Максим Калашников - «Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего» Страница 5

В новой же войне миллионы послушных и малограмотных солдат с автоматами Калашникова теряют значение. Все большую роль играют специалисты по ведению боевых действий новыми методами: профессионалы в области информационных, финансовых, торговых, биологических и прочих операций. Те, что в обычной жизни занимаются нормальным бизнесом. Таким образом, в случае войны приходится бросать в бой всю страну. Нет, не одевая ее в стальные шлемы с мундирами, а превращая банки, лаборатории, компьютерные центры, телевидение в боевые единицы. В моем детстве был замечательный фильм «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», где один из героев говорит: «Во время современного землетрясения извергаются даже газовые колонки». Прекрасная аллегория битв завтрашнего дня, когда практически любая структура государства, общества и экономики становятся боевыми подразделениями.

Прочь сказки о том, что завтра воевать придется небольшим отрядам наемных специалистов, покамест буржуа и обыватели смогут, как и прежде, есть, пить, совокупляться и развлекаться. Воевать придется всем — на своем месте.

Китайцы приводят примеры новых войн. Например, атаку американцев на страны Юго-Восточной Азии в 1997-1998 годах, когда последним нанесли тяжелейшие удары по финансам. Террористы следуют за передовыми государствами. Похищение и уничтожение людей? Взрывы самолетов? Старо! Теперь все больше боятся компьютерного, биологического, информационного террора. Война становится безграничной. Нет больше отдельных наземных, воздушных и морских боев — все, интегрируясь, сливается в одну интегральную операцию в пространстве войны. Точно также и с террором, не признающим старые рубежи государств и какое-либо разделение деятельности.

По мнению Цяо Ляня и Ван Сяньсуя, финансовая война американцев против стран Юго-Восточной Азии в 1997-1998 годах была настоящим террором нового типа. Финансовый спекулянт Сорос и ему подобные используют в качестве оружия подвижный капитал в 120 миллиардов долларов, который перемещается то туда, то сюда для совершения экономических диверсий. Когда международное агентство «Мерилл Линч» занизило кредитные рейтинги азиатских компаний и нанесло громадный ущерб экономике их стран — это тоже война необычным оружием.

Китайцы подробно анализируют историю необычной войны 1997-1998 годов. После сокрушительного удара, нанесенного по Юго-Восточной Азии, денежные единицы тамошних стран «посыпались». Япония предложила создать стабилизатор — Азиатский валютный фонд. Но США заблокировали эту попытку и продавили другой план: помогать азиатским товарищам через МВФ, где хозяева Америки имеют контрольный пакет. Таким образом, азиаты были вынуждены принять политику, диктуемую их врагами. И понесли большие потери. Международный валютный фонд, скажем, продлил Южной Корее кредит в 57 миллиардов долларов, взамен заставив ее открыть дотоле закрытый внутренний рынок. Тотчас американские корпорации скупили по дешевке акции корейских предприятий: они-то из-за обвала легли на бок и были сильно недооценены. Получилось нечто среднее между террором, вооруженным ограблением и экономической оккупацией: ведь теперь финансовые магнаты, сидя в США, на законных основаниях выкачивают из корейцев изрядную долю их прибылей.

На опыте знаменитого Азиатского кризиса китайские полковники обрисовали стратегию финансовых войн, ведущихся владыками Соединенных Штатов. С одной стороны, идут в точечные атаки финансовые спекулянты вроде Сороса. С другой — консалтинговые агентства «Мудиз», «Стандард энд Пурз» и «Морган Стэнли» занижают кредитные рейтинги стран-жертв атаки и их компаний, заявляя на весь мир о их ненадежности. Жертва агрессора, пошатнувшись от нанесенного удара, не может выпрямиться — никто не дает ей займов. Как только власти несчастной страны пробуют обороняться, принимая суровые меры против валютных спекуляций, в дело вступает Федеральная резервная система США. (Ее глава Алан Гринспен давил на правительство Гонконга, когда то решило поприжать этих хищников.) С другой стороны, ФРС США (также структура финансовых войн) прикрывает спекулянтов-террористов, давая им послабления после того, как те потеряют много средств из-за неудачных махинаций на чужих рынках. Если сложить все воедино, то получатся скоординированные боевые действия.

Террор нового типа выходит на авансцену, и в нем выигрывает тот, кто умело комбинирует разные средства поражения противника.

