Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего Страница 47

Больших успехов можно ожидать от партнерства Японии с государствами АСЕАН, имеющими территориальные споры с Китаем (в первую очередь Вьетнамом и Филиппинами), а также с внерегиональными игроками – Австралией, стремящейся усилить свое влияние в АТР, и Индией. Это можно назвать стратегией «непрямого коллективного сдерживания» КНР, целью которого является не реализация собственных амбиций, а лишь нейтрализация угроз, с которыми, по мнению Токио, будет сопряжено более активное поведение КНР в Восточной Азии.

Стратегией Японии в АТР в среднесрочной перспективе станет, таким образом, сочетание трех элементов: укрепления военного союза с США как главного гаранта национальной безопасности в случае конфликта с КНДР или КНР, ограниченно успешных попыток расширить диалог с Китаем в рамках тактики «сдерживания-вовлечения» и с Республикой Корея – в контексте укрепления «хаба безопасности» в АТР и, наконец, наращивания взаимодействия с малыми государствами региона и внерегиональными игроками для «балансирования» Китая. Излишняя, но необратимая опора на США в реализации своих внешнеполитических задач в Восточной Азии будет способствовать дальнейшей маргинализации Японии как восточноазиатской державы в политическом смысле, а экономические проблемы на фоне экономических успехов Сеула и Пекина не позволят ей в среднесрочной перспективе восстановить статус ключевой экономической державы региона. Справедливости ради следует отметить, что Токио и не подает сигналов о наличии у него таких амбиций.

Ситуация в Северо-Восточной Азии до 2020 года будет развиваться под воздействием двух ключевых тенденций: нарастания китайско-американской конкуренции, не приводящей к конфликту или конфронтации двух держав, и консолидации Китаем регионального порядка безопасности («концепция азиатской безопасности») и экономического порядка (стратегия «пояса и дороги»). Стабильность развития региона будет укрепляться за счет того, что в свой конкуренции за лидерство две державы будут сталкиваться с тремя видами ограничений: это самоограничение, ограничения, создаваемые ими друг другу, и ограничения, которые будут на них налагать государства, образующие региональную «среду» и с подозрением относящиеся к лидерским устремлениям обеих стран. Китай и США будут стремиться по возможности избегать действий, которые могут «оттолкнуть» от них государства региона. Региональные конфликты (территориальные споры, тайваньский конфликт и конфликт на Корейском полуострове) также не смогут повлиять на общее состояние региональной безопасности, поскольку сохранившаяся в регионе система «динамической стабильности» имеет достаточный запас прочности для того, чтобы амортизировать его конфликтный потенциал, а укрепление и расширение (в первую очередь с участием Китая) сети институтов поддержания безопасности создает дополнительные гарантии его устойчивого развития.

Складывающаяся в АТР ситуация не дает России уникальных конкурентных преимуществ для укрепления своих позиций в регионе, однако серьезное осложнение отношений с государствами Запада неизбежно заставит Москву уделять больше внимания своим отношениям с государствами Восточной Азии.

Несмотря на традиционно дружественный и «стратегический» характер взаимодействия с КНР, отношения Москвы и Пекина во многих областях стагнируют. Китай, по сути, заинтересован в том, чтобы Россия и конфликт на юго-востоке Украины продолжали оставаться главным фокусом внимания США и отвлекали их внимание и ресурсы от Восточной Азии, и будет оказывать своему стратегическому партнеру стабильное, но ограниченное международное содействие, не присоединяясь к санкциям, но и не высказывая поддержку действиям России.

Одновременно с этим продолжится рост проникновения в Россию «дешевых» китайских кредитов – по аналогии с другими государствами стратегической периферии. Китай будет продолжать вкладывать средства в российскую транспортную инфраструктуру и, вероятно, промышленность, максимально используя потребности России в санкционном импортозамещении для освоения новых ниш российского рынка.

Также можно прогнозировать рост недекларируемых противоречий Пекина и Москвы в Центральной Азии, где соревнование интеграционных проектов будет набирать остроту. Москве следует сделать ставку на диверсификации своих политических и торговых партнеров в АТР, расширяя взаимодействие с государствами АСЕАН, заинтересованными в расширении числа значимых партнеров для балансирования влияния КНР.

