Борис Кагарлицкий - Закат империи США: Кризисы и конфликты Страница 7

В результате появилось иное понимание либерализма, связанное с другой политической практикой, когда существуют две партии, которые на самом деле являются одной. Соединенные Штаты Америки — это единственная значимая империалистическая страна, где нет серьезного левого движения, способного что-то противопоставить устоявшейся системе.

Сегодняшнее разделение мира на центр и периферию при его активной американизации — это не случайность и не результат отсталости отдельных стран. Это — результат нормального функционирования самой системы. Она так и работает. Сейчас мы можем говорить о своего рода коллективном империализме, объединяющем триаду США — Западная Европа — Япония. Эта модель заменила собой прежнюю, основанную на сосуществовании различных имперских центров, постоянно соперничавших и боровшихся друг с другом и даже воевавших между собой. При всех противоречиях внутри этой триады у ее членов есть общее понимание того, как следует управлять глобальной системой.

Такое положение дел, с которым мы сталкиваемся сегодня, связано еще и с тем, что первая волна сопротивления капиталистической системе, добившаяся успехов в 1917 году и проявившая себя антиколониальными выступлениями, исчерпала свой потенциал. Она потерпела поражение, и возникло своего рода переходное состояние, потому что второй волны — волны социализма XXI века — пока еще нет.

Предположение, что можно вернуть буржуазную систему обратно в XIX век, не имеет под собой абсолютно никакого основания. Мы живем, говоря словами Антонио Грамши, в то время, когда прошлое уже умерло, а новое еще не родилось. В этот «серый» период появляется множество «монстров». И задача левых состоит именно в том, чтобы создать новые социальные блоки, которые могут представлять собой альтернативу, и бросить, наконец, вызов системе.

Существующая система неравновесна. Доказательством служит тот факт, что Соединенные Штаты, являющиеся ее лидером, прекрасно сознают невозможность сохранения существующего соотношения сил без военного контроля над планетой. Военные вторжения на Ближнем Востоке надо рассматривать именно в данном контексте. И это отнюдь не последний удар. Финальные цели — это, конечно, Китай и, может быть, Россия, если она выберется из того тупика, в котором сейчас находится. С Китаем и Россией заодно, скажем так, идут Иран и Индия.

Данный план преступен и безответствен, к тому же он еще и не работает. В мире возникла чудовищная диспропорция между влиянием и капиталом олигополий. Они управляют глобальной экономикой, включая значительную часть капиталистической экономики Запада, и вдруг обнаруживается, что они сами оказались в числе пострадавших. Дисбаланс еще больше усиливается за счет финансовых спекуляций, приводящих к увеличению капитала, который нужно перемещать для активизации реальной экономики. Это неизбежно ведет к кризису и разного рода конфликтам.

Сопротивление описанным явлениям растет по всему миру, однако оно носит эпизодический и разобщенный характер. А хуже всего то, что в большинстве случаев это — оборона, а не наступление. Отсутствует самое главное — четкое представление о том, что же такое общесоциалистическая альтернатива. Разумеется, есть некоторые достижения, особенно в Латинской Америке, но в Европе избыточной является дискуссия о Европейском Союзе.

В Китае и многих других странах, которые недавно еще назывались «коммунистическими», а теперь именуются «развивающимися рынками» (emerging markets), все еще господствует иллюзия, что можно успешно интегрироваться в капиталистическую систему. У российского правящего класса, скорее всего, есть та же иллюзия, которая была характерна для царской России в конце XIX века. Коротко ее можно охарактеризовать как мечту о построении независимой сильной капиталистической империи, которая сможет на равных участвовать в конкурентной борьбе с западными центрами.

В наиболее маргинализированных регионах мира возникает стремление противопоставить нынешней системе нечто этнико-религиозное, то есть на самом деле двигаться в прошлое, а не в будущее. Речь идет не только о политическом исламе в арабских странах, но и об индийском этнорелигиозном национализме — хиндутва, а также об этнократических режимах, которые никак не являются демократиями (я имею в виду бывшую Югославию, Прибалтику и Закавказье).

