Владимир Соловьев - Разрыв шаблона Страница 32

Сложно говорить о морали и нравственности, когда на ваших глазах люди, даже уже не скрывающие своих лиц, спокойно и равнодушно отрезают головы себе подобным. Тем самым ставится под сомнение главное право человека – его право на жизнь. И ведь это даже не казнь. Человека буквально низводят до уровня животного – ему перерезают глотку, как барану. О какой морали тут можно говорить? Притом эти люди говорят, что они исповедуют радикальный ислам.

Когда ты смотришь на пяти-шестилетних детей с автоматами – то, что началось с Африки и «Армии бога», а теперь перекочевало в ИГИЛ, – для тренировок и забавы расстреливающих пленных, все твои представления о детстве моментально рушатся. Все кому не лень кричат о правах человека – но эти декларации не стоят ломаного гроша. О каких правах и свободах мы говорим, если выясняется, что в XXI веке существуют рынки невольников? Если есть места, где у женщин в принципе нет никаких прав, за них все решают, ими торгуют?

Тебе хочется выйти из этой машины времени – но это невозможно. При этом гигантские территории оказываются заражены этим ментальным вирусом. И уже никто не заикается, например, о праве каждого на образование. Какое право на образование, когда говорят, что девочек вообще не надо учить? А как только они начинают учиться, их похищают, как это произошло в Африке.

Мы говорим, что у человека есть право на… Право на что? У него нет права на жизнь, у него нет права распоряжаться собой и своим телом. У него нет вообще никаких прав. Уже сейчас более чем странно выглядят и рассуждения о том, что у женщины есть право распоряжаться своим телом, поэтому ее право на аборт – по крайней мере на ранних сроках – даже не обсуждается, и ответные крики о праве ребенка на жизнь, возникающем в момент оплодотворения. Какие права? Какая жизнь? Какое свое тело, когда в той же Африке существует дикое количество племен, где считается совершенно нормальным делом удаление женщинам клитора, чтобы они никогда не испытали оргазма? И ведь их никто не спрашивает. Никто не спрашивает женщину в мусульманских странах, хочет ли она носить хиджаб. Ей просто говорят: «Ты обязана». За нее уже все решили. И это XXI век – когда, как нам казалось, человечество должно было стать лучше.

Что мы видим с другой стороны?

С другой стороны мы видим традиционные страны, являющиеся, как нам казалось, оплотом демократии, которые говорят: «Подождите, давайте все-таки определимся, на чем мы базируемся. Мы же страны, которые борются – за что?» И здесь мы переходим к понятию исключительности.

Каждая цивилизация по большому счету ищет себе оправдания, ищет морально-этическое обоснование собственной исключительности. Таким образом она выстраивает свою историю, объясняет свою географию. Чем больше территория, тем серьезнее должно быть обоснование, что это не случайно. При этом действительно нет никаких сомнений в исключительности каждого народа, как и каждого человека. Понятно, что нет незаменимых людей на уровне функций – всегда можно найти другого повара. Но каждый человек уникален как личность, как микрокосм. То же и с народами.

В борьбе за исключительность можно дойти до страшных форм, как произошло с Германией, можно дойти до комичных форм, как это бывает у небольших государств Латинской Америки. Но расстояние между страшным и смешным, как известно, невелико. И поэтому та трагикомедия, которую мы наблюдаем сегодня, особой радости, конечно, не вызывает.

Если опять рассматривать это явление на примере отдельных людей, на ум сразу приходит специфическое расстройство мышления, особенно хорошо заметное у наших олигархов. Многим из них кажется, что, наворовав или даже заработав много денег, они автоматически становятся большими философами и тонкими ценителями прекрасного и теперь могут обо всем квалифицированно рассуждать. Ну как же, у них же есть деньги! Это удивительное качество присуще и многим нашим политикам, которые, судя по всему, уверены, что нахождение в начальственном кресле дает им возможность подпитываться от мирового портала знаний – видимо, через пятую точку соприкосновения. При этом все эти люди просто ищут оправдание – почему на них свалились гигантские деньги или колоссальная власть. Ведь это же не может быть просто так? Должна быть какая-то логика! Нечто подобное происходит и со странами, сколь бы наивно это ни выглядело.

