Винчестера в 1911–1934 гг.) даже во времена Гитлера основывалась на кастовом принципе. Монтегю Дж. Рэндалл твердо верил в элиту, принадлежность к которой обуславливалась расой и воспитанием. По его убеждению, на плечи англосаксов возложена миссия «жесткого контроля… над… более слабыми и отсталыми расами». И как все англичане стоят выше туземцев, так в самой Великобритании будущие вожди из паблик-скул стоят выше прочих британцев-обывателей. «Он видел в англосаксонской расе… вождей всего мира», а в тех, кто вкусил воспитания паблик-скул, – элиту этой элиты[540].

(Песню «Мы элита нации и нация элит» для снятого в ГДР фильма «Верноподданный» по мотивам романа Генриха Манна, по сути можно было бы написать буквально на слова этого британско-имперского директора Винчестера; тогда режиссеру не пришлось бы сочинять эту песню, высмеивающую патриотические манифестации времен кайзера Вильгельма.)

Представление об имперской «миссии» Великобритании было