Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2009г (v1.26) Страница 34

ДЕВАЛЬВАЦИОННАЯ ГОНКА

Сразу признаюсь: термин, вынесенный мною в заголовок, принадлежит не мне, а молодому экономисту Василию Колташову. Но мы с ним в одном институте работаем, так что и мысли у нас похожие.

Дело, впрочем, не в терминах, а в сути явления. Суть же предельно проста. В условиях кризиса все правительства начинают защищать свой национальный рынок. Однако закрыть его административными мерами не решаются, вводить сверхвысокие тарифы правила Всемирной торговой организации не позволяют, да и идеология экономического либерализма подобные действия осуждает.

Остается самое простое решение - понизить обменный курс национальной валюты. К этому параллельно прибегают многие страны, стараясь перещеголять друг друга. Вот вам и гонка. Сперва падал доллар, теперь рубль по отношению к доллару, и так далее. Ожидаемый эффект девальвации состоит в том, что импорт становится дорогим и невыгодным, а экспорт дешевеет. В подобной ситуации логично ожидать, что производство товаров, которые раньше ввозились в страну из-за рубежа, будет перенесено внутрь её - вот вам и промышленный рост. Собственно, именно так и получилось осенью 1998 года, после дефолта. Однако на этот раз не получается.

Причин две. Во-первых, в конце 1990-х в России было огромное количество неиспользованных производственных мощностей. Стоило вложить совсем немного денег, переналадить оборудование, собрать разбежавшихся рабочих, и предприятие выдавало продукцию. Порой на это хватало нескольких недель. Сейчас не так. Мощности исчерпаны.

Во-вторых, мировая экономика тогда росла, хоть и неустойчиво. Свободные капиталы были. Риск считался минимальным. А сейчас мировой кризис. Вкладывать большие деньги в дорогие производственные программы рискованно.

В результате девальвация рубля ожидавшихся благих эффектов не дает и дать не может. Правда, и негативные последствия её ограничены. Падения курса национальной денежной единицы не сопровождалось столь же стремительным ростом цен. Тут опять же сказывается кризис. Удорожание доллара подталкивает продавцов к повышению цен. Но поскольку зарплаты не растут, а покупательная способность населения падает, импортер рискует ввезенный товар вообще не продать. Потому цены приходится удерживать на прежнем уровне, а порой даже снижать, неся убытки. Предсказуемым следствием такого расклада является назревающий товарный дефицит: компании ограничивают импорт, не замещая его местной продукцией.

Принято считать, будто дефицит товаров - явление, свойственное командной экономике. Так-то оно так, но и рыночная экономика периодически создает ситуации дефицита, причем часто катастрофического. Многочисленные примеры голода - не товарного, а самого настоящего, продовольственного - показатель того, что рынок иногда не справляется. Из системы, связывающей потребителя и производителя, рынок в условиях кризиса превращается в барьер между ними.

Поскольку девальвация позитивного эффекта не даст, приходится в скором времени ожидать повторной девальвации, только уже не спланированной, а вынужденной, стихийной. Впрочем, перспективы доллара тоже не радужные. Для США снижение курса валюты - способ частично избавиться от бремени финансовых обязательств перед остальным миром. А главное, антикризисные меры, принимаемые сейчас в Вашингтоне, предполагают огромные, ничем не обеспеченные расходы. Как достать деньги? Либо просто напечатать, и тогда неминуем всплеск инфляции. Либо брать взаймы на финансовом рынке, как это делало российское правительство зимой и весной 1998 года. Получается классическая финансовая пирамида, которая рано или поздно рушится. В Америке уже говорят об опасности дефолта по российско-аргентинскому сценарию.

В любом случае, мировые финансовые институты не станут сохранять верность доллару, предпочитая более надежные европейские деньги. Но в свою очередь, Европейский Центральный Банк вынужден будет на определенном этапе понизить курс евро - иначе товары, производимые здесь, станут слишком дороги для покупателей в других странах.

Нетрудно заметить, что российский обыватель обречен проигрывать на каждом повороте девальвационной гонки. Когда падал доллар, люди переводили сбережения в рубли, которые тоже стали обесцениваться. Вернув свои средства в доллары, наши граждане рискуют проиграть вновь, когда Соединенные Штаты начнут понижать курс. Евро упадет последним, но к тому времени от сбережений многих наших людей мало что останется.

