В. Зотов - Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология Страница 6

Республика Молдова сама лишила себя возможности к самовоспроизводству. В современном мире независимость и национальная идентичность — вещь редкая. Неудивительно, что ее ищут повсюду — по крайней мере, для всех постсоветских стран эта проблема носит первостепенный характер. В наши дни все дискуссии о национализме сводятся к обсуждению реального содержания таких понятий как «нация», «народ», «этничность», и т. д. Поисками собственных национальных проектов заняты Украина и Россия, страны Балтии и Кавказа. В Молдове же все куда проще — нам вообще не о чем дискутировать, так как такого понятия как «молдавский национализм» не существует.

Многим читателям, особенно жителям других государств, это утверждение может показаться, по меньшей мере, спорным. Вся история Республики Молдова, начиная со второй половины восьмидесятых годов XX века, представляется зарубежным обывателям как постоянная борьба прозападных «националистов» с реликтовыми «коммунистами». Последнее слово взято в кавычки не случайно: в молдавской политике, которой свойственно постоянное искажение всех возможных категорий, коммунисты так же «коммунистичны», как националисты «национальны».

Итак, молдавский национализм борется с молдавским коммунизмом. Парадокс первый: Молдова — едва ли не единственная в мире страна, в которой национализм ориентирован на другое государство. В Молдове те, кто называют себя националистами, отрицают собственно молдавскую государственность, и, более того, молдавскую этничность. С исторической точки зрения такой подход абсурден вдвойне — Румыния как государство появляется лишь в девятнадцатом веке, в то время как Молдова существовала как независимое княжество за четыреста лет до этого. Штефан чел Маре, которого румыны считают своим национальным героем, правил Великой Молдовой, а не «Великой Романией».

Парадокс два: единственной системной политической силой, стремящейся реализовывать нерумынские национальные проекты, является партия, которая по своему кредо должна как раз идейно противостоять национализму — коммунистическая. Собственно, у коммунистов нет иного выхода: если Молдова уйдет к румынам, они останутся ни с чем. Однако их позиция ситуативна: не будучи в силах создать населению нормальные условия жизни, они мечутся от одного ориентира к другому. В своих попытках противодействия румынизации, коммунисты не создают никакой реальной внутриполитической и социальной альтернативы — их рецепт благополучия ныне заключается в стремлении к сближению с Россией. Эго практически все, что они могут предложить. И при этом в Молдове, на самом деле, не так уж мало национально ориентированных граждан. И далеко не всем им, между прочим, свойственны апокалипсические настроения. Многие считают, что национализм не представлен в политическом поле Молдовы не потому, что он умер, не родившись, а потому, что время его рождения еще не наступило. Молдавская национальная идея пока не осознала саму себя. К тому же, благодаря усилиям таких людей, как Ротттка и Нантой, в глазах народа она превратилась в нечто одиозное, средневековое и, в общем и целом, античеловеческое.

Главная проблема политической Молдовы состоит в том, что в ней наблюдается полное отсутствие национальноориентированных сил. Страна не может существовать, если в ней нет влиятельных групп, которые хотя бы номинально поддерживают ее государственность. Само собой, такое положение дел не может не вызывать гнетущих мыслей. Но свято место пусто не бывает — если румынизаторские идеи до сих пор не получили массовой поддержки, а коммунизм свой ресурс уже растерял, скорое появление националистических сообществ, в том числе и внутри элит, представляется вполне логичным. Если это произойдет, Молдова будет жить.

Наша эпоха ужасна и удивительна. Те понятия и явления, которые служили базисом нашего общества, рушатся и уходят в небытие. Эго внушает страх и уныние, но, в то же время, предоставляет простор для импровизации. Близится время, когда нам придется забыть то, чем мы жили, и начать с чистого листа.

Для сохранения молдавской государственности недостаточно банального изменения текущего политического формата. Нужна системная работа, тотальная перестройка всех общественных отношений, новаторство, смелость. В качестве одного из пробных шагов, к примеру, можно порекомендовать проект перевода государственного языка на кириллицу — историческую письменность православного молдавского народа.

Маленькой страной управлять всегда легче, чем огромной империей. В маленькой стране всегда (именно всегда!) можно наладить нормальную жизнь. Нужно лишь присутствие коллективной воли народа и ответственных перед ним элит. Политический вакуум, свойственный Молдове сегодняшнего дня, должен заполниться.

Да, у нас слишком много оснований для беспросветного пессимизма. Но иногда хочется верить в невероятное — хотя бы из чувства противоречия. Хочется верить, что вместо конца света нас ждет заря нового дня.

