Рудольф Баландин - «Клубок» вокруг Сталина Страница 48

To, что Ягода проявил поначалу необыкновенную заботу о Запорожце, Медведе и их семьях, работники НКВД должны были знать, ибо все это проходило именно через них (не по линии же ЦК). А вот до Сталина эти факты могли дойти не сразу. И когда он узнал об этой заботе, у него должно было укрепиться мнение о том, что Ягода старается помочь своему соучастнику (или двум соучастникам), чтобы они помалкивали о преступных связях с ним, Ягодой. Точнее, такое подозрение должно было возникнуть еще раньше, при вынесении мягких приговоров тем, кто отвечал за безопасность Кирова. Ведь эта мягкость могла свидетельствовать о том, что преступная халатность охранников и их начальников — дело допустимое и проступок не особенно тяжкий. Выходит, что если б покушение было совершено на Сталина, то и тут охранники имели все основания бездействовать и не подвергать себя риску, пытаясь остановить террористов.

Более того, как мы видели по тексту записки Сталина Менжинскому, доверие вождя к Ягоде вовсе не было полным. Подозрения могли возникнуть еще до 1934 года, а затем стали переходить в уверенность: Ягода — враг.

Учтем и то, что Ягода не был сразу снят и казнен, а был сначала понижен в должности и лишен высшего поста в НКВД. Но материалов против него накапливалось все больше. И Сталин написал 31 марта 1937 года заявление Политбюро ЦК ВКП(б), адресованное членам ЦК:

«Ввиду обнаружения антигосударственных и уголовных преступлений наркома связи Ягоды, совершенных в бытность им наркомом внутренних дел, а также после перехода его в наркомат связи, Политбюро ЦК ВКП(б) предлагает исключение его из партии и немедленный арест. Политбюро ЦК ВКП(б) доводит до сведения ЦК ВКП, что ввиду опасности оставления Ягоды на воле хотя бы на один день, оно оказалось вынужденным дать распоряжение о немедленном аресте Ягоды. Политбюро ЦК ВКП просит членов ЦК ВКП санкционировать исключение Ягоды из партии и его арест. По поручению Политбюро ЦК ВКП Сталин».

Как видим, соблюдались все необходимые формальности, связанные с арестом высокопоставленного партийного работника. Оказывается, на Ягоду, как виновника гибели Кирова, определенно указал еще Орджоникидзе. Вот что писал секретарь ЦК КПСС П.Н. Поспелов (из записки в президиум ЦК КПСС, 1956 год):

«Нельзя сказать, что мало людей охраняло Кирова. Несли дежурство по охране Кирова 9 сотрудников НКВД…

Были ли в Политбюро предложения привлечь Ягоду к ответственности за убийство С.М. Кирова? Видимо, были. Как заявлял Енукидзе, на одном из заседаний Политбюро С. Орджоникидзе выступил с прямым обвинением Ягоды, бросив ему:

«Вы являетесь виновником смерти Кирова».

Спору нет, это обвинение никак не может служить доказательством того, что Ягода является организатором преступления. Вполне возможно, что имелась в виду виновность в халатном отношении к обеспечению безопасности высших лиц государства. Но не исключено, что Орджоникидзе уже тогда знал что-то о роли Ягоды в убийстве Кирова.

Другой вопрос: насколько в этом преступлении мог быть замешан, например, такой человек как Бухарин. Однако и в этом случае обвинения (прямо скажем — весьма шаткие) строились не на пустом месте. Вот выдержка из протокола пленума ЦК ВКП(б), проходившего в феврале-марте 1937 года:

«ЕЖОВ…Второй документ — тоже дружба такая, довольно подозрительная: известный человечек был такой, Котолынов, организатор убийства т. Кирова, наводчик Николаева. Так вот, видите ли, тоже в 1934 году Бухарин пишет…

ГОЛОС. Кому?

ЕЖОВ. Медведю в Ленинград. Он пишет: «Дорогой товарищ Медведь, у тебя зашился один работник», и просит потом «хорошо бы разгрузить от административных дел, есть у вас в Ленинграде такой парень Ваня Котолынов», словом, сообщает ему подробную характеристику со слов других, называет о том, что его может рекомендовать Смородинов (так в тексте; правильно Смородин: бывший генсек ЦК комсомола, 2-й секретарь Ленинградского, затем первый секретарь Сталинградского обкома, прототип главного героя кинотрилогии о Максиме; расстрелян в феврале 1939-го — Авт.). Потом пишет: «Я оставляю в стороне, что он исключался из партии, и знаю только, слышал о нем как об очень талантливом парттысячнике».

БУХАРИН. Один… научный работник просил меня дать этого Котолынова. Я написал Медведю и просил его проверить об этом человеке.

ЕЖОВ. Странное знакомство с террористами.

БУХАРИН. Я могу свидетелей вызвать, по чьей просьбе я это сделал».

