Сергей Кара-Мурза - Кого будем защищать Страница 44

Советский проект был выходом из той исторической ловушки, в которую попала Россия в начале века, — ей приходилось одновременно «догонять капитализм и убегать от него».

Сейчас у нас «проектное мышление» блокировано, и от кризиса веет безысходностью. Одни уперлись в марксизм, другие в либерализм, третьи впали в детство и жуют миф о поручиках и корнетах. Мы сорвались в кризис в таком состоянии, что он превратился в «ловушку». Мы оказались в положении цивилизации, которая подрезала свои собственные корни, но не может сосуществовать с принципами иных цивилизаций. Таков итог антисоветского поворота конца XX века.

Но исход вовсе не предопределен. Если молодежь России хочет выжить как этническая общность, она должна преодолеть внушенное ей отвращение к «совку» и рассмотреть все варианты будущего хладнокровно.

2007 г.

ЛЕНИН

Профессор Сергей Кара-Мурза в диалоге с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко

В нынешней официозной и вообще господствующей пропаганде отношение к В.И. Ленину проникнуто особой ненавистью. Убедительным свидетельством этого стал, например, и результат голосования так называемых присяжных в телепроекте «Имя Россия». Специально подобранные, почти все они, кроме лидера КПРФ, старались оценить ленинское имя как можно ниже, давая ему даже баллы с минусом, что превзошло ими самими установленные «правила игры». А в итоге, по приговору этих яростных ненавистников, вождь Октябрьской революции занял в их раскладе последнее, двенадцатое место. Что, как известно, далеко разошлось с мнением голосовавших телезрителей, хотя его, несомненно, всячески выкручивали.

Об истоках такой ненависти, которую изо всех сил пытаются внушить сегодня как можно большему числу людей в нашей стране — мои главные вопросы автору двухтомного исследования «Советская цивилизация» Сергею Георгиевичу Кара-Мурзе, с кем уже не впервые говорим мы о Ленине.

— По-моему, совершенно очевидно, Сергей Георгиевич, что нагнетание в обществе этой крайней неприязни к идеям, делу, самому имени Ленина связано со стремлением во что бы то ни стало наконец закопать его. И в переносном, и в буквальном смысле. То есть максимально скомпрометировать все, что он внес в бытие нашей страны и мира, а тело, покоящееся в Мавзолее на Красной площади, предать, как они выражаются, земле. Не потому ли, что ленинский Мавзолей — один из символов ненавистной для них советской эпохи, саму память о которой они тоже хотели бы закопать?

— Здесь у вас не один вопрос, а несколько. Прежде всего, наверное, надо определить, кто это «они».

— Конечно, нынешняя власть.

— Но власть — это верхушка айсберга. Она ведь имеет под собой определенную социальную базу, мировоззренческую основу. Ясно, что это какая-то влиятельная часть российского общества…

Я бы сначала даже поставил вопрос так: почему именно сейчас возникла такая непримиримая и глубокая ненависть ко всему, что представляет собой Ленин? Ее ведь не было ни в двадцатые, ни в тридцатые годы, ни даже во время Гражданской войны. В общем-то, до сравнительно недавнего времени Ленин как мыслитель, политик, мастер административного управления во всем мире признавался как одна из крупнейших фигур. А уж в России по тому, что ему удалось сделать, это, конечно, был один из безусловных символов русского ума, русской воли, русской работоспособности. Что говорить, для нас это была национальная гордость!

— Была? Я думаю, Ленин таковой и остается. Но это — для нас.

— Верно. Вот и вопрос: кто такие мы и кто такие они? И почему эти «они» где-то полвека таились, в каких-то катакомбах?

— Да потому, что им не давали возможности говорить.

— Правильно. Однако не только. Они еще были слабы и, даже скажу так, по-настоящему не вполне понимали, что такое есть Ленин. И вот именно только теперь, когда мы потерпели поражение, они до конца это поняли. Ныне уже совершенно ясно, что их ненависть является действительно фундаментальной, не конъюнктурной и абсолютно антагонистической.

— Классовая ненависть к своему классовому врагу.

