Алексей Челноков - «Грязное белье» Кремля. Разоблачение высших чиновников РФ Страница 46

После того как стало известно, что участником ДТП стал старший сын министра обороны России Сергея Иванова, на место происшествия выехали крупные чиновники из управления ГИБДД и ГУВД Москвы. С этого момента об обстоятельствах аварии данные стали поступать противоречивые. РИА «Новости», например, сообщало, что пожилая женщина переходила дорогу на красный сигнал светофора. Впоследствии дело закрыли за отсутствием нарушений, а также состава преступления в действиях водителя. Сейчас Александр Иванов работает директором департамента структурного и долгового финансирования «Внешэкономбанка», в состав наблюдательного совета входит и его отец.

Сергей Иванов-младший также не служил в армии. Он работает в «Газпромбанке»: в январе 2005 года назначен на должность вице-президента «Газпромбанка», а в феврале 2008 года его повысили до члена правления и первого вице-президента. В этой должности Иванов курировал клиентский блок банка и отвечал за развитие клиентской политики в корпоративном секторе. Сын вице-премьера также является акционером «Газпромбанка» — ему принадлежит 0,113 % акций. Иванов по совместительству является членом совета директоров ЗАО «Армяно-Российский экспортно-импортный банк — группа Газпромбанка», ЗАО «Газпромбанк лизинг», ЗАО «Группа Химмаш», ЗАО «Форпост-менеджмент», ОАО «Ижорские заводы», ОАО «Объединенные машиностроительные заводы», ЗАО «Атомстройэкспорт», ООО «Газпромбанк-инвест», Caibon Trade & Finance SIGAR S.A., а также занимает пост заместителя председателя совета директоров ЗАО АКБ «Сибирьгазбанк».

Между тем если бы вице-премьер Сергей Иванов выполнил свое обещание, данное в декабре 2007 года Владимиру Путину, жизни десятков российских военнослужащих были спасены. Он пообещал через полгода полностью оснастить российскую армию приемниками глобальной навигационной спутниковой системы (ГЛОНАСС). Но в августе 2008 г. 58-й армии пришлось сражаться вслепую, когда надо было отразить нападение грузинских войск на Южную Осетию. Дело, как утверждали очевидцы, доходило до того, что российские части обстреливали друг друга, не имея возможности определить свое точное местонахождение. И наоборот, грузинские батареи и засады никак вовремя не засекались.

Военнослужащие 58-й армии признавались, что от безысходности они пользовались американской GPS, в противном случае корректировать огонь приходилось при помощи оптических приборов образца 1950–1960 годов. Но в США такой поворот событий спрогнозировали заранее. Поэтому и GPS давала в Южной Осетии сбои — метров на 300. У грузин же все системы наведения и позиционирования, как с завистью признают российские военные, работали безотказно.

В начале декабря 2010 года стало известно, что введение ГЛОНАСС отодвигается на неопределенный срок. Три последних спутника не долетели до орбиты…

Было бы интересно узнать о реакции вице-премьера на все вышесказанное. Скорее всего, он ответит так: «Ахинея и бред сивой кобылы». Это словосочетание является любимым у Сергея Иванова для выражения своего отношения к той или иной ситуации наряду с «чушью» и «дурью».

Министр-атеист

(А. А. Фурсенко, министр образования и науки)

Нынешний министр образования Андрей Фурсенко ни одного дня не проработал на преподавательской должности. Какими критериями мог руководствоваться Владимир Путин, назначая Фурсенко ответственным за воспитание молодого поколения? Во-первых, с начала 90-х Фурсенко и Путин — соучредители и соседи по дачному кооперативу «Озеро», расположенному на берегу Комсомольского озера в Приозерском районе Ленинградской области. Во-вторых, уже в свою студенческую пору Путин попал под обаяние Фурсенко-старшего, Александра Александровича (умер в 2008 г. на 81-м году жизни), который читал лекции в Ленинградском госуниверситете, alma mater Путина. Личность по-своему незаурядная, он, например, был первым иностранцем, которого допустили в личные архивы знаменитой семьи Рокфеллер. Ветеран кеннановского сообщества, исследовавшего аспекты «холодной войны». Говорят, именно этому человеку Путин обязан исполнением своей мечты стать разведчиком.

Первая его стажировка в США пришлась на 1976 год, когда Путина по распределению трудоустроили во внешнюю разведку. Можно сказать, университетский преподаватель с незапамятных времен находился в авангарде бойцов идеологического фронта и даже засылался в глубокий тыл врага.