Америка всегда была больна идеей своей исключительности. Временами это приобретало экзотические формы. Так, в какой-то момент в стране вдруг появились мормоны, которые на полном серьезе уверены, что Иисус Христос бывал в Америке. Именно этим событиям посвящена Книга Мормона, послужившая вдохновением для немалого количества комиксов и одного прекрасного мюзикла и вместе с этим, разумеется, существенно повлиявшая на мировоззрение определенной части американцев.

Ощущение своей исключительности вообще развито у американцев очень сильно. Американская нация собрана из самых разных мигрантов, переплавленных в этом замечательном котле, и теория исключительности постепенно въедалась в их мозг все крепче. В XX веке им уже нужно было найти для себя объяснение, почему же они такая великая империя. Но никогда еще заявления об американской исключительности не звучали так ярко, жестко и непримиримо, как в веке XXI. Потому что вдруг стало ясно, что главной отличительной чертой Америки является не только то, что «одна нация под Богом». Но и то, что это единственная сверхдержава (и большую роль здесь, конечно, сыграл распад Советского Союза и его уход с глобальной арены). И возможность послать куда угодно войска. И то, что на собственной территории в XX и XXI веках у Америки не было сколь угодно значимых войн, о которых можно было бы говорить.

Невольно они начинают ощущать себя некой космической супердержавой, которая посылает свои корабли на все остальные планеты для проведения даже не колонизации, а обращения в цивилизацию. Иными словами, они – цивилизаторы. А в чем суть этой американской цивилизации?

Ну как в чем. Суть в том, что она борется за права! Ведь именно в Америке и негры – ох, извините, афроамериканцы – боролись за права, и женщины боролись за права, и рабочие боролись за права… все боролись за права! Понятие прав становится настолько важным, а борьба за них – настолько существенной, что в какой-то момент времени накал борьбы, помноженный на традиционный религиозный запал, зашкаливает, и Америка приходит в морально-этический клинч, когда приходится выяснять, что важнее.

Как мы уже говорили, важную роль здесь играет то, что Америка – одна из немногих западных стран, где католичество как таковое не являлось определяющим. Ну есть католики – хорошо. Но что это вообще дает? О чем это католичество? Если мы посмотрим на страны, где доминирует католичество или православие, и посмотрим на страны протестантские, то заметим, что базовое отличие – о чем мы тоже уже говорили – состоит в том, что у католиков есть некий Папа. Англикане с этой темой давно разобрались, протестанты, собственно, тоже. Для них понятие единого религиозного авторитета отсутствует. То есть Америка – это страна, с одной стороны, находящаяся в более чем пуританской традиции, особенно в глубинке, а с другой стороны, не признающая верховенства абстрактного единого лидера церкви. Его просто нет. А раз его нет, появляется большое количество проповедников и людей, распространяющих собственные теории и трактовки. Не случайно говорят, что в Калифорнии самый выгодный бизнес – это своя религия.

Так что чувство исключительности поддерживается еще и отсутствием вертикали религиозного сознания. Возникает представление о себе как о стране, главная задача которой – нести демократические ценности.

Ценности.

Это же такое вкусное слово.

Оно ведь не может не нравиться – любому человеку. Американские ценности правильные, и воплощает их президент, являясь одновременно и лидером государства, и символической фигурой морально-этического демократизатора и цивилизатора.

Итак, в XXI веке Америка чувствует свою абсолютную исключительность, способность решить любую проблему военными методами. У нее нет никакой необходимости вступать в какие-либо научные диалоги. Вообще. Само понятие спора теряет всякий смысл. О ком и о чем спорить? Тот редкий случай, когда невозможен никакой спор о сути, наподобие тех, которые велись между евреями и христианами в Испании в Средние века. Есть наша точка зрения – и неправильная.

Почему?

Ответ очевиден: потому что мы хорошие. Ну о чем тут говорить? Ведь все, что мы предлагаем, – хорошо. Как может нормальный человек с этим не соглашаться? И наши ценности превыше всего. Какие это ценности? Права личности.

Америка – страна, которую делает личность. И внутри этой личности есть Господь. Он тебя любит. И его любовь выражается во вполне конкретных вещах: дом, семья, подвиг. В конце фильма ты все равно всегда побеждаешь. Ты же воспитан на голливудских фильмах, ты знаешь, что герой не может проиграть. Даже если ты погибнешь за родину, с ней ничего не случится – в первую очередь потому, что на твою родину и так никто не нападает. По крайней мере, иноземные солдаты ее не топчут.