Норман ФИНКЕЛЬШТЕЙН - ИНДУСТРИЯ ХОЛОКОСТА Страница 5

В первые месяцы войны, в начале 1948 г. и особенно после провозглашения независимости в мае Игаэль Ядин, главнокомандующий Хаганы, оценивал шансы Израиля на выживание как 50:50. Без тайных поставок оружия из Чехословакии Израиль, возможно, и не выжил бы.[35] За год войны Израиль потерял 6000 человек, 1 % своего населения. Почему же уже после войны 1948 г. ХОЛОКОСТ не оказался в центре внимания еврейской жизни в Америке?

Израиль быстро доказал, что в 1967 г. он был уже гораздо менее уязвим, чем во время борьбы за независимость. Израильские и американские лидеры заранее знали, что Израиль в войне с арабскими государствами легко одержит победу. Когда Израиль за несколько дней обратил в бегство армии своих арабских соседей, эта истина стала ясной для всех. Новик сообщает: "В связи с мобилизацией американских евреев па защиту Израиля удивительно мало говорили о хо-локосте".[36] Только после демонстрации преобладающей военной мощи Израиля возникла индустрия холокоста, которая расцвела в обстановке величайшей уверенности Израиля в своей победе.[37] Обычные толкования не могут объяснить эту аномалию.

Шокирующие неудачи Израиля в начале арабо-израильской войны в октябре 1973 г., его значительные потери во время этой войны и растущая международная изоляция после нее, как описывают обычно, усилила опасения американских евреев насчет уязвимости Израиля. Соответственно в центре внимания оказались воспоминания о холокосте. Новик пишет об этом: "Среди американских евреев… уязвимое и изолированное положения Израиля постепенно обрело пугающее сходство с положением европейских евреев за 30 лет до того… Это не только стало стимулом для публичного обсуждения темы холокоста в Америке — это обсуждение стало принимать все более организованные формы".[38] Но в войну 1948 г. Израиль стоял гораздо ближе к краю пропасти и его потери, как в относительных, так и абсолютных цифрах, были гораздо больше, чем в 1973 г.

Да, если не считать союза с США, международные позиции Израиля в октябре 1973 г. были не очень хорошими. Но можно вспомнить для сравнения суэцкую войну 1956 г. Израиль и организованные американские евреи утверждали, будто Египет накануне вторжения на Синай угрожал существованию Израиля, а полный уход Израиля с Синая нанес бы ущерб жизненным интересам Израиля и поставил бы под вопрос его выживание как государства.[39] Но международное сообщество осталось непреклонным. Абба Эбан печально вспоминает о своем блестящем выступлении на Генеральной ассамблее ООН, которое "сопровождалось бурными, продолжительными аплодисментами, но потом большинство проголосовало против нас".[40] В создании этого консенсуса выдающуюся роль сыграли США. Эйзенхауэр не только заставил Израиль отступить; общественная поддержка Израиля в США упала до "ужасающе низкого уровня" (слова историка Питера Гросе).[41] Наоборот, сразу же после войны 1973 г. США предоставили Израилю массированную военную помощь в гораздо больших масштабах, чем за четыре предыдущих года, вместе взятые, а общественное мнение Америки твердо стояло на стороне Израиля.[42] И именно тогда "был дан стимул публичного обсуждения темы холокоста в Америке", хотя Израиль был не так изолирован, как в 1956 г.

На самом деле индустрия холокоста оказалась в центре событий не потому, что Израиль потерпел неожиданные поражения в октябре 1973 г. и это, наряду с его положением государства-изгоя, пробудило воспоминания об "окончательном решении". Скорее впечатляющие военные успехи Садата в октябрьской войне убедили политические элиты Америки и Израиля, что нельзя будет долго оттягивать дипломатическое соглашение с Египтом и уход Израиля с территорий, оккупированных им в июне 1967 г. Чтобы укрепить позиции Израиля на переговорах, индустрия холокоста увеличила свою производительность. Решающий момент заключался в том, что Израиль после войны 1973 г. не был изолирован от США. Эти события развивались в рамках американо-израильского союза, который оставался незыблемым.[43] Исторические документы убедительно доказывают, что, если бы Израиль после октябрьской войны действительно остался один, американские евреи вспоминали бы о массовом уничтожении евреев нацистами ничуть не больше, чем после войн 1948 или 1956 года.