В 1990 году, когда Путин, уволившись из КГБ, стал помощником ректора ЛГУ по международным вопросам, Александр Фурсенко, уже академик, возглавлял Отдел всеобщей истории ЛОИИ АН СССР. Позднее он становится секретарем отделения истории и членом президиума РАН, достигнув таким образом вершин российской исторической науки. Они часто встречались, обсуждали «высокие материи»: Путин безусловно доверял мнению академика в гуманитарных вопросах, и точка зрения академика часто являлась для Путина решающей. Выбор, таким образом, пал на династию Фурсенко. Старшему — из-за преклонных лет — не предложили высокий административный пост, но «справится и сын», тем более это министерство не только «образования», но и «науки».

Министр образования Андрей Фурсенко не раз открыто признавался, что «в Бога не верит». И ради бога! Может ли министр-атеист составлять школьные программы? Почему нет? Но только в том случае, если этот чиновник явным или подспудным образом не пытается навязать свои взгляды.

В открытом обращении Координационного центра мусульман Северного Кавказа звучит прямое обвинение: Фурсенко «грубо игнорирует десятки авторитетных, досконально аргументированных правовых заключений, бесспорно доказывающих правовую возможность и правовую обоснованность религиозного воспитания, включения в программу отдельной специальности «теология»…».

Известный эксперт в области религиозного образования, один из руководителей Общественной палаты Москвы, доктор юридических наук Игорь Понкин считает, что Фурсенко опирается на «группу идеологически ангажированных чиновников Минобрнауки России, которым свойственно неприязненное отношение и нетерпимость к Русской Православной Церкви и иным религиозным культурам, исторически представленным в России религий».

Конфликт между верующими и чиновниками разгорается уже несколько лет. Возможно, министр, защищая образование «от религии», считает, что он действует только во благо общества. Но что-то мешает самому Фурсенко занять безопасную дистанцию от атеизма.

Поэтому о династии Фурсенко следует поговорить отдельно, чтобы почувствовать, чем «дышит» эта семья. Ее родословная прослеживается примерно с середины XIX века. Дед академика, Василий Васильевич Фурсенко (1878–1942), тоже был историком, преподавал в одной из петербургских гимназий. Приблизительно в 1910 году семья распалась, и отца, Александра Васильевича Фурсенко (1903–1975), воспитывал отчим — Александр Августович Герке. По иронии судьбы, и Герке был учителем истории, преподавал в гимназии К. И. Мая, находившейся на 14-й линии Васильевского острова. Гимназия считалась (да и была), по тогдашним понятиям, «либеральной». «К Маю» отдавали своих детей состоятельные, но числившие себя «в оппозиции к правящему режиму» люди.

Соответственно, и преподавательский состав причислял себя к «оппозиции». Герке, к примеру, был близок к эсеровским кружкам в Петербурге. Матушка, Маргарита Михайдовна Герке, также не страдала верноподданническим «комплексом», прятала эсеровских террористов в своем доме под видом прислуги. В своих «Записках старого петербуржца» («Лениздат», 1970 г.) Лев Успенский, учившийся в гимназии Мая накануне Октябрьского переворота и хорошо знавший Герке, вспоминает:

«Однажды, гуляя по своей излюбленной железнодорожной платформе, мальчик увидел в окнах за решетками чьи-то лица. На вопрос сына, что это за люди смотрят, мать ответила, что это храбрые революционеры, их посадил за решетку царь-вампир, который пьет народную кровь; мать поддерживала связь с революционно настроенным студенчеством; в эпоху реакции прятала подпольщиков, в доме постоянно, под видом прислуги, жили жены арестованных рабочих заводов «Русский дизель» и «Нобеля».

Отцовские и материнские «душеспасительные» беседы, конечно же, не проходили даром. «Мы от души и от ума ненавидели правительство горемыкиных и штюрмеров, — вспоминает Успенский. — Мы презирали династию. И дома и в школе мы — давно уже не таясь — пересказывали друг другу самые свирепые, самые оскорбительные анекдоты про «Александру», про ее мужа-полковника…»

В старших классах этой гимназии было организовано «самоуправление». Одного нового преподавателя «психологии и философской пропедевтики», который «не удовлетворил учеников», вытолкали на улицу взашей. Словом, как пишет Успенский, «школа была отличной».

В итоге передовая педагогическая система сама себя высекла: «либерального» директора гимназии «арестовали домашним арестом, заперли его в его же кабинете и наложили печать «самоуправления» на телефон». Затем, «заняв канцелярию и закрыв двери здания», пустоголовые гимназисты отправились «делать революцию».