— Я бы сказал, это явление не классового, а духовного порядка. Конечно, есть прагматический и политический интерес: чтобы им удержаться у власти, надо этого врага уничтожить или хотя бы на время его влияние заглушить. Но здесь еще есть ненависть духовная, мировоззренческая.

— Это очень ощущается сегодня…

— Такие грандиозные явления мирового масштаба, как русская революция, означают столкновение огромных сил, и речь тут шла по существу о вселенском проекте — как надо жить. Этот вопрос относится к категории мировоззренческих и уходит корнями даже в религиозное представление — о человеке и справедливости, о добре и зле.

— Да, масштаб воистину колоссальный!

— Русская революция, руководимая Лениным, открыла ворота к новому типу жизни человека на земле. И в эти ворота вышел на историческую арену новый культурно-исторический тип — советский человек.

— В труде вашем «Советская цивилизация» много внимания уделено этой теме — новому человеку. А враги придумали для него оскорбительно-уничижительное словечко «совок»…

— И мы, и наши враги примерно одинаково можем его описать. Но вот оценки разные, отношение разное.

Возьмите ряд видных фигур, которые исторически представляют тип советского человека, — скажем, Стаханов, Шолохов, Уланова, Жуков, Гагарин… В них в концентрированном виде можно узнать наиболее характерные черты советского человека. Это коллективный портрет человека, продержавшего на себе страну почти весь XX век!

Он произвел культурную революцию, индустриализацию, выдержал и выиграл величайшую войну, а затем послевоенное восстановление. Потом он стал постепенно слабеть. Появился Хрущев, началось долгое отступление…

Так я вижу столкновение, которое произошло в нашей стране. И кто же стал главным противником советского человека? Тоже культурно-исторический тип, который таился в недрах российского общества. Это — стяжатель, вор, ничтожный в смысле творчества человек, ненавидящий труд.

— Такие люди есть в любом обществе.

— Это особый тип, собирающийся в особые социальные и культурные ниши. Возьмите преступный мир. В нем собрались люди определенного типа! И у них есть свое мировоззрение, свое представление о человеке. Какое? Как о скотине, которую надо резать или стричь, — если речь идет о человеке, находящемся вне этой группы. Это хищники, не способные к созидательному труду и не приемлющие его.

— В советской жизни им было не разгуляться?

— После русской революции этот тип потерпел поражение, его загнали в норы, пусть и слишком жестокими методами. Он был опорочен и в нашей литературе, в кино, театре, представлен как группа-изгой нашего общества.

А его антипод, советский человек, дал миру определенный образ благой жизни — и показал, что такая жизнь возможна. Ленин был символом этого человека, а в практическом плане — конструктором, давшим проект мировоззренческой, идеологической, организационной основы советского человека и советской жизни.

Нарождающийся советский человек сразу же получил очень высокий статус в мировом сознании. Он был необыкновенно уважаем, для миллионов людей стал образом, на который надо равняться, стал ведущим во всем мире, особенно во время войны.

— Можно выделить важнейшие качественные его характеристики?

— Это, во-первых, способность организовываться в солидарные коллективы на началах справедливости и сотрудничества, а не конкуренции и купли-продажи.

— Теперь-то Путин объявил нашей национальной идеей именно конкурентоспособность.

— Совершенно другой принцип!.. Далее — способ этих коллективов соединяться в сложное межэтническое общежитие. Он притягивал народы, не заставляя их ассимилироваться, а включая в семью народов. Этот образ был ориентиром. Человечеству была предложена идея мироустройства, основанного на сотрудничестве народов, а не на колониальной зависимости и рыночной конкуренции.

Благодаря ленинскому синтезу идеи развития с традиционными идеалами культуры русского и других народов России возник человек, способный создать и освоить технику, адекватную середине XX века, Второй мировой войне. После революции за какие-то полтора-два десятилетия у нас появился такой человек, какого к 1941 году на Западе вообще не ожидали. Из крестьянских парней вырастили офицеров и солдат, которые владели современной авиацией, ракетной артиллерией, вырастили полководцев, способных разрабатывать сложнейшие стратегические операции Красной Армии. Такой человеческий рост требовался, конечно, и для индустриализации, для развития советской науки, но особенно он проявился в армии во время войны.