Новик дает косвенные, но малоубедительные объяснения. Опираясь на цитаты из еврейских раввинов, он уверят, например, будто "шестидневная война породила национальную теологию "холокоста и спасения". «Свет» победы в июне 1967 г. развеял «тьму» нацистского геноцида, — "эта победа дала Богу второй шанс". ХОЛОКОСТ смог войти в жизнь Америки только после июня 1967 г., потому что "уничтожение европейских евреев закончилось, и конец был пусть не счастливым, но, по крайней мере, сносным". Но в стандартных еврейских объяснениях решающим моментом спасения является не июньская война, а основание Израиля. Почему ХОЛОКОСТ вынужден был ждать второго спасения? Новик утверждает, что "образ евреев как военных героев" июньской войны "способствовал тому, что было разбито клише слабых и пассивных жертв, которое раньше тормозило обсуждение евреями проблемы холокоста".[44] Но что касается храбрости, то звездным часом Израиля была война 1948 г., а смелый и блестящий 100-часовой переход Моше Даяна через Синай в 1956 г. предвещал быструю победу в июне 1967. Почему американским евреям нужна была июньская война, чтобы "разбить клише"?

Данное Новиком объяснение того, каким образом еврейские элиты превратили массовое уничтожение евреев нацистами в свое орудие, неубедительно. Показательны в этом отношении приведенные ниже отрывки из его книги:

"Когда руководство американских евреев пыталось понять причины изоляции и уязвимости Израиля — а может быть, найти таким образом средство против них — большинство сошлось на таком объяснении: слабеющие воспоминания о преступлениях нацистов против евреев, а также приход нового поколения, которое не знало холокоста, привели к тому, что Израиль потерял поддержку, которой он некогда пользовался.

Поскольку организации американских евреев не могли сделать ничего для того, чтобы изменить недавнее прошлое на Среднем Востоке и мало могли повлиять на его будущее, они могли работать над тем, чтобы оживить воспоминания о холокосте. Таким образом, "слабеющие воспоминания" как объяснение стали программой действий".[45]

Почему объяснение стесненного положения Израиля после 1967 г. "слабеющими воспоминаниями" нашло наибольшую поддержку? Ведь оно было явно неправдоподобным. Как доказывает сам Новик с помощью множества документов, поддержка, которой первоначально пользовался Израиль, имела мало общего с "воспоминаниями о преступлениях периода господства нацистов"[46] и, кроме того, эти воспоминания ослабели задолго до того, как Израиль утратил международную поддержку. Почему еврейские элиты "очень мало могли повлиять" на будущее Израиля? Ведь они располагали прекрасно действующими организационными структурами. Почему "оживление воспоминаний о холокосте" стало единственной программой действий? Почему было не поддержать международное сообщество, которое требовало ухода Израиля с оккупированных им после июньской войны территорий, а также справедливого и долговечного мира между Израилем и его арабскими соседями (резолюция ООН № 242)?

Согласно более решительному, но менее лестному объяснению, еврейские элиты Америки до июня 1967 г. вспоминали о массовом уничтожении евреев нацистами лишь в тех случаях, когда это было политически целесообразно. Израиль, их новый патрон, во время процесса Эйхмана выколотил из уничтожения евреев капитал.[47] Увидев, что это выгодно, еврейские организации Америки после июньской войны стали эксплуатировать тему массового уничтожения евреев нацистами. После идеологической трансформации ХОЛО-КОСТ (в начале я поясняю, почему пишу это слово прописными буквами) превратился в прекрасное оружие для защиты Израиля от критики. Как это делается, я покажу в дальнейшем. Сейчас же я хотел бы обратить внимание на тот факт, что ХОЛОКОСТ для еврейских элит Америки выполняет ту же функцию, что и для Израиля: это неоценимый козырь в игре с высокими ставками. Показная озабоченность памятью о холокосте разыгрывается так же, как показная озабоченность судьбой Израиля.[48] Поэтому сделанное Рейганом в помрачении разума в 1985 г. заявление на солдатском кладбище в Битбурге, что похороненные там немецкие солдаты (включая солдат войск СС) — "такие же жертвы нацизма, как и узники концлагерей", еврейские организации Америки быстро простили и забыли. В 1988 г. одна из самых известных организаций, занимающихся холокостом, Центр Симона Визенталя, объявила Рейгана "гуманитарием года" за постоянную поддержку им Израиля, а в 1994 г. он получил от произраильской АДЛ награду под названием "Факел свободы".[49]