Илья Жегулев - Операция «Единая Россия». Неизвестная история партии власти Страница 36

«Зачем идут в депутаты? Охраняют свой бизнес от оборотней в погонах», – уверен экс-депутат Александр Лебедев. Впрочем, личный пример подполковника – СВРовца в отставке убеждает в том, что для достижения этой цели есть и более дешевые способы, чем покупка мандата. Лебедев, успевший за свою политическую карьеру посотрудничать и с «Родиной», и с «Единой Россией», и со «Справедливой Россией», в середине 2011 года присоединился к путинскому «Национальному фронту». Произошло это на фоне обострения его отношений с силовиками. Лебедев выложил в своем блоге ролик, в котором обвинил сотрудников ФСБ и Центробанка в попытке рейдерского захвата НРБ, а заодно сообщил, что из 950 российских банков более половины являются «отмывочными» конторами. Довольно быстро он удалил эту запись, сославшись на то, что это был черновик, а через некоторое время заявил, что ролик создал ему проблемы, из-за которых он намерен вообще уйти из банковского бизнеса. Впрочем, свое обещание он до сих пор не сдержал. Возможно как раз потому, что вступил в «Общероссийский народный фронт» Путина.

В то, что сила депутатской неприкосновенности распространяется на защиту бизнеса, не слишком верит и другой наш собеседник, действующий парламентарий, не планирующий далее связывать свою судьбу с Охотным рядом. За других он, правда, не поручится. «Сколько стоит откупиться от наезда, выкупить ордер на арест? – задается он риторическим вопросом. – Кому-то проще купить индульгенцию на четыре года, чем за это время четыре раза откупаться. В любом случае мандат дает возможность доехать до Шереметьево. Люди покупают и эту возможность», – говорит депутат.

Купить своему предприятию властное покровительство можно и не приобретая мандата. Некоторые «единороссы», совсем не обязательно действующие депутаты, предлагают такие услуги, говорит Алексей Мухин из «Центра политической информации». Он воспроизводит гипотетический диалог рейдеров-силовиков:

– Эти под кем?

– Под «Единой Россией»…

– Ладно, их трогать не будем!

Вымысел, конечно, но очень похожий на случай из жизни, говорит аналитик. Однако и он признает, что защитная функция – не самая распространенная и одна из самых маргинальных сторон депутатской деятельности.

Депутатский корпус условно можно разделить на три категории, предлагает свою классификацию Евгений Рошков из «Кесарев-консалтинг». Первая – профессиональные политики: харизматики и партийные функционеры. Мотив, приведший их на Охотный ряд, – политическая карьера. Вторая – номенклатурщики. Большинство из них – те, кто, попав когда-то в обойму, плывут по течению, перебиваясь оказанием мелких услуг и тем самым обеспечивая себе место в новых кандидатских списках. На фоне этих разномастных политических фарцовщиков, как ограненные самоцветы, блестят профессиональные лоббисты – системные и кропотливые, не чурающиеся каждодневной рутинной работы, которую не выдержит ни один харизматик. Далеко не все они – «единороссы». Лоббистская процедура едина для всех, отмечает Рошков. Если просто внести законопроект и на этом остановиться, он и до первого чтения не дойдет, его надо двигать и в комитетах, и в экспертных советах. Но возможности депутатов не из «Единой России» чаще всего возможностями комитетов и ограничиваются, тогда как у «медведей», по мнению Рошкова пространство для маневра шире. И тем шире, чем выше их позиции в своей фракции.

В этом смысле показателен рейтинг самых влиятельных лоббистов V Госдумы, составленный Lobbying.ru (деятельность оценивалась исходя из соотношения количества принятых с их подачи законов к общему количеству одобренных Думой законопроектов за 2,5 года работы – по середину 2010 года). Вся десятка – из «Единой России». Хотя это может быть связано еще и с тем, что очень часто они выступают как ведомственные лоббисты – вносят документы, разработанные в министерствах или правительстве.

Владислав Резник, председатель комитета по финансовому рынку. Вклад в законотворчество от общего числа законов, инициированных депутатами Госдумы: 12 % (участвовал в продвижении 40 законов).

Владимир Плигин, председатель комитета по конституционному законодательству и госстроительству: 11,4 %, 38 законов.

