Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего Страница 51

В среднесрочной перспективе можно даже ожидать укрепления позиций США в мировой финансовой системе за счет ослабления позиций общеевропейской валюты. В условиях сохраняющейся слабости экономики ЕС значение доллара как основной мировой платежной единицы и единицы сбережения может даже несколько возрасти. Валюты стремительно развивающихся государств, в том числе Китая, лишь к концу десятилетия могут начать превращаться в заметный компонент международной финансовой архитектуры, наращивая свою долю в торговых расчетах, но не в качестве инструмента сбережения финансовых резервов.

Одновременно США остаются ведущей военной державой, сохраняющей колоссальное преимущество над преследователями в сфере конвенциональных вооружений. В 2013 году оборонные расходы США составляли 37 % от общемировых. США остаются единственной страной в мире, способной проецировать силу в глобальном масштабе путем реализации широкого спектра боевых операций. Наличие ядерного оружия, и прежде всего сохранение стратегического паритета с Россией, ограничивает американское качественное преобладание в обычных вооружениях, но связывает их свободу рук лишь в отношении небольшого числа реальных и потенциальных конфликтов.

Между тем пик наращивания военной мощи США пройден. С 2001 по 2010 год военные расходы в США выросли на 40 %. В соответствии с согласованной в 2011 году программой снижения бюджетного дефицита в течение десятилетия, напротив, запланировано сокращение общих американских затрат на оборону на 812 млрд долларов. До последнего времени оно обеспечивалось прежде всего за счет завершения операций в Ираке и Афганистане, которые генерировали существенную часть расходов Пентагона на протяжении последнего десятилетия.

В реальном же выражении предполагается даже незначительное наращивание базового бюджета Министерства обороны в период с 2013 по 2021 год в среднем на 0,3 % с учетом инфляции[42]. Оно будет означать постепенное снижение доли военных расходов в ВВП ниже средних исторических показателей. Фактическое стагнирование военных расходов США приведет к тому, что разрыв между ними и ближайшими преследователями сократится. Если в 2011 году оборонный бюджет США в 3,5 раза опережал совокупные затраты КНР и России, то к 2021 году разрыв станет меньше чем в два раза. При этом ожидается, что Китай продолжит тратить на оборону существенно меньшую долю национального богатства, чем Соединенные Штаты.

Не менее важно, что выделяемое финансирование не позволит реализовать все запланированные программы. В этих условиях можно ожидать снижение расходов на наиболее сложные проекты, рассчитанные на долгосрочную перспективу, в том числе глобальную систему ПРО и проект «молниеносного глобального удара». Кроме того, уже сегодня реализуется программа сокращения численности американских вооруженных сил на 90 тыс. человек до 2017 года. Одним из наиболее обсуждаемых сегодня источников экономии становится сокращение расходов на социальное обеспечение военнослужащих и ветеранов. В то же время подобные меры способны снизить уровень престижа военной службы и качество призывников.

Существенным элементом политики оборонной экономии может стать изменение географии глобального военного присутствия США. Так, на 2015 год запланировано закрытие 15 американских военных баз в Европе. В этих условиях Пентагон отходит от традиционной модели размещения постоянных контингентов на собственных объектах за рубежом. В обозримом будущем он будет делать большую ставку на совместное с союзниками и привилегированными партнерами использование военной инфраструктуры на их территории. При этом присутствие американских военных будет обеспечиваться на ротационной основе. Подобная практика уже широко опробована в Центральной и Восточной Европе, где США имеют возможность использовать ряд объектов в Болгарии, Польше и Румынии на основании двусторонних договоренностей, а также в Прибалтике – в рамках НАТО.

Вместе с тем в новых условиях американские вооруженные силы в еще большей степени, чем сегодня, будут полагаться на воздушный и морской компоненты военной мощи, а также использование специальных сил. Они также будут сохранять существенное превосходство в командно-штабном, разведывательном, техническом обеспечении перед вооруженными силами других стран. В этом отношении они сохранят широкий спектр средств поддержки партнеров в конфликтах даже без непосредственного вовлечения в боевые операции. При этом в среднесрочной перспективе они могут фактически утратить способность осуществлять крупные сухопутные экспедиционные операции по аналогии с войнами в Афганистане и Ираке.