Для того чтобы успешно противостоять существующей системе, нужно объединиться всем, кто твердо ориентируется на «социальный прогресс», который не обязательно связан с социализмом. Речь идет о долгосрочном процессе, длительном переходном периоде, в ходе которого мы постепенно продвинемся от глобального капитализма к глобальному социализму. На этом пути необходимо создание многополярного мира, где обязательным должно стать достижение взаимного понимания, где в основе устройства лежит переговорный процесс, а не конфликт. При этом последний остается неотъемлемой сопутствующей частью прогресса.

Вечный и нередко жестокий конфликт занимал столь же важное место в трансформации мира, как и классовая борьба. Вторая Мировая война завершилась важной трансформацией империализма: на смену множеству империализмов, находящихся в состоянии постоянного конфликта, пришел коллективный империализм. Этот коллективный империализм представляет собой ранее упомянутую триаду: Соединенные Штаты Америки, Европа и Япония. Новая форма империалистической экспансии прошла через различные фазы своего развития, но беспрерывно существовала с 1945 года.

США экономически выиграли от Второй Мировой войны, сокрушившей их принципиальных соперников — Европу, Советский Союз, Китай и Японию. У них появилась отличная возможность для укрепления своей экономической гегемонии, поскольку более половины мирового промышленного производства было сконцентрировано в США, в особенности с сфере технологий, которая станет определять развитие во второй половине века. Кроме того, американцы располагали новым тотальным средством уничтожения — ядерным оружием.

Однако за относительно короткий период времени — двадцать лет — произошел экономический подъем в капиталистических Европе и Японии, и военный — в Советском Союзе. Относительное снижение американской мощи привело к появлению многочисленных спекуляций на тему упадка Америки, нередко дополняемых предположениями о появлении возможных альтернативных гегемонов (включая Европу, Японию и, позднее, Китай).

Шарль де Голль в противовес атлантизму, продвигаемому Вашингтоном, выработал контрстратегию, основывающуюся на франко-германском согласии и создании неамериканской Европы, мягко отторгающей Великобританию, которая справедливо рассматривалась как троянский конь атлантизма. Шарль де Голль верил, что целью США с 1945 года был контроль над всем Старым Светом.(Евразией).

Вашингтон стратегически стремился к разделению Европы, которая, по мнению де Еолля, простиралась от Атлантики до Урала и включала Советский Союз. Его анализ был реалистичен, но он оказался практически одинок. У Европы был путь к сотрудничеству с СССР. Двигаясь вместе, три великих европейских народа — французы, немцы и русские — могли бы положить конец американскому проекту мирового господства.

Внутренний европейский конфликт сводится к столкновению двух альтернативных вариантов: атлантической Европы, в которой она выступает придатком американского проекта, и неатлантической Европы, включающей Россию. Этот конфликт до сих пор не разрешен. Однако конец голлизма, принятие Великобритании в Европейский Союз, европейская экспансия на Восток, крушение СССР привели к упадку европейского проекта: Европа стала растворяться в мире неолиберальной экономической глобализации при политическом и военном равнении на Вашингтон. Более того, все это способствовало укреплению не только США, но и империалистической триады в целом.

Нынешний американский проект, самонадеянный, безумный и преступный, правящий класс США вскармливал с 1945 года. В ходе его реализации были свои взлеты и падения. Не всегда была возможность осуществлять его с настойчивостью и жестокостью, продемонстрированной после распада Советского Союза. Этот проект всегда уделял решающее значение военному измерению. Очень быстро США разработали глобальную военную стратегию, разделили планету на регионы и передали ответственность за контроль над каждым из них американскому военному командованию.

Целью было не только окружить СССР и Китай как основных противников США, но и исключить риск ослабления влияния США: Вашингтон должен был продолжать выступать в качестве последней инстанции для всего мира. Иными словами, произошло распространение доктрины Монро на всю планету, что дало Соединенным Штатам исключительное право управлять миром в соответствии с американскими интересами. США исходят из верховенства последних над всеми остальными принципами, определяющими законность политических решений, что приводит к систематическому игнорированию всех наднациональных правовых актов и договоренностей.