Коллектив авторов - Доктрина Русского мира Страница 48

Русский язык, я как лингвист могу это утверждать, флективно-синтетический. Это тот язык, на котором лучше передавать аксиологические вещи, лучше передавать ценности. Другие языки, аналитические, более прагматичные, они больше левополушарные, наш же больше правополушарный. В этом смысле в порядке дискуссии лингвоцентризм определённый для продвижения ценностей и идей Русского мира необходим. И свой родной язык, так сказать, правополушарный, я всячески хочу возвысить.

Что надо сделать в первую очередь? Нужно ввести один предмет – русский язык и литературу, или, по крайней мере, при двух предметах вернуться к форме сочинения как основного экзамена. Я понимаю, что такое решение звучит как-то простенько. Однако я убежден, что это фундаментальный момент. Сегодня курс «Русская и всемирная литература» может занимать 8 часов на факультете иностранных языков в международном университете. За восемь часов я должен от Гомера до Бодлера всё рассказать. Это страшный сон!

И для всех поступающих во все вузы на все факультеты этот экзамен должен быть обязательным. Кровь из носу! Все говорят – зачем физику Наташа Ростова? А вот пусть будет, и всё! И я с вами согласен, что здесь определённый элемент насилия есть. Все традиционалистские культуры – это культуры, которые не боятся насилия в хорошем смысле. Ведь толерантность доходит до того, что я не имею права, к примеру, американских студентов заставлять учить наизусть два четверостишия, потому что это, дескать, нарушение прав человека.

По-моему надо всячески лоббировать, извините за нерусское слово, детские каналы и детскую литературу. У меня младший сын «Карусель» смотрит. В прайм-тайм по «Карусели» идут исключительно американские, английские, какие угодно мультфильмы. Какой язык-то там? Вот есть огромное число русских междометий: «Господи ты боже мой!», «ой», «аиньки» и так далее. Сейчас, и это я изучал специально, все междометья фактически заменяются одним – это междометье «О нет!». Причём это такая же интонация, как «А компот?». Это какая-то чёрная дыра, а на деле это калька с английского «Oh no!». У меня есть один акушер знакомый, у него уже рожающие девицы кричат во время родов: «О нет!»

Владимир БОРТКО,

кинорежиссер, депутат Госдумы:

– Меня в нашем разговоре интересуют прежде всего две вещи – что есть Русский мир и что такое сама культура. Ибо, насколько я знаю, культура – понятие изначально чисто агрономическое, то есть это возделывание растений, сельскохозяйственная деятельность. А что имеется в виду под культурой сейчас и зачем она вообще? Культура есть, мне кажется, какой-то код, скрепляющий, я бы сказал, даже не жителей страны – скрепляющий племя. И поэтому меня очень беспокоит в последнее время существование русского народа не где-то там, а в самой России. Я спрашиваю себя, где я чаще всего вижу русские лица? И обнаруживаю их в охране. Это не шутка, этот так и есть. Они ещё, правда, существуют и в армии, слава богу. Здесь, очевидно, сказывается национальный менталитет.

Что есть Русский мир? Русский мир – это пределы того сужающегося пространства, где ещё сохраняется русский народ. Тут было сказано о том, что культура наша чуть ли не является доминирующей в мире. Но это далеко не так! Если нас где-то похвалили за экранизацию западной классики – это подачка с царского плеча и только. Мы же на задворках мировой истории сейчас находимся. И сегодня здесь было правильно сказано, что ареал Русского мира сузился очень сильно, в том числе и влияние нашего языка сузилось…

Я бы сказал несколько слов по той тематике, в которой я специалист. Почему американское кино лучшее в мире? Оно, во-первых, профессиональное, чего в России нет. Во-вторых, оно дорогое, а это означает простую вещь – кино, да будет вам известно, друзья мои, посещают люди в возрасте от 12 до 36 лет. Дальше люди смотрят телевизор. Это совершенно два разных пласта, которые никак не связаны друг с другом, – кинозритель и телевизионный зритель. Кинозритель вместе с современным дорогим кино вкушает плоды новейших достижений науки и техники. В кинотеатре скоро будет трястись пол и потолок, будет полное впечатление, что вы находитесь внутри этого фильма. Можем мы пытаться такое делать? Нет, не можем. По одной простой причине – один такой кинофильм стоит дороже, чем вся наша кинематография.

Итак, на кино воспитывается молодое поколение. И дело не в том, что американский фильм плохой. Нет, он хороший, он всегда несёт только положительный заряд. Но – с американским флагом в конце, это обязательно, это стопроцентно. Когда говорят, что молодёжь ушла с телевидения в Интернет, – это не так. Какая-то часть и хотела бы уйти, но всё равно смотрит телевизор. А в телевизоре сегодняшнем абсолютно нет ничего общего с русской культурой.

