Николай Леонов - Закат или рассвет? Россия: 2000-2008 Страница 34

С началом демократических преобразований, сопровождавшихся разрушением единого государства по национальному признаку, осложнилась и ситуация в многонациональной России, где у всех народов и народностей проснулись свои эгоистические интересы. Каждый с легкой руки Б. Ельцина стал норовить «проглотить как можно больше суверенитета». Начался шабаш суверенитетов. Создалась реальная опасность распада страны, которая была притушена с приходом к власти В. Путина и начавшимся строительством «вертикали власти». Безусловно, административными и правовыми обручами страна была собрана в пучок, но сами отношения между народами и народностями остались напряженными. Вспышки антисемитизма отразили неприятие обществом национального перекоса, допущенного в период приватизации государственного имущества в 90-е годы, претенденты на особые привилегии пытались использовать исламский фактор в противостоянии с центральной властью, народы, населяющие территории с богатыми природными ресурсами, старались получить особые преференции от их эксплуатации и т. д. Чаще всего самым обездоленным оказывался русский народ, который платил за все грехи советских и «демократических» властей.

Любые попытки выработать какую-то приемлемую для всех общероссийскую национальную политику оказались неудачными. Государственные структуры, которым это поручалось (Министерство по делам национальностей, комитеты и пр.), были в конце концов расформированы, и дело пущено на самотек. На сегодня нет национальной политики. А противоречия, конфликты, приобретающие временами насильственный и даже кровавый характер, не ослабевают. Весь Северный Кавказ остается зоной высокой нестабильности. Террористические всплески с явной националистической окраской (их называют «кавказским следом») происходят по всей территории России. Власть старается гасить все эти проявления межнациональной конфликтности только силовыми средствами. Кремлю не удалось выработать внятной системы взглядов на решение национальной проблемы.

Аналогичная «дыра» обнаруживается и в общенациональной культуре. В. Сурков честно признается: «Задача нашей культуры в широком смысле слова

— и художественной ее части, и политической культуры — создать свою систему образов и смыслов. Это поможет и поддерживать целостность нации, поскольку она административно держаться не может, а сейчас она скреплена на скорую административную руку, пусть и довольно сильную. Но это ведь все временная штопка. Жить органично, развиваться может только народ, имеющий целостное представление о себе, действительно, кто мы, куда мы идем и зачем мы идем». Эти слова не вызывают желания спорить с ними, но всплывает извечный вопрос, а где же дела государственной власти в этом направлении.

Вспоминаю, что в 90-е годы один из бизнесменов средней руки загорелся идеей создания многосерийного телефильма об истории России. Он был вдохновлен примерами французского и американского телевидения, которые создали довольно художественные сериалы по ключевым событиям их национальной истории (Великой французской революции, Гражданской войне в США и т. д.). Он верно оценивал телевидение как канал доведения до каждого гражданина знаний и единых оценок исторических событий в России. Ничего из этого патриотического намерения бизнесмена не вышло, у него просто не оказалось необходимых материальных ресурсов. Решение такой задачи по плечу скорее государству, чем какой-то частной компании. Сейчас средств у Кремля более чем достаточно, потребность в духовном сплочении нации очевидна, да и общество нуждается в едином понимании своего прошлого, настоящего. В советское время был создан очень большой пакет исторических фильмов, многие из которых с успехом демонстрируются и сейчас. Мы можем легко увидеть, под какие политические задачи эти фильмы создавались в свое время. Однако сейчас политические руководители страны и кинобизнес, включая творческую интеллигенцию, не находят у себя достаточно воли, смелости и таланта, чтобы взяться за такую работу.

