Александр Усовский - Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий Страница 49

Кстати, посол США в СССР Дэвис писал по поводу процесса по делу «Правотроцкистского блока» и, в частности, Николая Бухарина в своей книге «Миссия в Москву»: «Итак, сомнений больше нет – вина уже установлена признанием самого обвиняемого… И едва ли найдется зарубежный наблюдатель, который бы, следя за ходом процесса, усомнился в причастности большинства обвиняемых к заговору, имевшему цель устранить Сталина».

Из письма того же Дэвиса Государственному секретарю США, то бишь – непосредственному начальству: «13 марта 1938 года, примерно в 5 часов утра, все обвиняемые на процессе были признаны виновными и выслушали приговор. Троих приговорили к тюремному заключению, а остальных к смертной казни через расстрел. Восемь человек, получивших расстрел, – это видные деятели, бывшие члены советского правительства, включая бывшего премьера, шесть бывших членов кабинета, одного из наиболее видных партийных лидеров и члена Политбюро, и, кроме того, – президента одной из союзных республик. К тюремному заключению приговорены бывший посол в Англии и Франции, бывший советник советского посольства в Берлине и один известный специалист в области сердечных заболеваний. В ходе ежедневного знакомства с показаниями свидетелей, их манерой давать показания, по моему мнению, совершенные обвиняемыми преступления доказаны… По общему суждению тех дипломатов, кто присутствовал на процессе, с полной очевидностью установлено существование значительной по своему характеру политической оппозиции и серьезного заговора, что в какой-то степени проясняет непонятное развитие событий в Советском Союзе в течение последнего полугода».

В своем последнем слове на этом процессе бывший «любимец партии» гражданин Н. И. Бухарин яростно кается: «В самом начале процесса на вопрос гражданина Председательствующего – признаю ли я себя виновным, я ответил признанием. Еще раз повторяю, я признаю себя виновным в измене социалистической родине, самом тяжком преступлении, которое только может быть, в организации кулацких восстаний, в подготовке террористических актов, в принадлежности к подпольной антисоветской организации… Я априори могу предположить, что и Троцкий, и другие союзники по преступлениям, и 2-й Интернационал, тем более, что я об этом говорил с Николаевским, будут пытаться защищать нас, в частности, меня. Я эту защиту отвергаю, ибо я стою коленопреклоненным перед страной, перед партией, перед всем народом. Чудовищность моих преступлений безмерна, особенно на новом этапе борьбы СССР. С этим сознанием я жду приговора…»

31 мая 1937 года с самоубийства начальника Политуправления РККА Гамарника начинается чистка в Красной Армии – 11 июня в советских газетах сообщается об аресте и закрытом суде над 8 военачальниками, обвиненными в предательстве и в сотрудничестве с Германией. Среди арестованных – маршал Тухачевский, командармы И. Якир, И. Уборевич, Р. Эйдеман, А. Корк и В. Путна. Парни сознаются, некоторые из них затем пишут покаянные письма. Якир, например, перед смертью написал покаянное письмо И. В. Сталину: «Родной, близкий тов. Сталин. Я смею так к Вам обращаться, ибо я все сказал, все отдал и мне кажется, что я снова честный и преданный партии, государству, народу боец, каким я был многие годы . Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной, честной работе на виду партии и ее руководителей – потом провал в кошмар, в непоправимый ужас предательства… Следствие закончено. Мне предъявлено обвинение в государственной измене, я признал свою вину, я полностью раскаялся . Я верю безгранично в правоту и целесообразность решения суда и правительства. Теперь я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к Вам, партии и стране, с безграничной верой в победу коммунизма». Известно, что на этом шедевре эпистолярного жанра начертал Вождь народов, а вслед за ним – Ворошилов, Молотов и Каганович.

На следующий день появляется сообщение о расстреле заговорщиков – но об особенностях Великой Чистки в Красной Армии мы поговорим в следующей главе.

В июле 1937-го, вообще без суда и следствия, расстрелян Ян Рудзутак – между прочим, еще недавно член Политбюро и пятый человек в Кремле! Товарищ Сталин решил не щадить никого – и если появлялась лишь тень сомнения в надежности товарища имярек, то оный товарищ имярек тут же отправлялся в Страну Вечной Охоты – ибо товарищ Сталин вознамерился тщательнейшим образом очистить вверенную ему страну от скверны революции. И не имел никакого значения чин и ранг заподозренного в троцкизме или «правом уклоне» товарища – имело значение лишь то, доверял ли этому товарищу Верховный Вождь советского народа; все остальное было суета сует и пустое сотрясение воздуха.