Подобную войну тем удобнее вести в нынешнем мире, чем больше в нем игроков помимо государств. Все громче заявляют о своих боевых качествах транснациональные корпорации, некоммерческие структуры, международные и межрегиональные организации, религиозные, криминально-деловые и террористические сети. Евросоюз, АСЕАН, ОПЕК, МВФ, Мировой банк, ООН — боевые единицы. А уж о невероятной способности Всемирной торговой организации подрывать экономики государств и говорить не приходится. Транснациональные корпорации обзаводятся своими «частными военными компаниями» — гибридами феодальных армий и приватных спецслужб. Теперь они в силах устраивать перевороты и кризисы в большинстве стран мира. А ниже находятся тысячи новых игроков-бойцов: негосударственных объединений верующих, хакеров, наркоторговцев, экологистов и т.д.

В любом случае главное в нынешних войнах — любым способом добиться победы, комбинируя военные и невоенные средства. Идеальный пример, по мнению китайских исследователей — столкновение двух стран, исповедующих разные стратегии борьбы. Одна уповает на чисто военные средства: спутники, высокоточное оружие, ВВС, шпионов. Вторая же собирается воевать «невоенными» террористическими методами. Она начинает тотальную войну!

Накопив изрядные финансовые ресурсы, она пускает вразнос ситуацию на фондовой бирже, приводя к падению акции корпораций из страны-соперника, превращая в бросовые ценные бумаги его казначейства. Неведомые хакеры атакуют информационные системы банков, дезорганизуя в стране-мишени всю экономическую жизнь. Из-за компьютерных сбоев нарушается работа аэропортов и наземных транспортных узлов. В то же время, физически устраняются ключевые фигуры в экономической и политической верхушке противника.

Вспыхивает паника. А нападающий ее усугубляет, контрабандой провозя и вбрасывая в оборот крупные суммы в поддельной валюте противника, заражая его водоемы. Общественные институты жертвы дезорганизуются. Вспыхивают массовые беспорядки, начинается мародерство и прочие «прелести» военной неразберихи. И когда они достигают пика, агрессор, наконец-то, наносит показательный военный удар и официально объявляет войну. И его жертве не остается ничего, кроме как капитулировать и принять условия победителя.

Такова возможная война без правил, и ее может вести развитая страна.

Надо сказать, что в данном случае китайские товарищи творчески развивают наследие президента Рейгана, проведшего успешную кампанию против СССР (с помощью «небоевых» средств) и даже более ранних предшественников — гитлеровцев. Многие их соображения практически полностью совпадают с планами диверсионно-террористической войны, выдвинутыми СС в 1943 году.

Китайцы правы: будущая война будет тотальной именно в новом смысле этого слова. Она может разразиться в любой момент и с любым противником.

Тотальная мобилизация по Холмогорову

— Не следует думать, что пресловутая «постиндустриальная» эпоха смягчает войну, ограничивает область ее вторжения, делает войну (а стало быть, и мобилизацию) менее тотальной, чем в тоталитарную индустриальную эпоху, — считает современный русский мыслитель «нордического направления» Егор Холмогоров. — Отнюдь. Тотальные войны ХХ столетия предполагали хоть какое-то разделение на фронт и тыл, на комбатантов и некомбатантов, на период мобилизации и период восстановления и мирного строительства. Разница между тоталитарными и нетоталитарными государствами состояла лишь в том, что мобилизационные мероприятия первых захватывали большее число людей и были более развернуты во времени. Сегодня этой разницы не существует. Различие существует лишь между государствами, осуществляющими постоянную планомерную подготовку к войне, и теми, кто окончательно на это «забил», заранее сдавшись на милость победителя... или убийцы.

Современная война втягивает в себя всю нацию, делая каждого в какой-то степени солдатом — в военное или мирное время. Связано это с тем, что целью войны выступает не принуждение противника к локальным уступкам, как в эпоху «кабинетной дипломатии», не полный его разгром, безоговорочная капитуляция и свержение его власти — как в войнах ХХ века. Отныне цель войны — полная аннигиляция политической власти, а заодно и государственности противника. Мудрость, которую можно извлечь из уже имевших место эпизодов «войны XXI века», — это возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил. Именно эта политическая «нейтронная бомба» является подлинным оружием нового поколения, в отличие от всяких пиаровских мнимостей, порождающих разговоры про «бесконтактную войну».