Владимир Соловьев - Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории Страница 36

Казалось бы, замечательно, но страховые компании вкупе с чиновниками насчитали такой тариф и приняли такие процедурные правила, что все автолюбители схватились за голову. Несмотря на резкое увеличение числа застраховавшихся, тариф почему-то вырос, а коэффициенты, которые были приняты, и вовсе задирали затраты для жителей крупных городов, традиционно поддерживающих «Яблоко» и СПС, до весьма кусающихся сумм.

Шум в обществе был страшный. Я, работая на «Авторадио», был и остаюсь сторонником обязательного страхования, но выступаю резко против грабительских тарифов. Решили мы выяснить, откуда взялись эти расчеты и правила. Сначала все по привычке валили на Думу, но оказалось, что конкретно цифрами занималась согласительная комиссия, в которую входили представители крупнейших игроков на страховом рынке – Минэкономразвития и Минфин. Главную роль играл чиновник кудринского министерства. Со стороны автолюбителей никого не было, а объективность страховщиков хорошо известна.

Любопытно, что почти у всех олигархических структур существует собственная страховая кампания, так что заботу и любовь к гражданам они вобрали с молоком корпоративной матери.

В конечном итоге эта тема обсуждалась так остро, что даже в прямом эфире президенту Путину задали об этом вопрос, и он обещал разобраться и тарифы понизить. (Прошло более двух лет, обещание не выполнено.) В результате моего маленького собственного расследования возникли обоснованные подозрения в нечистоплотности сотрудника Минфина, и его фамилию я частенько склонял в прямом эфире, но он на контакт не шел.

Каково же было мое изумление, когда сего джентльмена я увидел в избирательном списке «Яблока» вкупе с другими господами, доселе мне неведомыми как политики, но с бизнес-прошлым, тесно афелированными со структурами господина Ходорковского.

Я ожидал их увидеть и у КПРФ, где водились их коллеги, у единороссов, откуда потом они быстро сбежали, да и у любых других партий, в чьей казне пробивался родничок ЮКОСа. Но мне казалось, что Явлинского Ходорковский не станет марать.

Я спросил Григория Алексеевича об этом напрямую во время передачи "Апельсиновый сок".

Явлинский – боец, он понимал, что это репутационный удар, но решил сам перейти в наступление:

– Да, я пошел на это открыто, и заявляю, что это было условием спонсора, в отличие от других партий, я не собираюсь ничего скрывать. Это не мои люди, и я за них не могу отвечать. Если в Думе они будут голосовать против партийных убеждений, то будут немедленно отчислены из фракции.

Мне стало жалко Григория Алексеевича. Надеюсь, в этот момент он искренне верил, что такая мера может хоть кого-нибудь из олигархата испугать.

В этой истории меня удивил также следующий момент. Ведь не мог Явлинский не осознавать, что если и не лично Ходорковским, то, очевидно, по договоренности с ним финансовая помощь за предоставление мест в списках партии оказывалась теми людьми, взгляды которых принципиально расходятся с яблочными.

Получается некая всеядность, в которой никогда раньше Григорий Алексеевич замечен не был.

Было широко известно, что с идеей объединения левых и правых носился перед выборами Березовский, и якобы к нему за деньгами ездила группа товарищей, то ли от себя лично, то ли от лица КПРФ. Насколько я помню, история оказалась туманной, как Альбион, на груди рвались тельняшки, но осадочек остался. Так ведь то оппозиция, но никак не кремлевская партия.

Ходорковский напоминал игрока, который пошел ва-банк.

ДЕНЬГИ В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ

На выборах 2003 года произошел резкий сдвиг в политическом мышлении Ходорковского. Он вышел на тропу войны, чтобы не скупить обычную думскую тусовку, как другие нефтяники, а получить думское большинство. Мог ли это не видеть и не понять такой тонкий политический игрок, опытом всех избирательных кампаний, как Явлинский? думаю, что нет – не мог. Задавал ли он себе вопрос, а зачем это надо Ходорковскому? Вопрос правомерный и звучавший многократно – наверное, задавал.

В последние месяцы перед арестом, да и после, Ходорковский заявлял себя как сторонника парламентской республики. С 1993 года в России, в соответствии с принятой конституцией, президентская республика. Таким образом, Ходорковский считал необходимым изменить как систему, так и конституцию. Как любой гражданин в нашей стране, он вправе иметь свое мнение об эффективности разных государственных устройств. Действуя в рамках закона, он должен бы был добиться проведения референдума по изменению конституции и в случае победы принять новую.