АТР может также предоставить не обремененную политическими противоречиями площадку для перезапуска диалога с Вашингтоном, что будет весьма своевременно в контексте грядущих в США в 2016 году президентских выборов.

АТР, таким образом, останется для России значимой экономической и политической площадкой, которая позволит эффективно противодействовать попыткам ее международной изоляции, но больше сохранит для Москвы роль «запасного аэродрома», подтвердив ее статус европейской великой державы с жизненными интересами в Азии. Для обеспечения стратегических «прорывов» на азиатском направлении у Москвы нет ни достаточных ресурсов, ни готовых плацдармов – рациональной политикой в таких условиях станет сосредоточение усилий на ограниченном круге задач, решение которых может дать плоды уже в среднесрочной перспективе (расширение партнерства с КНР в сфере высоких технологий, углубление торгового и политического сотрудничества с государствами АСЕАН, нормализация отношений с Японией – последнее будет наиболее сложной задачей из-за фактора США).

Глава 9

Юго-Восточная Азия. Становление нового глобального игрока?

Сумский Виктор Владимирович – доктор исторических наук, директор Центра АСЕАН при МГИМО (У) МИД России. Сфера профессиональных интересов – проблемы внутриполитического развития стран Юго-Восточной Азии, состояние АСЕАН и ее отношений с Россией, международные отношения и проблемы безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона. Публикуется в научной и общественно-политической периодике России, а также за рубежом (в том числе в США, КНР, Индии, Индонезии, Республике Корея, Малайзии, Сингапуре, на Филиппинах).

В 2017 году – то есть как раз в середине пятилетнего прогнозного периода 2015–2020 годов – Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) исполнится 50 лет. Если лидеры Индонезии, Малайзии, Сингапура, Таиланда и Филиппин, стоявшие у истоков АСЕАН, задумывались о том, что будет представлять собой их детище полвека спустя, то можно уверенно сказать: ничего похожего на путь, пройденный Ассоциацией за это время, они не предвидели. Создавая АСЕАН в разгар Второй Индокитайской войны, они прежде всего заботились о том, чтобы законсервировать противоречия и споры, разделявшие их страны, ради решения неотложной сверхзадачи – совместного противостояния «коммунистической угрозе» из тех районов Юго-Восточной Азии (ЮВА), которые были охвачены боевыми действиями, и, конечно, из «красного Китая». Было трудно вообразить, что этот последний в начале следующего столетия станет главным и незаменимым торгово-экономическим партнером Ассоциации, которая за счет приема новых членов (включая социалистический Вьетнам) превратится из «пятерки» в «десятку»[36] и обретет репутацию самого успешного проекта регионального сотрудничества в незападном мире.

Идти к успеху приходилось зигзагами, с вынужденными остановками, преодолевая то внутренние потрясения в отдельных странах, то неприятности транснационального масштаба (типа Азиатского кризиса конца XX – начала XXI века), а порой и сопротивляясь внешнему нажиму (как на этапе, когда членство Мьянмы в АСЕАН «оскорбляло в лучших чувствах» США и ЕС). Тем очевиднее, что феномен АСЕАН – не плод счастливого стечения обстоятельств, но результат последовательных усилий, и тем выше оценка достигнутого.

Что касается достижений как таковых, то главные из них состоят в следующем. Во-первых, на уровне отдельных стран – где-то раньше, где-то позже, но в целом практически везде по региону – удалось достичь такого качества государственного управления, которое обеспечило заметное ускорение социально-экономической модернизации. По данным Всемирного банка, в 2013 году совокупный ВВП стран – участниц АСЕАН составлял (в текущих ценах, по обменным курсам валют) 2,35 трлн долларов США (или 3,1 % от общемирового показателя; согласно тому же источнику, ВВП России достигал 2,09 трлн долларов США).

Во-вторых, при всем различии политических порядков (в диапазоне от абсолютной монархии в Брунее до демократии американского образца на Филиппинах и партийно-государственной системы ленинского типа во Вьетнаме), а также уровней хозяйственного развития, в ЮВА удалось существенно активизировать региональное экономическое сотрудничество. В настоящее время объем товарооборота между странами АСЕАН превышает 0,5 трлн долларов США. В конце 2015 года запланирован «запуск» Экономического сообщества АСЕАН, в котором инвестиционная и производственная деятельность, предложение товаров и услуг, перемещения рабочей силы и прочего будут регулироваться на основе единых норм.