Дмитрий Верхотуров - Сталин и евреи Страница 38

Впрочем, ЕАК занимался не только идеологически вредной деятельностью, подлаживаясь под вкусы зарубежной еврейской общественности. Он был еще занят сбором информации об израильских делах и с мая по ноябрь 1948 года посылал в ЦК ВКП (б) и МИД СССР записки о положении в Палестине, различные справки, сведения о вооруженных силах двух сторон и т. п. материалы[166]. Вероятно, что и ранее, еще до образования Израиля, комитет собирал и пересылал в разные органы информацию по палестинской тематике.

В июле 1947 года руководитель Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) Андрей Суслов, которому подчинялся ЕАК, составил проект постановления ЦК, который предусматривал замену руководства комитета. Ответственным секретарем должен был стать Я. Л. Лившиц, а редактором газеты «Эйнинкайт» Д. Д. Монин[167]. Но это решение не было выполнено, по всей видимости, в связи с тем, что политика СССР в отношении Палестины и создания там еврейского государства резко изменилась и в кампании по поддержке еврейского государства в Палестине ЕАК мог очень даже пригодиться. Насколько можно догадываться, именно в этот момент перед ЕАК были поставлены какие-то новые задачи, тесно связанные с новыми планами в отношении политики на Ближнем Востоке. Эти задачи были весьма важны, раз ради них отложили уже намеченную реорганизацию комитета.

За Михоэлсом числилось много грехов, вроде тех, что были рассмотрены выше. Конечно, советскому руководству не могли нравиться его излишне тесные контакты с посольством США и поддержка планов создания еврейской республики в Крыму. Но все же в контексте палестинского вопроса и планов советизации Палестины Михоэлс определенно был нужен Сталину.

Михоэлс погиб в очень интересное время, когда подготовка к масштабной войне в Палестине шла уже полным ходом. Решение о разделе Палестины было уже принято. Генеральная Ассамблея ООН провозгласила образование еврейского и арабского государств в резолюции № 181 от 27 ноября 1947 года. Но в истории гибели Михоэлса об этих важнейших обстоятельствах нет ни единого слова. Все сводится к подозрениям в адрес Сталина и многословным, выспренним рассуждениям о «государственном антисемитизме».

Но тут надо сказать, что сама по себе концепция «государственного антисемитизма» представляет собой чистую фальсификацию. Во-первых, мы видели, сколь много было в СССР сделано для евреев, в том числе с личным участием Сталина. Евреи стали частью советского общества, получили в нем высокое и важное положение, антисемитизм до войны был практически ликвидирован. Во-вторых, «государственный антисемитизм» никак не вяжется с активной советской поддержкой образования Израиля. Объяснения, что, мол, таким образом Сталин маскировал свой антисемитизм, не могут быть приняты всерьез. В-третьих, никто из адептов концепции «государственного антисемитизма» так и не смог внятно объяснить, чем же таким угрожал Михоэлс Сталину, что потребовалось его «устранять». Пора уже отбросить всю эту бессвязную конспирологию, целиком основанную на домыслах, и рассмотреть гибель Михоэлса в контексте твердо установленных фактов.

Михоэлс гораздо больше угрожал британским интересам в Палестине, чем Сталину. СССР с конца 1947 года оказывал активную поддержку сионистам в Палестине, интенсивно вооружал их и помогал формировать армию и спецслужбы. Михоэлсже имел репутацию самого известного еврейского деятеля в СССР, тесно связанного с советскими лидерами с одной стороны, в частности с Молотоым, и имевшего контакты с руководством Всемирной сионистской организации с другой стороны. Его вполне могли воспринимать за рубежом как посредника между сионистами и советским правительством. Кроме того, были хорошо известны мобилизационные способности ЕАК, проявившиеся во время войны. Потому можно было предположить, что комитет может организовать мощную кампанию по поддержке сионистов в Палестине как внутри Советского Союза, так и за его пределами: собрать денег, мобилизовать добровольцев, забросать редакции газет пропагандистскими материалами.