Вывод простой. Не надо доверять деньгам. Известно же, не в деньгах счастье! И нет смысла ждать скорого избавления от кризиса. Барак Обама пообещал американцам, что прежде чем станет лучше, им станет хуже. Перефразируя этот же простенький афоризм для наших сограждан, следует сказать: прежде, чем станет плохо, станет совсем плохо.

Автор - руководитель Института глобализации и социальных движений. Специально для «Евразийского Дома»

Татьяна Гурова, первый заместитель главного редактора журнала «Эксперт»

«Эксперт» №2 (641)/19 января 2009

Наше хозяйство сегодня по степени рыночности подобно суперлиберальным хозяйствам конца XIX века. Мы не умеем «заливать» кризис деньгами, поэтому выберемся из него уже в этом году. Кризис продлится девять с половиной месяцев.

Не спеши обрывать хризантем лепестки,

Холод верней,

Ты вернешься к Хироси в июле

Неизвестный японский автор XIV века

Двадцать процентов падения уровня промышленного производства по отношению к пику, достигнутому в июле прошлого года, двадцать пять процентов падения курса национальной валюты, резкое снижение текущей инфляции - с двадцати до восьми процентов годовых, падение денежной массы в обращении плюс высокие уровни свободной банковской ликвидности на конец года (более 1 трлн рублей остатков банков на корсчетах ЦБ в конце декабря) - с таким итогом мы входим в 2009 год.

Все это симптомы не краха, коллапса или неуправляемого спада, а признаки классического циклического кризиса, в который неизбежно должна была войти наша экономика и из которого она практически с той же неизбежностью выйдет в течение текущего года.

Циклы и кризисы

«Такого кризиса не было уже двадцать лет», «Этот кризис подобен Великой депрессии» - это, пожалуй, самые расхожие высказывания о текущем мировом, а заодно и российском кризисе. Мне кажется, что оба эти утверждения неверны. Так же как и рассуждения о том, какой окажется последующая динамика российского хозяйства - V-образной или L-образной. Для нас реальным является только V-образный сценарий.

Когда-то давно циклические кризисы были явлениями, имманентно присущими рыночной экономике. Экономическая наука XX века, собственно, и выросла на анализе причин и способов борьбы с циклическими кризисами. Особенно ярко череда таких кризисов проявила себя на пике расцвета настоящей либеральной экономики - конца XIX - начала ХХ века. Тогда и были найдены все возможные по продолжительности рыночные циклы - 3 года, 5 лет, 7 лет, 10 лет, 12 лет и, наконец, 40-50 лет (длинные волны). Тогда же для простоты картины некоторые экономисты позволили себе объединить эти разновидности в две группы: короткие циклы - от 3 до 5 лет - и длинные - от 7 до 12 (длинные волны были выделены как отдельный случай).

Череда таких циклов мучила рынки всех ныне развитых стран вплоть до Великой депрессии, а потом еще четверть века после войны. Это будет неким допущением, но можно считать, что последний циклический кризис рыночные экономики пережили в 1969 году. Все последующие кризисы (а их было не так мало) перестали быть циклическими в первозданном смысле этого термина.

Причин исчезновения этого рыночного явления было две. Во-первых, это стало следствием успешной работы экономистов начала века. Их задачей было понять, как устранить циклы, и они нашли мощный инструмент их нивелировки, коим является целенаправленная монетарная политика, заключающаяся в своевременной более или менее тонкой подкачке ликвидности. Эта политика сглаживала кризис всегда, когда он наступал согласно логике развития той или иной страны. Вторая причина фактически является частной разновидностью первой. Занятие долларом позиции основной мировой валюты (в том числе в ходе нефтяного кризиса 1970?х) создало новые правила игры на мировом рынке, который мало чем был похож на чистый либеральный рынок век назад. Именно тогда, уже после кризиса 1969 года, как мне кажется, и появились эти самые аномальные L-образные кризисы (Великая депрессия, которая тоже была такой, является исключением, лишь доказывающим правило, так как она тоже изрядно «заливалась» деньгами, что и привело к появлению длинного L-образного хвоста).

Типичные же рыночные кризисы - с быстрым и глубоким спадом, с кучей разорений, с невероятной волатильностью цен, но зато с быстрым и решительным подъемом - исчезли. Трудно сказать, что лучше для хозяйств и стран (не зря же люди искали рецепт избавления от этих кризисов), но российская экономика сегодня находится в стадии зрелости, аналогичной суперлиберальному рынку конца XIX - начала ХХ века. Речь идет прежде всего о степени вмешательства государства как регулятора в рыночную жизнь, его навыков управления рынком. Их очень мало, как мало институтов и инструментов, предназначенных для этого.