Позже, уже из внутренней тюрьмы НКВД Н.И. Бухарин писал Сталину 15 апреля, разъясняя данный эпизод:

«…Ко мне пришел Д.Л. Талмуд (физико-химик, член-корреспондент АН СССР с 1934 года, когда начал работать в Институте биохимии АН СССР. Авт.), физик и сотрудник ОГПУ, которому я помог в устройстве специального назначения лаборатории, находящейся в ведении ОГПУ. Он меня просил написать Медведю, чтобы тот дал ему Котолынова, о котором он, Талмуд, знает от Смородина».

Бухарин просил передать свое письмо — 9 исписанных полностью страниц Сталину. Просьба была выполнена. Прочтя письмо, Сталин пометил на сопроводительной записке: «Вкруговую. Ст.». По мере чтения члены Политбюро расписывались и высказывались:

«Читал. По-моему, писал жулик. В. Молотов»; «Все та же жульническая песенка «я не я, и лошадь не моя». Л. Каганович»; «М. Калинин»; «Безусловно жульническое письмо. В. Чубарь»; «Читал. К. Ворошилов»; «Бухарин продолжает свое провинциальное актерство и фарисейское жульничество. А. Микоян»; «Типичная бухаринская ложь. А. Андреев».

Против Бухарина оказались почти все. Судя по всему, дело его уже обсуждалось в узком кругу и решение о высшей мере наказания для одного из бывших руководителей оппозиции было принято. Теперь задача ставилась более широко: искоренять беспощадно оппозиционеров среднего и нижнего звена. Здесь уже проявляли свое усердие и преданность те, кто выстраивал свою партийную карьеру, буквально шагая по трупам.

Как вспоминал бывший 1-й секретарь Свердловского райкома Москвы И. Новиков:

«На пленуме МК и МГК ВКП(б) 14 августа 1937 г. присутствовали я, В.П. Пронин. Н. Хрущев вел пленум с Г. Маленковым. Это был полный разгром Московской партийной организации, ее руководящих кадров.

Мы с женой ночами дома не спали, боялись ареста. А за что? Так просто.

Н. Хрущев чистит троцкистов по трем пунктам: 1. Руководящие кадры МК ВКП(б) противопоставили себя товарищу Сталину. 2. Московская парторганизация вела антипартийный подбор кадров. 3. Утрата революционной бдительности».

В результате из 23 крупных партийных работников Москвы возвратились из заключения 3–5 человек. Остальные пропали без вести.

Аналогичный разгром ленинградской партийной организации учинил Жданов.

…Как обычно бывает в горах: лавина начинается с незначительных обвалов вверху крутого склона. Постепенно набирая массу и мощь, она несется по склону, сметая все на своем пути. Нечто подобное происходит и с катастрофическими общественными процессами, в частности с массовыми репрессиями. Но и в природе и в обществе необходим не только первый толчок, но и сложившаяся обстановка.

Бытует мнение, что массовые репрессии, прежде всего направленные против представителей партийно-комсомольского актива, были вызваны манией преследования у Сталина. Но если бы такая мания действительно была, то она распространялась бы прежде всего на близкое окружение вождя. Чего ему было бояться партийцев среднего и низшего звена, а также беспартийных оппозиционеров?

Про объективные обстоятельства, вызвавшие репрессии, непосредственно написал… все тот же Конквист:

«В комсомоле, например, еще в 1935 году наблюдалось удивительно сильное сопротивление сталинизму. Секретные архивы Смоленской области (они были захвачены немцами во время войны и позже попали на Запад) выявляют степень этого сопротивления. На комсомольской дискуссии по поводу убийства Кирова один член организации говорил: «Когда убили Кирова, то разрешили свободную торговлю хлебом; когда убьют Сталина, то распустят все колхозы»… Есть рапорт о девятилетнем пионере, который кричал: «Долой советскую власть! Когда я вырасту, я убью Сталина». Об одиннадцатилетнем школьнике сказали, что он говорил: «При Ленине мы жили хорошо, а при Сталине мы живем плохо». А 16-летний студент якобы заявил: «Кирова они убили; пусть теперь убьют Сталина». Время от времени даже высказывались случайные симпатии к оппозиции…»

Ясно, что подобные сообщения поступали не только из Смоленской области. Ситуация внутри страны была не столь благополучная, как порой представляют себе те, кто верит в полную необоснованность репрессий. Но мы знаем, что вокруг Сталина в 1932–1935 годах сгущались тучи. Да и внешнеполитическое положение страны было непростым.

Глава 5

«УБРАТЬ СТАЛИНА»

Может создаться впечатление, будто Сталину в трудные годы до и после убийства Кирова только и было дел, что заниматься интригами в руководстве партии. Кто-то даже подозревает его в организации хитроумных убийств своих врагов (и друзей тоже).