Совсем недавно (осенью 2007 г.) в Государственной думе премьер-министру В.Зубкову был задан вопрос относительно его позиции в использовании телевидения для морально-нравственного оздоровления нации. Он ответил, что сам считает содержание нынешних телепередач с перекосом в сторону насилия, безнравственности неприемлемым, но, дескать, это не предмет забот для правительства, это забота в первую очередь законодателей. Известно, что наука перекладывать ответственность с себя на других более всего развита именно в России. Она даже получила название — «спихотехника». Правительство является главным законотворцем России, из его недр в Государственную думу поступают около 80 % законопроектов по самым важным вопросам. Если премьер-министр отмахивается от какого-то вопроса и кивает в сторону «законодателей», то это означает, что правительство не хочет или не может быть инициатором в его постановке.

Государственное, партийное строительство в стране лишены ясности и прозрачности для подавляющего большинства россиян. Президент может месяцами и годами мистифицировать нацию относительно того, кого он выберет себе в преемники, какое место он сам займет в структуре российской власти и т. д. В России укореняется привычка «играть в оппозицию», а на самом деле подыгрывать Кремлю. Все имеющиеся политические партии не имеют внятной идеологии, кроме КПРФ, чем и объясняется ее устойчивость и долгожительство по российским меркам. Когда-то Борис Березовский — демон российской политики — сказал: «Мы живем не по законам, а по понятиям». Это чистосердечное признание, увы, сохраняет свою силу.

Социальная политика В. Путина

Направленность и содержание социальной политики дают наиболее четкое представление о классовой сущности государства, о характере его взаимоотношений с различными социальными группами и слоями общества. Всего через полтора месяца после официального вступления В. Путина в должность Президента РФ, 28 июня 2000 года на заседании правительства был одобрен 200-страничный документ под названием «Основные направления социально-экономической политики Российской Федерации на долгосрочную перспективу (2000–2010 гг.)». Специально подчеркивалось, что работа над составлением этой программы велась в течение 8 месяцев (т. е. с момента назначения В. Путина премьер-министром страны. Для этого в свое время был создан Центр стратегических разработок, которым руководил Герман Греф, являвшийся, как известно, близким другом и соратником В. Путина с 1997 г., с петербургских времен их совместной деятельности. Большой объем документа, усложненный бюрократический язык, которым обычно составляются подобные документы, не позволяли большинству граждан вникнуть в квинтэссенцию программы, однако специалисты сразу поняли его суть.

Во-первых, было определенно заявлено, что никакого пересмотра итогов дикой приватизации 90-х годов не будет (позже это будет закреплено соответствующим законом). Государство гарантировало собственность их новым владельцам. Правда, для сохранения дисциплинарной плетки в руках государства оговаривалось, что в отдельных случаях особо грубого нарушения законности в судебном порядке могут быть оспорены приватизационные сделки.

Во-вторых, говорилось о том, что основная часть государственной инфраструктуры в виде энергетики, транспорта, жилищно-коммунального хозяйства будет сниматься с государственных дотаций и переводиться на самоокупаемость с прибылью для управляющих компаний. Это было недвусмысленное предупреждение, что населению следует приготовиться к резкому повышению цен на услуги естественных монополий.

В-третьих, было сказано: «Вместо социального государства (патернализм) и приватизации социальных функций (радикальный либерализм) создается «субсидиарное» государство, которое обеспечивает социальные гарантии в той мере, в которой общество не может этого сделать самостоятельно». Потом эта формула приобрела название политики «направленной социальной поддержки», когда на общем фоне сокращения социальных обязательств со стороны государства перед гражданами сохраняются определенные формы помощи наиболее нуждающимся категориям населения. Это было предупреждением о грядущем законе N 122.

В бодряческом духе утверждалось, что «в стране должно возобладать оптимистическое мировосприятие, должно восстановиться практически полностью утраченное доверие между гражданами и государством, между гражданами и бизнесом, между бизнесом и властью». Было обилие высокопарных слов о доступности и бесплатности базовых социальных услуг населению в виде образования и здравоохранения, о сокращении социального неравенства, о некоем новом «социальном контракте», основанном на выполнении взаимных обязательств государства и общества и т. д. Говорилось там и об инвестициях в человеческий капитал — предтеча появления будущих четырех приоритетных национальных проектов («Образование», «Здравоохранение», «Агропромышленный комплекс» и «Доступное жилье»).