Ноам Хомский - Гегемония, или Борьба за выживание Страница 34

Тем не менее те, кто в этой ситуации оказался триумфатором, предпочитают, как, впрочем, всегда это происходит, не замечать этих фактов. Ситуации в Никарагуа и в Эль-Сальвадоре рассматривались «как относительно удачные примеры эффективности американской политики, их успеха руководству США не хватает на Ближнем Востоке», где исправить ситуацию поможет новый крестовый поход во имя «демократизации»{209}. Трудно найти фразу из всего спектра преобладающих высказываний, которая бы указывала на то, что свидетельства причастности высокопоставленных чиновников администрации Дж. Буша-младшего к международной террористической деятельности имеют отношение к вновь объявленной после событий 11 сентября «войне с терроризмом». Среди наиболее заметных участников этой войны можно назвать Джона Негропонте, посла США в Гондурасе — стране, которая была главным плацдармом для осуществления террористических атак на Никарагуа. В подходящее время он был назначен курировать текущую фазу контртеррористической борьбы в ООН. Военное звено представлено Д. Рамсфельдом, который был при Рейгане послом по особым поручениям на Ближнем Востоке в период наибольшего обострения террористической деятельности в регионе и должен был укреплять отношения с Саддамом Хусейном. Мероприятиями по борьбе с террором в Центральной Америке руководил Элиот Абрамс. После того как его обвинили в совершении противозаконных действий в период антииранской кампании, Абрамс получил извинения в рождественской открытке от президента Дж. Буша-старшего в 1992 году и был назначен Бушем-младшим «на пост главы комиссии по вопросам взаимодействия со странами Ближнего Востока и Северной Африки Национального Совета Безопасности… на должность главного ответственного лица, курирующего блок арабо-израильских отношений с вопросами участия США в мирном урегулировании в регионе»{210} — формулировка с оттенком оруэлловской стилистики. Заместителем Абрамса назначили Отто Райха, который до этого отвечал за проведение в США тайной незаконной пропагандистской кампании против Никарагуа, затем был назначен временным помощником министра по делам Латинской Америки при Дж. Буше-младшем, а впоследствии стал послом по особым поручениям, отвечающим за формирование политики в Западном полушарии. Для замены Райха на посту помощника министра администрация президента выбрала Роджера Норьега, «который работал в Госдепартаменте со времен Р. Рейгана и внес большой вклад в разработку и проведение жесткой антикоммунистической политики в Латинской Америке», другими словами, занимался организацией террористических операций{211}.

Госсекретарь США К. Пауэлл считается сторонником умеренных взглядов в президентской администрации. Однако его деятельность на посту советника по национальной безопасности совпала с периодом недавней фазы террористической деятельности, с увеличением силовых операций, крахом дипломатических усилий 1980-х годов в Центральной Америке и политикой поддержки режима апартеида в Южной Африке. Его предшественник, Джон Пойнтдекстер, отвечал за мероприятия в рамках антииранской кампании и был обвинен в 1990 году в совершении пяти уголовных преступлений, связанных с организационной стороной дела. Дж. Буш-младший назначил его куратором Программы глобального информирования населения, которая, как отмечает «Американский союз защиты гражданских свобод», сделала «каждого американца — от фермера из Небраски до банкира с Уолл-стрит — объектом испытующего внимания вездесущего электронного ока всемогущего аппарата национальной безопасности»{212}. Другие участники этой грандиозной войны с международным терроризмом мало чем примечательны.

Можно сказать, что никарагуанцам в период первой фазы «борьбы с террором» еще повезло. По крайней мере, у них была армия для защиты от международного государственного терроризма. В других латиноамериканских странах в качестве главных террористов выступали сами национальные спецслужбы. По мере того как учащались случаи силовых операций, к середине 1980-х годов Эль-Сальвадор стал основным получателем военной и технической помощи США (после Израиля, который вел боевые действия с Египтом). Конгресс США наложил эмбарго на поставки гуманитарной помощи в Гватемалу и призвал милитаристов рейгановского окружения использовать их разветвленные международные террористические сети для решения гватемальского вопроса. Для этого предполагалось привлечь аргентинских неонацистов (пока некоторые из них еще были живы у себя на родине), специалистов и наемников из Израиля, Тайваня и других стран, обладавших богатым опытом «контртеррористической деятельности». Таким образом, характер и масштабы силового воздействия на гражданское население приняли еще более ужасающие формы.

