Владимир Мединский - Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира Страница 40

Культура: Вы входите в рабочую группу по подготовке единого учебника истории. Какого результата ждете?

Мединский: Я с этой идеей давно ношусь как с писаной торбой, еще с думских времен. Главное — чтобы учебник получился интересный. В чем проблема ЕГЭ? Там все нацелено на зазубривание дат. А они не имеют практически никакого значения. Важно знать факт и понимать, почему произошло так, а не иначе. Вторая задача — сделать историю как можно ярче, чтобы это была история личностей, событий, а не смены общественно-экономических формаций, как нас учили в СССР. Если история живая — она будет вызывать интерес. Успех образования — это когда после уроков ребенок кино посмотрел на историческую тему или, еще лучше, книжку попросил почитать.

Кроме того, я глубоко убежден, что учебник должен заканчиваться приходом Путина к власти в марте 2000 года. Все, точка. Дальше начинается обществоведение.

Культура: По моим наблюдениям, главный повод для раздора в современной России — не последние 13 лет, а советская эпоха. Именно на отношении к ней люди испытывают друг друга. Как быть с этим?

Мединский: Единственно верный взгляд на советскую историю, а равно на всю отечественную историю вообще, прост и очевиден: наши предки путем неимоверного труда и больших жертв оставили нам великую страну. Мы должны знать, как они это сделали, ценить и уважать их наследие и, отталкиваясь от этого, строить нашу будущую жизнь.

Культура: Такой взгляд трудно воплотить не то что в жизни, но даже в учебнике, ибо он подразумевает равное уважение к героям из противоположных лагерей. Не секрет, что у большинства из нас довольно короткая историческая память. Мы еще способны представить себе жизнь наших дедушек и бабушек, изредка — прадедов и прабабок, но глубже редко кто видит. Вполне естественно, что к советскому периоду мы испытываем гораздо более живой и болезненный интерес, нежели к истории Российской империи. И когда Вы ратуете, скажем, за переименование улиц, на Вашей стороне оказываются типы вроде Зелинской — ненавистники всего советского. Этой ненавистью выжигаются связи между ныне живущими поколениями. Считаете ли Вы правильным все-таки выступать с подобными инициативами?

Мединский: Я говорил не о переименованиях, а о возвращении исторических названий в тех случаях, когда это обоснованно и когда по этому вопросу есть общественное согласие. Иногда, возможно, надо проявлять политическую волю, но через коленку ломать — ни в коем случае. Многие советские названия вполне достойны того, чтобы остаться на карте. Пусть тысячу лет стоит Комсомольск-на-Амуре, с идеологией это никак не связано. Профессиональных антикоммунистов иногда заносит на тему «убрать все памятники Ленину!». Я считаю, этого делать не надо. Памятник Дзержинскому тоже напрасно снесли. Памятник — он ведь от слова «память».

Культура: При этом Вы не выступите за возвращение памятника Дзержинскому?

Мединский: Нет. Это аналогично истории с Музеем нового западного искусства. Возвращение памятника Дзержинскому на прежнее место будет еще большей ошибкой, чем его снос. Это воспримут как некий символ, как вектор политического развития, накрутят вокруг много чего…

Культура: Но Вы же занимаетесь возвращением памятника Александру III в Питере.

Мединский: Не возвращением, а переносом. Он стоит в неудачном месте. Памятник Александру III никем как символ не воспринимается, мне просто жаль, что он не украшает город. А памятник Дзержинскому можно установить в другом месте. Вот есть Высшая школа КГБ на Юго-Западной, сейчас называется Академия ФСБ, там большая панорамная территория. У них поставить — и курсанты лишний раз вспомнят, кто был одним из основателей их службы.

Культура: Хорошая идея, между прочим!

Мединский: Экспромт. А на Лубянке обязательно нужен памятник, он является доминантой площади. Но это должна быть не политическая фигура. Идея еще хуже, чем вернуть Дзержинского, — поставить там памятник академику Сахарову. Получится крен в другую сторону.

Культура: Интересно, останется ли в учебниках 2014-й как Год культуры… Какие цели на это время Вы для себя формулируете? Что должно измениться?