Олесь Стан

Время собирать земли

Мы уже писали о том, что Молдова в ее нынешнем виде не может претендовать на сколько-нибудь значимый внешнеполитический статус. Истинный вес РМ определяется существованием Приднестровья, и интересы различных иностранных государств к нашей стране, прежде всего, связаны именно с развитием ситуации на левом берегу Днестра. Благодаря конфликту Кишинева и Тирасполя, Молдова стала ареной столкновения России с Западом, причем и Россия, и Запад рассматривают ее лишь в качестве некоего фактора, сопричастного приднестровской проблеме. Каждая из сторон пытается включить Молдову в сферу своего влияния, но происходит это исключительно из-за того, что оба глобальных игрока хотят решить в свою пользу актуальный для них вопрос. С большой степенью вероятности можно утверждать, что если проблема Тирасполя вдруг разрешится сама собой, то Молдова на многие годы останется именно тем, кем ее считают и видят в Москве, Вашингтоне и Брюсселе — малоизвестной аграрной страной с коррумпированной экономикой, глухой провинцией цивилизованного мира, по недоразумению находящейся в самом центре Европы. Кому бы в будущем не «досталась» РМ, участь ее выглядит незавидно. В случае «победы» русских, они разместят на территории Молдовы военные базы и в дальнейшем удовлетворятся ролью нашей страны как поставщика вина, яблок, черешни и гастарбайтеров. А европейцы с американцами, соответственно, в случае своей «победы», опять же, разместят военные базы, быстро поймут, что вкладывать миллионы МВФ в эту маленькую, но при этом пугающе бездонную черную дыру себе дороже, и присоединят нас к Румынии вместе с вожделенным Приднестровьем. Как бы то ни было, как только приднестровский конфликт будет решен, о Молдове попросту забудут.

Для того чтобы этого избежать, Молдове необходимо уже сейчас предпринять ряд шагов (несомненно, рискованных) для кардинального изменения собственного внешнеполитического статуса. На нынешний день РМ рассматривается глобальными игроками лишь как один из аспектов приднестровской проблемы. Основная наша дипломатическая задача состоит в том, чтобы представить себя миру в совершенно ином качестве — в качестве буферного государства, разделяющего сферы влияния Запада и Востока. В том качестве, в котором нынче пребывает Украина.

Мы уже писали, что концепт Великой Молдовы подразумевает собирание тех земель, которые традиционно относились к молдо-карпатскому миру. Этот процесс имеет смысл запускать уже сейчас, и начать его следует с предъявления территориальных претензий Украине на Северную Буковину и южную часть Бессарабии с черноморским побережьем. Мы так же писали о том, что Украина не выполнила роль, которую возлагали на нее как Запад, так и Россия, превратившись в источник проблем для них обоих. Соответственно, у нас есть основания полагать, что ряд крупных региональных держав, претендующих на украинские территории, может проявить должный интерес к начинаниям Молдовы. В данном случае наш сценарий заключался в инициировании единовременного предъявления претензий на земли современной Украины со стороны влиятельных соседних государств: Польши — на Галицию и Волынь, России — на ряд восточных областей, России и Турции — на Крым. В дальнейшем Молдова, обогащенная новыми территориальными приобретениями, автоматически приобретает новый, более высокий статус. Таким статусом может быть «новый центр демократизации СНГ», «мост между Востоком и Западом», «романский центр Европы» — у нас будет возможность выбирать. И теперь, в апреле 2007 года, становится ясно, что, благодаря известным обстоятельствам, представленный нами план выглядит все более реалистично.

Украина находится в состоянии глубокого кризиса. Перманентный хаос во власти напрямую отражается на экономической ситуации, что делает страну все более уязвимой перед лицом внешней опасности. Необходимо отметить, что внешние силы — Россия и Запад, в отличие от ситуации конца 2004 года, ведут строгую политику невмешательства во внутренние дела Украины, довольствуясь ролью наблюдателей. Становится очевидно, что, лишившись покровителей, Украина не может самостоятельно решить свои проблемы. Интерес в мире к ней, достигший пика в дни «оранжевой революции», постоянно понижается. Более того, в ведущих российских и европейских СМИ все время муссируется тема распада Украины. Об этом предмете постоянно размышляет целая армия региональных экспертов, его обсуждают, по его поводу дискутируют и дают комментарии. Иными словами, возможность распада украинского государства уже не кажется широкой общественности чем-то нереальным. Осмелюсь предположить, что если механизм дезинтеграции в силу тех или иных причин в ближайшее время все-таки будет запущен, это мало кого удивит.