К барьеру! (запрещенная Дуэль) - Газета К Барьеру! №23 от 27.10.2009 Страница 4

- Что значит во внесудебном порядке?

- То есть поймали за руку, установили факт вброса бюллетеней. Например, в Головинском районе на одном из участков это удалось сделать. Но это получается только когда исключительно активные члены комиссии и наблюдатели, когда не подключается к этой процедуре милиция. И согласитесь, что это совсем непросто - выстоять в такой ситуации.

- Это очень непросто.

- Совсем непросто. Но тем не менее вчера разбирался еще один факт, уже по Восточному - не по Северному, а по Восточному округу, где наш кандидат тоже занял жесткую позицию и нормальные были члены с правом голоса в комиссии самой. Пока результаты не знаю. В городскую комиссию жалоба передана. Но до суда еще дело, конечно, не дошло, потому что мы просто собираем факты. Кроме того, в округе, от которого я всегда выдвигалась как одномандатник, господин Улас, представитель коммунистической фракции, говорил о чудовищных совершенно злоупотреблениях в районе Сокол, где он на трех участках сам присутствовал. Там выводили неугодных наблюдателей, лишали права голоса членов комиссии, которые были неугодны. И, к сожалению, я должна привести такой факт, что в Северном округе, в Тимирязевском районе, непосредственно этими манипуляциями по передаче пачек бюллетеней занималась зампредседателя участковой комиссии.

- Вот видите, какой кадровый голод, ужас*. Галина Петровна, ну подождите. Это действительно о том, что будет несколько впереди. Я очень рад, что вы занимаете такую юридически взвешенную позицию, что вы собираетесь доказывать свою правоту.

- Конечно, безусловно, других вариантов нет.

- Но про вчера. Вчера впервые за бог весть сколько времени был бойкот фракциями пленарного заседания, и в течение часа-двух представлялось, что это бойкот солидарный. Потом солидарность посыпалась. Правильно я понимаю?

- Нет, неправильно, просто немножко отличалась мотивация выхода из зала. Для нас крайней точкой было то, что нас вообще лишили права голоса. Это практически все, что имеет...

- То есть то, что происходило 11 числа на избирательных участках в разных регионах страны, это вы бы перенесли и продолжали?

- В судебную процедуру. Да, безусловно, и будем это делать.

- А тут вам не дали слова сказать, и вы встали, видимо, огорчили депутата Дмитриеву, которая по пенсиям собиралась высказываться.

- Она собиралась выступать очень серьезно по этому вопросу, это ее направление, безусловно. Но она успела озвучить, пока ей не отключили микрофон, что мы тоже не согласны с результатами выборов.

- Понятно. А дальше что? Насколько я понимаю, первое, что солидарно сказали лидеры фракций, вышедших за порог, - они сказали, что вы будете добиваться встречи с президентом. Какой резон в этом требовании?

- Не добиваться, а просить. С президентом ультиматумами мы не привыкли разговаривать.

- Ну хорошо, просить. Простите, пожалуйста, а какой смысл был в этом требовании, в этой просьбе? Потому что президент ведь уже, насколько я понимаю, насколько нам телевизоры показали, уже сказал, что он удовлетворен завершением избирательной кампании или как он сформулировал.

- Нет, я не слышала таких слов о том, что он удовлетворен.

- Он поздравил «Единую Россию» с победой, насколько я помню.

- Ну, эти слова исходили от премьера. Это я слышала. От президента я как-то...

- Ну хорошо. Предполагалось, что президент просто не знает.

- Нет, он, безусловно, знает о результатах. Но о чудовищных фальсификациях, о технологиях, которые применялись в этой избирательной кампании, некоторые - впервые, я думаю, что мы ему сможем рассказать на конкретных фактах. Потому что сейчас мы собираем со всех участков эту информацию. Голословно обижаться и говорить, что вот, мы проиграли, - это не тот случай. Я не привыкла к такому.

- Это смешно, конечно.

- Да, нужны конкретные факты. И нужно подумать, как, может быть, даже в законодательном плане какие-то из этих моментов заблокировать, понимаете. Но я лично считаю, что предложение публиковать списки избирателей, которые пришли, например, или, наоборот, не пришли. Нам когда-то в свое время удалось в районе Аэропорт установить факты, это были муниципальные выборы, когда весь дом не голосовал, а граждане, которые проживали в этом доме, были отмечены как голосовавшие. Скандал тогда удалось замять мэрии Москвы. Но был скандал.