Дальнейшая эволюция американских вооруженных сил в соответствии с описанным базовым сценарием будет прежде всего зависеть от прогресса КНР в развитии собственных вооруженных сил. Наращивание китайского военного и особенно военно-морского потенциала и ускорение гонки вооружений в Азиатско-Тихоокеанском регионе могут привести к концу десятилетия к отказу Вашингтона от сдерживания военных расходов.

Некоторое влияние на этот процесс может оказать и борьба внутриполитических сил в США. Дальнейшее усиление позиций республиканцев, обретение ими контроля над исполнительной властью станет стимулом к ослаблению мер оборонной экономии или более агрессивному наращиванию военных расходов в случае обострения «китайской угрозы».

На фоне сохранения материальных основ преобладания США еще более устойчивыми представляются их институциональные возможности. Соединенные Штаты продолжают опираться на широкую сеть военных альянсов, как многосторонних (НАТО), так и двусторонних (с Австралией, Израилем, Саудовской Аравией, Филиппинами, Южной Кореей, Японией). Де-факто союзниками США без приобретения официального статуса остается ряд стран Латинской Америки, прежде всего Мексика и Колумбия. В последние годы Вашингтон крайне избирательно подходит к расширению своих союзнических обязательств, активно укрепляя отношения приоритетного партнерства со значимыми региональными игроками, прежде всего в Азии (в том числе с Индией и Вьетнамом). Изменения этого подхода в среднесрочной перспективе ждать не приходится.

В последнее время существенно затормозился процесс присвоения статуса «основного союзника вне-НАТО» привилегированным партнерам США. Хотя он не соответствует критериям традиционного военно-политического альянса (в частности, не предполагает юридических гарантий помощи на случай нападения), в 2000‑х годах он активно использовался для поощрения значимых региональных игроков, поддерживавших реализацию стратегии Вашингтона. Тем не менее сегодня предпочтительными считаются менее обязывающие формы кооперации. Подобный подход стимулирует неопределенность относительно реальной степени вовлеченности Вашингтона в партнерство.

Несмотря на прошедшее в 2010 году перераспределение квот во Всемирном банке, Соединенные Штаты по-прежнему контролируют более 16 % голосов. Президентом Всемирного банка по традиции неизменно становится представитель США. Еще больше их доля в Международном валютном фонде (более 17 %), реформирование которого блокирует американский конгресс. Можно ожидать в ближайшие годы наращивания давления на США со стороны «восходящих» стран в отношении реализации уже принятых решений и проведения дальнейшего перераспределения влияния в международных финансовых институтах. При этом вряд ли они станут претендовать на ослабление позиций самих Соединенных Штатов (тем более что их официальная доля ниже, чем размеры экономики). Скорее, будут стремиться нарастить свое участие во Всемирном банке и МВФ за счет европейских государств и Японии.

Поиск баланса между поддержкой традиционных союзников и удовлетворением амбиций восходящих центров силы представляется центральной проблемой американской политики в отношении преобразования глобальной системы финансового регулирования. Реализация согласованных в отношении реформирования МВФ мер может породить новые требования со стороны развивающихся государств – вплоть до снижения совокупной квоты развитых стран ниже психологически важной отметки в 50 %. В то же время ожидать перераспределения голосов и полномочий до 2020 года не стоит.

Одновременно с удержанием позиций в глобальных институтах Соединенные Штаты сохраняют существенные возможности влияния на деятельность региональных банков развития в Европе, Азии, Латинской Америке и Африке, в капитал которых они входят (ЕБРР, АзБР, АБР). В последние годы активизировались попытки развития альтернативных финансовых механизмов без участия США (прежде всего Новый банк развития БРИКC, Евразийский банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций). В то же время их деятельность остается привязана к финансированию проектов в относительно узком кругу стран-участниц, а финансовые ресурсы весьма ограниченны. Их возникновение мало влияет на поддержание доминирования США в мировой финансовой системе.