Здесь надо также отметить, что планы советизации еврейской Палестины простирались весьма далеко, и было даже подобрано правительство нового еврейского государства во главе с Соломоном Лозовским. В 1947–1948 годах в Палестину явочным порядком шла эмиграция евреев из СССР, в этом потоке, по более поздним подсчетам, было около 200 тысяч человек, из которых не меньше четверти было составлено людьми, способными носить оружие, и обладающими военным опытом. Конечно, претензии ЕАК на некий центральный орган по еврейским делам мало кому были по нраву, но комитет мог организовать выезд в советский Израиль еще сотни-другой тысяч евреев: военных специалистов, инженеров, специалистов, квалифицированных рабочих, благо в его адрес приходили многочисленные просьбы помочь с выездом и вступлением в еврейскую армию. Политически это выглядело бы как инициатива еврейской общественности, а не политика Советского Союза. Гибель Михоэлса — связующего звена между советским правительством, руководством сионистов и еврейской общественностью, эти планы разрушала целиком. Если задаться вопросом «кому выгодно?», то ответ, в контексте политики вокруг Палестины в это время, укажет на Великобританию. Только этой стране было выгоднее всего сорвать советский проект советизации Израиля и образование еврейского государства на Ближнем Востоке.

Выдумка про «государственный антисемитизм» и душещипательная история про устранение Михоэлса все эти обстоятельства прекрасно маскирует, иначе бы на этой версии не настаивали с таким упорством. Хотя явно выдуманная история про организацию убийства по указанию Сталина, видимо, не была придумана авторами этой концепции, а была продуктом борьбы за власть в советском руководстве сразу после смерти Сталина, но она прекрасно легла в общую канву предложенного сюжета, дав к тому же ей определенное документальное обоснование.

Вот как раздавайте глянем на документы. Их в широком доступе не так много:

• Оперативная информация министра внутренних дел СССР советскому руководству о смерти С. М. Михоэлса от 14 января 1948 года,

• Главное управление милиции — руководству МВД СССР о результатах официального расследования смерти С. М. Михоэлса от 11 февраля 1948 года,

• Записка С. И. Огольцова Л. П. Берии о подготовке и осуществлении «спецоперации» по устранению С. М. Михоэлса от 18 марта 1953 года,

• Дополнительные показания С. И. Огольцова от 19 марта 1953 года,

• Протокол допроса Л. Ф. Цанавы от 16 апреля 1953 года,

• Объяснительная записка Ф. Г. Шубнякова Л. П. Берии от 18 марта 1953 года,

• Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС от 2 апреля 1953 года[168].

Как видим, доступные документы распадаются на две группы. Первая группа — это документы, составленные по горячим следам расследования обстоятельств смерти в январе-феврале 1948 года. Вторая группа — документы, собранные Л. П. Берией в конце марта — начале апреля 1953 года.

Обычно, когда пишут о гибели Соломона Михоэлса, берут сведения из второй группы документов, нимало не обращая внимания на то, что версии событий, изложенные в двух группах документов, сильно различаются между собой.

В наиболее полном виде результаты официального расследования были изложены в записке заместителя начальника Главного управления милиции, комиссара милиции 3-го ранга Бодунова. В ней говорится кратко об осмотре места обнаружения тел погибших, о результатах вскрытия и заключении судмедэксперта, а также о результатах поиска автомобиля.

Из собранных материалов следует, что смерть С. М. Михоэлсаи В. И. Голубова-Потапова наступила на том же месте, где были обнаружены их тела, вскоре после того как они покинули гостиницу, около 20 часов 12 января 1948 года. Ценные вещи, деньги, документы остались на трупах, причем Бодунов отметил, что золотые часы Михоэлса были на ходу, но у них отсутствовало стекло. «Никаких данных о том, что Михоэлс и Голубов-Потапов погибли не от случайного на них наезда, а от каких-либо других причин, расследованием не добыто», — подчеркивалось в записке.

Также Бодунов сделал другой интересный вывод: «Все собранные материалы дали основание полагать, что Михоэлс и Голубов-Потапов по каким-то причинам намеревались посетить какое-то другое лицо и эту встречу тщательно зашифровали от своих знакомых и окружающих, назвав при этом вымышленную фамилию инженера Сергеева». На встречу они отправились пешком, категорически отказавшись от автомобиля. Дальнейшее следствие шло таким путем: МГБ разрабатывало круг знакомых Михоэлса в Минске, а МВД искало сбивший их автомобиль[169]. О том, были ли добыты какие-то дополнительные сведения, ничего не известно.

Таким образом, ход событий представлялся так: Михоэлс и Голубов-Потапов отправились пешком вечером на окраину Минска на встречу с кем-то, по дороге их сбил грузовик, и оба умерли на месте.