- Галина Петровна, а разве это представляет хоть какую-то техническую сложность в наш век интернета? Почему нельзя, собственно, и списки, и галочки в них вывесить в компьютерной сети?

- Безусловно, но это же не делается. Пересчет голосов, я считаю, в этой ситуации бесполезная абсолютно процедура.

- Ну это да, странное требование.

- Потому что когда был вброс мощнейший...

- Что там потом пересчитывать.

- ...ну что, да, слипшаяся пачка, ну и что. Да, все видели. Галочка за одну партию. Ну... все равно это будет считаться.

И мы просим президента выслушать нас, потому что нас всех беспокоит медленный, а теперь уже не медленный, а быстрый переход к однопартийной системе в стране. Если вы этого не ощущаете, я это уже ощущаю.

- Секундочку. Вчера в результате вашего совокупного действия, это мы видели своими глазами, осталась однопартийная палата, которая совершенно не ощутила никакого неудобства по этому поводу.

- Безусловно, они чувствовали себя очень комфортно. Прений не было, высказываний не было, и они даже шли с опережением графика. Как замечательно! Зачем мы там нужны, в такой Думе? Но на самом деле это очень страшно, потому что даже если вы семи пядей во лбу, если вы профессиональный, умный человек, вы всегда можете ошибиться, согласитесь.

Рекордсмены в нарушениях процесса голосования Москва и Астрахань, сейчас лидируют.

- Думаю, что есть желающие на эти лавры кроме Москвы и Астрахани. Про них действительно много шумят. Но ведь вспомните, что был еще и Дербент, где было совсем интересно.

- А еще была республика Марий Эл.

- Да, про который как раз особенно кипит господин Харитонов.

- И не только. Там были представители нашей фракции, которые тоже видели, какие были нарушения.

- Какие возможны действия со стороны взбунтовавшихся вчера, аккуратно взбунтовавшихся трех партий, какие еще могут быть действия, кроме того, что мы уже видели? Я слышал, что обсуждается вопрос, не оставить ли господам коммунистам на столе три мандата в Московскую городскую думу, не отойти ли в сторону с негодованием. Вы рассматриваете это как возможный вариант?

- Да, такая идея высказывается. Но дело в том, что у них не прошел, так же как у нас, ни один одномандатник. Я была лидером в своей группе, одномандатником, у них был тоже лидер - господин Губенко.

- Да, я знаю.

- Но в двух округах в какой-то момент подсчет замедлился, а потом стало все хорошо, то есть во всех 17 округах победили, как это и было запланировано мэрией Москвы, представители «Единой России». Так что речь может идти только о списке. А в списке 54 человека. То есть если сложит мандат...

- А, то есть если первые три человека не берут, то берут четвертый, пятый, шестой.

- Да, то есть весь список должен сняться.

- А если, допустим, весь список снимется, то дальше, насколько я понимаю, по закону мандаты будут предложены третьему призеру, то есть ЛДПР?

- Вот это не факт. Нужно смотреть, и очень аккуратно смотреть, с юристами закон. Потому что не исключено, что в этом случае будут назначены повторные выборы.

- Вот как.

- Вот это уже будет, конечно...

- Но это событие, которое не будет вкладываться в термины «паркетный бунт» и так далее. Это будет совсем серьезно. Как вы расцениваете вероятность такого поворота?

- Вы знаете, вероятность, безусловно, есть, но это решение будет принимать другая фракция.

- Да, понимаю. Я и спрашиваю вас в данном случае как стороннего эксперта.

- Но даже то, что это обсуждается, означает, что, в общем-то, и коммунисты очень недовольны своим результатом. Я оцениваю их результат вдвое больше, чем они нарисовали им, 13 процентов. Конечно, они недосчитались как минимум еще трех мандатов.

- Теперь, если позволите, о том, о чем я буду спрашивать вас уже не как эксперта, а как действующее лицо. Расскажите, пожалуйста, про то, что вы будете делать в судах, чего вы будете добиваться в судах.

- Это сильно зависит от того, какой мы наберем материал, безусловно. И там, где будут факты фальсификации, мы будем добиваться отмены выборов на этих участках. Но для того чтобы признать выборы недействительными, более 25 процентов мы должны показать участков, которые таким образом поступали. Их было существенно больше, их было 99,9 процента. Но знать - одно, доказать - другое.