Весь тридцать седьмой, да и весь тридцать восьмой годы в стране идет небывалая страда – Советская Россия избавляется от «героев Октября», от «рыцарей революции», от «победителей в Гражданской войне». Все два года этой «страды» по городам и весям идут аресты, в залах судов и в пропахших казенными запахами кабинетах оглашаются приговоры, а в укромных пригородных рощах, в подвалах следственных тюрем НКВД, на кромках свежевырытых могил непрерывной канонадой гремят выстрелы – идут расстрелы осужденных. Страна избавляется от революционеров, страна решительно (и кроваво) заканчивает революционный, разрушительный период своей истории.

Но избавление это происходит исключительно в рамках закона. Вот, например, прокурор Украинской ССР Григорий Абрамович Железногорский (Айзинберг) был освобожден в августе 1937 года с должности прокурора республики и исключен из рядов КП (б)У как «троцкистский двурушник». В апреле 1938 года его арестовали, а в сентябре этого же года выездная сессия Военной коллегии Верховного суда УССР осудила его к смертной казни, обвинив в участии в троцкистской организации и шпионаже. Приговор был тут же приведен в исполнение. А вот его коллегу и соплеменника, Ефима Михайловича Збарского, прокурора Горловки, НКВД арестовал 18 декабря 1937 года, и через полтора года, 30 июля 1939 года, он предстал перед трибуналом Харьковского военного округа. В ходе слушания обвиняемый Збарский виновным себя не признал и показал, что к нему применялись недозволенные методы следствия и поэтому он себя оговорил. Посему 28 октября 1939 года дело было прекращено, арестованный был освобожден из-под стражи на основании ст. 4 «Д» УПК УССР (за отсутствием в его действиях состава преступления) и отпущен на свободу – после чего до пенсии проработал государственным нотариусом.

Да, в пламени Великой Чистки гибнут, увы, не только революционеры – часто под пули чекистов попадают случайные, а то и вовсе невинные люди; «лес рубят – щепки летят». К сожалению, процесс очищения страны и нации от скверны революции не может по определению быть стерильно чистым, и не всегда карающим органам удается отделить зерна от плевел, овец от козлищ.

Но все же невинно убиенных в мартирологе 1937 – 1938 годов – исчезающе малый процент; главные его жертвы – в действительности подлинные враги народа, революционеры-марксисты, потрясатели основ и разрушители миров. Пришло их время умирать – и безжалостная машина Великой Чистки круглосуточно, без выходных и праздников, неутомимо работает по всей стране, старательно затягивая в свои жернова всех тех, кто еще не так давно гордился участием в убийстве царской семьи, расстрелах пленных офицеров в Крыму, раскулачиванием целых областей. Теперь пришло их время своей кровью смазать ненасытный конвейер смерти, что во славу грядущей своей Империи запустил товарищ Сталин…

Всего в 1937 году было приговорено к высшей мере наказания триста пятьдесят три тысячи семьдесят четыре человека, осуждено на различные сроки заключения в лагерях и тюрьмах – четыреста двадцать девять тысяч триста одиннадцать человек.

Кстати, второй год террора (1938-й) дал тоже неслабый результат – расстреляно было триста двадцать восемь тысяч шестьсот шестнадцать человек, за колючую проволоку отправлено двести пять тысяч пятьсот девять человек.

Итого жертвами Великой Чистки пали шестьсот восемьдесят одна тысяча шестьсот девяносто человек, подавляющее большинство из которых за пятнадцать-двадцать лет до этих событий сами подписали себе смертный приговор – встав на путь революционного разрушения России. Теперь они расплачивались по этим старым счетам, причем самой дорогой валютой – собственной жизнью.

Они должны были знать, на что идут, когда бесшабашно и весело рушили империю Романовых, когда задорно расстреливали пленных офицеров, когда без тени сомнений гнали на пулеметы донских казачек вместе со стариками и малыми детьми. Теперь пришла их очередь получить девять граммов свинца в затылок – и многим из них в последние минуты их революционной жизни являлись тени тех, кого они замучили, убили, заморили голодом за эти двадцать лет. За все в жизни надо платить!