Мартин Шаккум, председатель комитета по строительству и земельным отношениям: 7,8 %, 26 законов.

Владимир Горбачев, заместитель председателя комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи: 6,9 %, 23 закона.

Лиана Пепеляева, заместитель председателя комитета по финансовому рынку: 6,3 %, 21 закон.

Олег Морозов, первый заместитель председателя Госдумы: 6,3 %, 21 закон.

Павел Крашенинников, председатель комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству: 6,3 %, 21 закон.

Глеб Хор, первый заместитель председателя комитета по бюджету и налогам: 5,4 %, 18 законов.

Валерий Панов, первый заместитель председателя комитета по строительству и земельным отношениям: 5,4 %, 18 законов.

Владимир Груздев, первый заместитель председателя комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству: 5,4 %, 18 законов.

Лидер рейтинга, бывший владелец страховой компании «Русь» Владислав Резник – человек небедный. Задекларированный суммарный доход его семьи в 2010 году составил 212,9 млн рублей, в собственности – 16 участков сельхозназначения (больше 52 га), жилой дом (319 кв. м) и квартира в США (224 кв. м), а также целый автопарк из 22 позиций, включая Maybach 62, пару Mercedes-Benz и Hummer H1. Резник хорошо знает цену деньгам: в Госдуме он – главный проводник финансовых законопроектов, заработавший репутацию защитника интересов крупных российских банков. Одна из его последних законодательных инициатив призвана была реализовать президентскую идею о создании национальной платежной системы (НПС). Упорство лоббиста чуть было не стоило компаниям Visa, MasterCard и American Express потери российского рынка, а самому российскому рынку – возможности пользоваться пластиковыми карточками, ведь на сегодняшний день именно «американцы» проводят 90 % таких платежей.

В редакции Резника, в которой участники рынка усматривали интерес Сбербанка, законопроект запрещал использовать для расчетов внутри российской платежной системы зарубежную инфраструктуру. Планы российского президента по созданию национальной системы платежей и без того уже беспокоили США. «Резник занял непробиваемую позицию, но, как и все «единороссы», он хорошо понимал, что такое субординация», – рассказывает другой лоббист, представляющий уже интересы американских платежников. Походы в правительство, администрацию президента, Минфин и Минсвязи сделали свое дело. «Несмотря на слабое гражданское общество и вертикаль власти, у нас очень сильная межведомственная конкуренция – настоящая бюрократическая демократия», – делает оптимистическое заключение наш собеседник, одержавший в итоге победу над Резником.

Вообще «единороссы» любят объяснять свои лоббистские неудачи, кивая на начальство: «В Кремле забраковали, руки выкрутили. Извини, старик!» – говорит Алексей Мухин из «Центра политической информации». Зачастую надежнее иметь дело с КПРФ и ЛДПР, уверен аналитик.

Чувствуя конкуренцию, «единороссы» попытались легализовать собственную лоббистскую структуру – Институт экономики и законодательства, в числе кураторов которого глава думского комитета по экономике и предпринимательству Евгений Федоров и младший брат помощника президента по экономическим вопросам Аркадия Дворковича – Михаил. Впрочем, к эффективности этой структуры опрошенные нами лоббисты относятся скептически. По их рассказам, разговор с представителями института строится примерно так. Сначала Федоров зовет к себе в гости и заверяет, что поле для сотрудничества с ним буквально не имеет границ, а потом переключает визитера на своих помощников. И тут начинаются странные вещи.

– Давайте сотрудничать, – приглашают аппаратчики, – это же вам нужно.

– Давайте попробуем, – колеблются визитеры, – а с чего начнем? Что вам необходимо предоставить: бизнес-план проекта..?

– Ой, вы понимаете, сотрудники института – это зачастую люди из нашего комитета по экономполитике, а вы знаете, какие зарплаты у думских аппаратчиков… Может, вы согласились бы перечислить в качестве жеста доброй воли и первого шага к сотрудничеству $50 тыс. на развитие института…

– А что будет дальше, как вы будете представлять мои интересы? Какие гарантии? – продолжает недоумевать визитер.

– Ну, а дальше мы начнем работу, – широко улыбаясь, заверяли сотрудники института одного из наших собеседников. Правда, он им не поверил и сейчас неплохо справляется своими силами.