Никарагуанский журнал «Энвио» писал, что в декабре 1989 года «правительство Дж. Буша-старшего приказало осуществить военную операцию в Панаме, в результате которой были разрушены целые жилые кварталы и погибло более тысячи человек, и все это ради устранения всего одного человека — Мануэля Норьега. Разве это не государственный терроризм?»{213}. Справедливый вопрос, хотя в отношении тех, кто предпринимает подобные действия, не будучи при этом способным контролировать ход событий, необходимо использовать более жесткие формулировки.

Несмотря на то что все, кому эта ситуация была выгодна, постарались сделать так, чтобы с течением времени «об этих преступлениях забыли», они навсегда останутся в памяти тех, кто от них пострадал. Так, жители Панамы, хотя и осуждали теракты 11 сентября, не смогут забыть смерти более тысячи невинных людей в результате проведения операции «Правое дело», направленной на поимку непокорного бандита-рецидивиста, который был приговорен к пожизненному заключению во Флориде за преступления, по большей части связанные с периодом его сотрудничества с ЦРУ. Один журналист написал: «У [жертв событий 11 сентября] много общего с мальчиками и девочками… с их матерями и дедушками и старыми немощными бабушками — все они невинны… [при этом] терроризм называют „Правым делом“, а террористов — освободителями»{214}.

Вероятно, в этом кроются причины крайне низкого уровня международной поддержки американских бомбардировок Афганистана. В Латинской Америке, где дольше всего продолжалась американская карательная политика, наблюдался минимальный, едва заметный, уровень поддержки действий США. Вряд ли латиноамериканцам нужны были напоминания Карлоса Салинаса — бывшего директора направления по связям с государственными структурами организации «Международной амнистии» — о том, что «они лучше, чем кто-либо знают, что правительство США является главным спонсором международного терроризма»{215}.

Довольно просто заявлять, что мировое сообщество «не адекватно мыслит» или что оно охвачено «параноидальным антиамериканизмом», но все же это не благоразумно.

Глава пятая. Иракский след

Через восемь лет наиболее реакционные силы администраций Рейгана-Буша I восстановили былые сильные позиции в результате выборов 2000 года. Они отдавали себе отчет, что события 11 сентября позволят им достигнуть далеко идущих целей еще более энергично, чем до этого, четко придерживаясь давно проверенного сценария действий.

Для Дж. Буша-младшего специалисты по связям с общественностью, спичрайтеры, выбрали имидж такого простого парня, праведника, который руководствуется «внутренней интуицией» и бесстрашно вступает в борьбу, чтобы «избавить мир от злодеев». Он полагается на собственное «видение» и «представления», напоминающие причудливую смесь ковбойской героики, карикатурных античных эпических образов и детских сказок. Впервые за последнее время образный ряд восприятия лидера страны был таким примитивным и ничем не примечательным. Риторика его высказываний при этом имела столь яркую тональность: все государства должны объединиться для того, чтобы победить «мировой бич терроризма» (Рейган), в частности международный государственный терроризм — «чуму, распространяемую злобными противниками цивилизации как таковой» в их порыве «установить варварские отношения в современном мире» (Джордж Шульц){216}.

Сразу же возникает ряд важных вопросов: что составляет суть терроризма? в чем его отличие от агрессивной политики или противодействия насилию? Даже самые общие ответы смогли бы многое прояснить, хотя эти вопросы никогда не будут вынесены на публику. Был найден подходящий вариант ответа: понятие терроризма определяется в соответствии с заявлениями руководства страны. После объявления новой фазы контртеррористической борьбы правительство США перешло от слов к действию{217}.