У нас есть несколько вещей, скрепляющих этот несчастный, уничтожающий себя Русский мир. Во-первых, это, конечно, язык. Во-вторых, как ни странно мне, коммунисту, говорить об этом, это церковь. Это последняя скрепа – нелюбимое либералами слово, – которая скрепляет народ. Почему? А что ещё у нас есть? Да ничего! В былые времена царь-батюшка был скрепляющим началом. Потому, когда начали выделяться национальные элиты, собственно тогда и пришёл конец империи. И произошла при советской власти удивительная вещь – очень мощное скрепление страны на одной идее: нет ни эллина, ни иудея, и провозглашено строительство Нового Человека. Плохо это или хорошо, но это работало. И война доказала, что эта система работала: мы выдержали войну! Ибо Адольф Алоизович думал, что мы расколемся, разбежимся, но этого не произошло.

А что сегодня скрепляет страну, кроме языка и веры? Три вещи. Первая – Владимир Владимирович Путин, плох он или хорош, относиться к нему так или эдак, но это скрепляет страну. Второе – СОБР, ОМОН, а теперь вот Национальная гвардия. И третья – телевизор! Уберите любую из этих скреп, и от страны не останется ничего. А хотелось бы, чтобы осталось.

Значит, нужна какая-то другая идея, объединяющая всех нас. И это никак не идея демократии, что я могу доказать наглядно. Допустим, я татарин и хочу избираться, а у нас полная демократия, я прихожу к татарам и говорю: «Татары, угнетаемые пятьсот лет русским империализмом! Голосуйте за меня! Вот текут наши сердца по Волге к нашим братьям!» Я выиграю выборы запросто. Что делают здесь, в Москве? Либералы не либералы – не важно – сразу ОМОН вызывают! И правильно делают! И так происходит суверенная демократия. Наша страна устроена совершенно иначе, чем, например, Франция, Англия. У нас есть национальные территории, которые даже имеют гимн, имеют флаг, имеют президента, свою столицу.

И по поводу скрепы телевидения. Как я уже сказал, телевидение такое же имеет отношение к Русскому миру, к России вообще, как я к китайскому императору… И непонятно, что с этим делать, потому что телевидение ничем и никем не управляется. А ведь оно при этом существует для того, чтобы скреплять страну… В отличие от него кинематограф ещё как-то управляется Министерством культуры.

Самое главное, что я хотел сказать: фронт борьбы за Русский мир, за русскую культуру проходит не там, а здесь – в Москве! Вот здесь начинается Русский мир, вот здесь надо что-то делать и бить во все колокола! Потому что конец Русскому миру придёт не откуда-то оттуда, а отсюда.

Алексей ВАЙЦ,

вице-президент движения «Переправа»:

– Культура требует усердного труда, как в Священном писании сказано, пота, чтобы что-то родилось. Сорняк растёт сам. Поэтому культура – это, конечно же, усилия. Её невозможно оторвать от политико-экономической части, невозможно оторвать от идеологии, от мировоззрения и невозможно оторвать от духовной жизни. Культура – это всё.

Мы избрали в нашей работе апофатический метод, и, конечно, Русский мир открывается человеку не материалистического мировоззрения. Русский мир – это Святая Русь, это фасад Святой Руси. А Святая Русь сокрыта глубоко, как град Китеж. И Русский мир скорее придумали иностранцы, которые приехали сюда с Петром. И для меня, как для немца по своей родословной, Русский мир всегда существовал, потому что всегда были «мы» и «они». Я помню даже времена в школе, когда мне предлагали копыта показать, совершенно непонятно, почему.

Гуго Густавович Вормсбехер, наш немецкий публицист, очень ёмко сказал: «Русские немцы – дети смешанного брака, в которых удивительным образом сочетается немецкая прагматичность с русской созерцательностью». Вот созерцательность – это то, что является сегодня реальным преимуществом Русского мира. Русский человек как-то прикреплён некоей частью своего ума к этому миру отечества горнего, который он видит и созерцает. Не все с этим соприкасаются воочию, но все чувствуют, что что-то там есть.

Мне кажется, что здесь у нас есть некая внутренняя точка опоры, опершись на которую, мы можем дальше развивать некие свои, как я их называю, культурные, гуманитарные стратегии. Святая Русь в гроте, она сокрыта от мира и вообще мало кому открывается. Русский же мир представляет собой фасадную, базилическую культуру, проявляющую это сокрытое в мире и во времени. В чём это выражается? Во-первых, у нас 193 национальности процветают в нашем веротерпимом материнском «бульоне» русской культуры, и наша задача – сохранить и дальше культурную, национальную и религиозную идентичность всех народов, исторически связавших свою судьбу с Россией. И Русский мир выражается в ценностях, которых я бы назвал семь, расставив их по приоритетам: это вера, семья, труд, служение, историческая память, отечество и язык.