Устав от бесед как с представителями кремлевской Администрации, так и с Путиным, Ходорковский, по всей видимости, решил действовать. Тем более что его беседа с главой государства, показанная на всю страну, не оставляла сомнения в глубокой личной антипатии. Что проявлялось и в нарушении дресскода, и в манере разговора, а судя по полученному от президента ответу, антипатия была обоюдной.

Ходорковский не воспринимал Путина как человека, способного помешать его замыслу. Для него президент – всего лишь еще один персонаж политического театра, в котором режиссер совсем не виден. Если сам Путин был человеком неблизким для олигарха, то в Администрации президента трудилось такое количество сотрудников, когда-то работавших в олигархических структурах и у него лично, что невольно он воспринимал их как своих союзников, а не президентской командой.

Многие средства информации, общественные организации и фонды, как и большое количество журналистов, находились на прямой финансовой подпитке от юкосовских и колоюкосовских структур, поэтому и вызывала сомнения х лояльность, очень похожая на продажность.

Посудите сами. К лету 2003 года в руках Ходорковского Находился ресурс, позволяющий решать проблемы коротким и эффективным путем. Тем более что деньги для этого были. Благодаря промыванию мозгов и блокированию любой негативной информации о ЮКОСе в общественном сознании был создан целый культ как компании, так и самого богатого тогда человека России.

В чем прелесть парламентской республики для Ходорковского? Должность премьерминистра, которого не выбирает народ, а назначают депутаты, при представительском и ничего не решающем президенте.

Ходорковский, видимо, понимал, что уж сколько тумана ни напустить, но президентскую кампанию выиграть ему практически невозможно. Во время передачи "К барьеру!" возник интересный психологический момент: сразу после оглашения приговора Ходорковскому на ринге сошлись Борис Немцов и Михаил Леонтьев. Со стороны Немцова выступала секундантом госпожа Алла Гербер. Когда господин Леонтьев озвучил тезис о невозможности Ходорковскому выиграть выборы, Гербер перешла на крик: "Почему? Почему вы так считает?!" – подтекст был связан с тем, что у Ходорковского отец еврей, и правозащитник Гербер увидела в высказывании журналиста антисемитский подтекст.

Напрасно, во-первых, Леонтьев парировал, что в России никогда не будут голосовать за олигарха, да еще и самого богатого, а во-вторых, Михаил Борисович никогда себя евреем особо и не позиционировал, в отличие от его коллег по олигархическому цеху, которые пытались использовать национальную тему и как запасной парашют, и как хороший путь к признанию в западном мире. Так, основателем Российского еврейского конгресса был господин Гусинский, его сменил господин Невзлин. Для поставленных задач структура оказалась действительно хороша, правда, заниматься реальной работой пришлось совсем другим людям, которые, оставив в стороне политические завывания, стали помогать детям и старикам.

Не касаясь национального вопроса, можно уверенно сказать, что шансы самого богатого человека в стране выиграть выборы близки к нулю, и не только в России, но и в Западной Европе и в США.

Еще раз подчеркну, выиграть выборы – это ни в коей мере не означает, что Ходорковский не имел права баллотироваться. факт же надрывного муссирования еврейского вопроса не менее омерзителен, чем проявление зоологического антисемитизма.

Оставался единственный путь, который и был Ходорковским выбран. Но поездки в Америку и встречи главы ЮКОСа с влиятельными политическими силами не дали желаемого результата, о чем можно судить по отсутствию действительно жесткой позиции по отношению к России со стороны как Белого дома, так и Капитолия.

Довольно жалкие заявления очень небольшого числа сенаторов и конгрессменов, как и невысокопоставленных представителей Администрации, скорее подтверждают мое мнение.

Если обратить внимание на пресс-конференции глав государств стран восьмерки, то можно увидеть, что и на прозвучавшие там прямые вопросы были даны очень мягкие и обтекаемые ответы. В частности, и потому, что во многих странах были попытки такого рода вмешательства в политику со стороны бизнеса, и они пресекались очень жестко. Просто прошло уже очень много лет, и сама структура финансирования политических партий в том виде, в котором она сложилась в России, невозможна.