Александр Ермаков. - Вермахт против евреев. Война на уничтожение Страница 33

Одновременно под руководством Бехтольсхайма началось уничтожение евреев в сельской местности. В приказе от 10 сентября 1941 года он назвал все еврейское население большевистским и уверил своих солдат в том, что «для обращения с ним никакие директивы не нужны». В течение следующих пяти месяцев Бехтольсхайм издал около двух десятков различных приказов, общий смысл которых состоял в том, что все жители, а не только евреи являются «преступниками». После войны Бехтольсхайму удалось доказать немецким следственным органам, что он был противником убийства евреев, но осенью 1941 года именно он заявил: «Население здесь не стоит ничего большего, кроме как быть избитым и расстрелянным».[276]

16 октября, после вывода карателей из Белоруссии, Бехтольсхайм приказал солдатам 727-го полка своей дивизии «позаботиться о том, чтобы все евреи были удалены из деревень. Снова и снова подтверждается, что они являются единственной опорой, которую находят партизаны, чтобы суметь продержаться зимой. Поэтому следует безжалостно осуществлять их уничтожение». Только 8-я и 6-я роты 727-го полка убили в разных гетто в сельской местности 30 октября 4,5 тысячи человек, 2 ноября — неизвестное число, 5 ноября — тысячу человек, 9 ноября — 1800 человек, а затем с помощью СД 13 и 14 ноября — 9 тысяч и 8 декабря — 3 тысячи человек.[277]

Бехтольсхайм неоднократно подчеркивал, что убийство евреев разумеется само собой и не требует дополнительных приказов. В то же время он часто отдавал подобные приказы, снабжая их мощной антисемитской и антикоммунистической пропагандой. В приказе войскам от 25 сентября и в донесении от 19 октября 1941 года он убеждал: «Евреи как духовные вожди и носители большевизма и коммунистической идеи являются нашими смертельными врагами. Их следует уничтожать… Пожалуй, больше не осталось ни одного немецкого солдата, сомневающегося в том, что в случае удачного вторжения большевиков в Европу евреи без остатка уничтожили бы все немецкое. Тем непонятнее, что в одной войсковой части, патруль которой расстрелял семь евреев, еще спрашивали, почему их расстреляли… Если патруль установил, что в деревне настроение населения является выжидательным и боязливым и в этой деревне были уничтожены евреи и их большевистские приспешники, то в скором времени в этой деревне будет ощущаться свободное дыхание… Здесь нет компромисса, здесь есть только совершенно ясное и однозначное решение, и оно означает, особенно здесь, на Востоке, полное уничтожение наших врагов. Но эти враги больше не являются людьми в смысле европейской культуры, а преступниками, воспитанными с молодости, и бестиями, обученными быть преступниками. А бестии должны быть уничтожены».[278]

В докладе Бехтольсхайма о действиях дивизии с 11 октября по 10 ноября 1941 года под рубрикой «Боевые действия и партизаны» сообщалось, что его солдаты захватили 10 940 пленных и пощадили лишь около 500 из них. Однако трофеи борцов с партизанским движением составили всего 18 палаток, 2 осветительных пистолета и 87 единиц стрелкового оружия. В том же докладе говорилось об уничтожении силами 11-го резервного полицейского батальона 5900 евреев в районе городов Слуцк и Клецк. Это позволяет сделать вывод о том, что убитые вермахтом «партизаны» были мирными жителями, большей частью евреями. Как показал один из свидетелей, на основании приказа командира полка «все евреи расстреливались как партизаны, коль скоро они были встречены вне места жительства». В докладе дается пояснение этим действиям под заголовком «О политическом положении». В разделе «2) евреи» говорилось: «Поскольку они (евреи), как и раньше, делают общее дело вместе с коммунистами и партизанами, осуществляется беспощадное уничтожение этих чужеродных элементов. Проведенные до сих пор акции имели место на востоке области, в старой советской пограничной области и на участке железной дороги Минск — Брест-Литовск».[279]

Такие же «акции» проводились в окрестностях Слонима, Новогродека, Барановичей и Лиды. Команды, как правило, составленные из добровольцев, на грузовиках выезжали в сельскую местность и безжалостно убивали людей. В личном письме одного из офицеров 727-го полка, назначенного местным комендантом, говорилось: «Теперь (в октябре 1941 года. — А. Е.) мы прилежно ведем охоту. Каждый день в этом убеждались несколько еврейских партизан. Здесь дико. Опасная банда. Мы вытаскиваем их из всех убежищ. Сначала надо преодолеть себя. В одном гнезде евреями было убито 5 немецких солдат. Но они были отомщены. И так будет снова и снова».[280]