Мединский: Отношение властей к культуре, в первую очередь. Надо превратить загнанного в угол «бюджетополучателя» в элемент экономики. Сейчас государство относится к культуре как спонсор: «Им вечно надо денег, ну, дадим немножко». А надо, чтобы государство воспринимало культуру с позиции инвестора. Пусть мы безвозвратно выделили 50 миллионов на фильм. А он заработал в прокате 300 миллионов. Значит, эти деньги пришли в экономику. Государство собрало налоги, они несколько раз «прокрутились», и косвенно, в той или иной форме, бюджетные затраты возвращаются. Уж не буду говорить о том, что человек два часа смотрел кино — то есть мы украли два часа у пива с воблой, приобщили его к культурному досугу, жизнь продлили ему. Государство должно относиться к культуре как к области инвестиций. Только инвестировать надо в правильные вещи. Кино про вампиров? Идите в банк, берите кредит.

Культура: Экономика, инвестиции… А ведь Вас, Владимир Ростиславович, называют «комиссаром». Как Вы относитесь к пугалу последних двадцати лет — слову «идеология»? Произносите его вслух или про себя?

Мединский: Произношу. Я считаю, что идеология, то есть набор идей — это очень правильная вещь. Без идей человек становится животным. Либералы говорят, что идеологии быть не должно, они, видимо, хотят, чтобы мы травку жевали…

Культура: При этом сами выстроили очень жесткую идеологическую систему.

Мединский: С колоссальной нетерпимостью к инакомыслящим! Да и какие они либералы? «Либерал» — хорошее слово. Навальный, что ли, либерал? Только и орет «всех посажу!». Они просто приватизировали этот термин. В свое время у нас были «демократы» — тоже слову не повезло. А эти ребята испортили понятие «либерал».

Культура: Ну, так нужна нам государственная идеология?

Мединский: Конечно! У государства должен быть набор идей, которые оно пытается продвигать.

Культура: Заключительный вопрос. Помимо «комиссара», Вас называют еще и «охранителем». По душе Вам такое звание? Что и от кого сегодня надо охранять?

Мединский: Добро всегда надо охранять от зла… Я не могу точно определить собственные идеологические и политические убеждения. Поэтому процитирую чужую фразу, которая мне очень нравится, ибо полностью соответствует моему внутреннему душевному ощущению: «По политическим взглядам я — русский».

«Денег мало, но сделать мы можем многое»[25]

В рамках секвестра российского бюджета на 10 % сокращены и федеральные расходы на культуру. О том, какое влияние это окажет на подведомственную ему сферу, в интервью «Ъ» рассказал министр культуры Российской Федерации Владимир Мединский.

— Начнем с «Тангейзера»: есть ли шанс, что спектакль Тимофея Кулябина вернется в репертуар Новосибирского театра оперы и балета?

— Вопрос «Тангейзера» закрыт, все решения приняты. Необходимости вмешиваться в работу Новосибирского театра не вижу.

— Тем не менее, в ваших словах есть противоречие: руководителя одного из ключевых театров страны уволили за спорный спектакль…

— Минкульт не «увольняет за спектакль». Увольнение связано с тем, что руководитель так и не понял или не захотел понять: государственное учреждение не частная лавочка. Уверен, массовых митингов можно было избежать. Собрать на своей площадке журналистов, местных депутатов, общественников, представителей РПЦ: разъяснить, убедить, обаять.

Невзирая на личные симпатии. Стремление к диалогу, особенно в конфликтных условиях, — обязанность руководителя федерального театра.

— О руководителях федерального уровня. Министерство культуры объявило о проекте «Кадровый потенциал». Что это такое? Это не то же самое, что уже имеющийся «Кадровый резерв» для госслужбы?

— Нет, не то же самое, хотя цели преследуются похожие, только с учетом специфики культурной сферы. Наша программа хоть и предполагает подбор кадров для работы в министерстве, но в первую очередь нацелена на подбор, систематизацию и учет управленцев именно для учреждений культуры — а это все-таки не госслужба.

Нам нужно держать в поле зрения людей, которые в той или иной степени сочетают творческие и деловые, руководящие навыки. И это поле зрения мы хотим расширить — охватить в нем и разные сферы культурной деятельности, и разные регионы. Не секрет, за пределами столиц у ведомственного начальства, увы, начинается кадровая терра инкогнито.