Самая большая массовая экзекуция евреев в Белоруссии в 1941 году была проведена 14 ноября в Слониме полицией безопасности, гражданской администрацией, вермахтом и жандармерией. В тот день было убито 9500 человек, преимущественно женщин, детей и стариков. По приказу местного коменданта Глюка с этой целью были вырыты массовые могилы, жертвы были доставлены к месту казни на военных автомобилях. Их сбор, охрану и оцепление осуществляли вместе одна из рот 727-го пехотного полка, служащие гражданской администрации, жандармы и белорусская вспомогательная полиция. Руководил «акцией» областной комиссар Герхард Эррен. После резни унтер-офицер вермахта в ответ на вопрос одного из очевидцев назвал два мотива массовой бойни: тяжелое положение со снабжением и высказывание фюрера о том, что на европейской земле не должно остаться ни одного еврея. «Только те евреи, которые находятся за Уралом, могут надеяться, что им позволят жить». Офицер 727-го полка тоже объявил солдатам, что расстрел проводится из-за сложного продовольственного положения. Эррен писал в январе 1942 года в докладе о положении: «Сельская местность некоторое время заботливо вычищалась вермахтом, к сожалению, только в населенных пунктах с менее чем 1000 жителей».[281]

Третьим направлением убийства евреев осенью 1941 года была децимация гетто в западных, бывших польских районах. И здесь 707-я дивизия выступила в роли инициатора и руководителя массовых убийств. 30 октября солдаты одной из местных комендатур расстреляли 4000 евреев. После этого местные комендатуры в различных населенных пунктах уничтожали сотни евреев. Наконец, 24 ноября Бехтольсхайм отдал приказ о смене курса: «Евреи должны исчезнуть из сельской местности, цыгане тоже должны быть уничтожены. Проведение более крупных антиеврейских акций не является задачей подразделений дивизии. Они будут проводиться гражданскими или полицейскими органами, а комендант Белой Рутении отдаст распоряжения о предоставлении им особых подразделений по причинам безопасности и при проведении коллективных мероприятий. Там, где в сельской местности встречаются маленькие или большие группы евреев, они могут или быть уничтожены самостоятельно, или собраны в гетто в отдельных более крупных населенных пунктах, где их затем следует передавать гражданской администрации или СД. О более крупных акциях такого рода следует, как и ранее, ставить в известность гражданскую администрацию».[282]

Одновременно предметом особой заботы воинских начальников в имперском комиссариате Остланд были случаи «расового позора» — половые связи военнослужащих с обитательницами гетто. Местный комендант Риги генерал-майор Бамберг 5 октября 1942 года пригрозил своим солдатам строгими наказаниями: «Любые близкие отношения с… еврейками в принципе запрещены и будут в военно-судебном порядке строжайшим образом наказываться как неповиновение этому запрету. Подробное наставление и настоятельное предостережение должно быть произведено офицерами во всех подразделениях и учреждениях». Действительно, расовая идеология стала доминантой поведения отнюдь не всех немецких солдат. Документы свидетельствуют даже о случаях дезертирства ради добровольного пребывания в гетто вместе с любимой женщиной.[283]

Впрочем, через полгода Бамберг издал приказ, который грозил военнослужащим карой даже за разговоры с евреями: «Военнослужащие вермахта, которым приказано охранять еврейских рабочих, даже на улицах ведут с еврейками разговоры, не имеющие ничего общего с распоряжениями или приказами. В то время, когда уничтожение еврейства стало задачей немецкого народа, такое поведение должно вызывать у каждого по-немецки чувствующего человека негодование. Предлагаются строгий контроль и строжайшее наказание нарушителей».[284]

При этом воинские части продолжали практиковать истребление еврейского населения, как показывает письмо немецкого солдата об убийстве евреев в окрестностях Минска: «Здесь есть только евреи и еще раз евреи, теперь все они разыгрывают невиновных, но мы сумеем всех их подчинить, только один маленький пример: комендант узнал, что в одной небольшой деревне есть еще немного муки, должны везти ее к нам на лошадях около 30 километров. Это сорвало планы евреев, иначе они все подожгли бы, была откомандирована зондеркоманда, все евреи были собраны, дело было возле Минска, но в одном большом глубоком лесу, одной большой глубокой норе… (Там за один день было расстреляно 9500 «этих злых элементов».) Так уже было часто, ведь повсюду имеется 80–90 % евреев, ведь с этим глупым народом здесь они могли это делать, евреи никогда не подумали бы, что они перед немецким солдатом должны будут раскланиваться, я мог бы рассказать вам целую книгу, но когда-нибудь позднее сделаю это устно».[285]