Рэм Красильников - Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка Страница 71

Очень удобный предлог для этих «поисков» — двухлетнее пребывание Освальда в Советском Союзе в 1959–1962 годах. Активные проводники версии о причастности СССР к покушению на Кеннеди — глава Оперативного директората Ричард (Дик) Хелмс, будущий шеф разведки, начальник службы контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон и руководитель советского отдела Дэвид Мэрфи. Они и другие мастера «психологической войны» в Лэнгли развернули кипучую деятельность, настойчиво и методично продвигая версию о «советском следе» в конгрессе, в комиссии Эрла Уоррена (председатель Верховного суда США), занимавшейся расследованием убийства президента, и в средствах массовой информации. Как по команде появляются заказные публикации на эту тему, в посольство СССР в Вашингтоне сыплются истеричные телефонные звонки: «Вы убили нашего президента!»

В этой нервозной, наэлектризованной до предела обстановке руководство Советского Союза вынуждено принимать решительные меры, чтобы противодействовать развернутой злостной кампании. Выехавший в США на похороны американского президента А. Микоян передает Вашингтону материалы о пребывании Освальда в СССР. Существо их состоит в том, что Освальд никогда не сотрудничал с советскими органами безопасности, ему, обычному эмигранту, разрешили остаться в нашей стране после того, как американец стал угрожать самоубийством, если ему в этом откажут. По конфиденциальным каналам американские власти извещены, что КГБ подозревал Освальда в связях с ЦРУ, считал «психопатической личностью» и не рассматривал в качестве подходящего объекта для вербовки. Между тем ЦРУ и ФБР и много лет спустя занимаются выискиванием улик — Советский Союз, мол, причастен к убийству Кеннеди.

На фоне этих трагических событий гротескно выглядит почти детективная история с побегом в США в 1964 году офицера советской контрразведки Носенко, организованным ЦРУ во время служебной командировки сотрудника КГБ в Швейцарию. По странному стечению обстоятельств Носенко, выдавший американской разведке секретные сведения о деятельности органов КГБ, оказался информированным о пребывании Ли Харви Освальда в СССР. Хорошо помню один случай в Ливане (1966 или 1967 год): разведчик бейрутской резидентуры ЦРУ Хэвиленд Смит, завязав разговор о Носенко, рассказывал, как тому показали списки сотрудников советских зарубежных представительств и предлагали назвать всех, кого он знал или подозревал как работников КГБ. Носенко охотно назвал имена (в том числе и автора этих строк). Конечно, это не случайный эпизод, ссылка на информацию Носенко повторялась при всяком удобном случае, когда разведчики Лэнгли, вооруженные информацией беглого офицера КГБ, вступали за границей в контакты с советскими людьми.

То, что произошло потом и стоило предателю трех лет заточения в тюрьме ЦРУ, близ Вашингтона, можно объяснить только упорным стремлением Лэнгли доказать недоказуемое — склонить перебежчика к признанию, что Освальд был агентом советских спецслужб и получил задание Москвы убить американского президента.

Носенко, по-видимому, не мог взять в толк, чего от него хотят в ЦРУ, заключив в одиночную камеру без окон, с отвратительным питанием, зачастую держа в наручниках и с завязанными глазами и подвергая изощренным допросам с пристрастием. Носенко сообщил сотрудникам Лэнгли, что лично вел досье на американца, когда тот приехал в Москву и обратился с заявлением об убежище в СССР. КГБ, утверждал Носенко, не делал попыток привлечь Освальда к шпионскому сотрудничеству. Показаниями предателя нарушены стройные планы Вашингтона. Носенко посчитали советским «кротом» и в течение трех лет применяли к нему в тюрьме «специальные методы» воздействия. Министр юстиции Роберт Кеннеди и его заместитель Катценбах постоянно справлялись, когда заключенный начнет давать «правдивые показания». Следователи ЦРУ, понимая обращения высокопоставленных чинов Вашингтона как приказ, старались вовсю: Носенко трижды подвергали тестам на полиграфе, в семнадцати случаях вводили «препарат правды» (специальный препарат для воздействия на психику арестанта), угрожали длительным заключением. Позднее, связанный подпиской и собственным обещанием молчать, предатель скажет, что «прошел через ад».

«Носенко должен быть сломлен, — в этом Хелмс, Энглтон и Мэрфи проявляли полное единодушие, — в противном случае опасного свидетеля следует убрать».

Сотрудник советского отдела Пит Бэгли, которому поручили работать с узником тюрьмы, понимая неизбежность крупного скандала, если провалится обвинение СССР в убийстве главы Белого дома, направил начальнику контрразведки ЦРУ специальное послание. Американскому писателю Дэвиду Уайзу удалось с ним познакомиться, когда вся история с Носенко выплыла наружу. Вот что пишет Уайз в своей книге «Охота на «кротов»», касаясь предлагавшихся Бэгли вариантов решения дела Носенко: «Мы столкнемся с опустошительными последствиями, если отпустим Носенко на свободу. Возможное решение проблемы: уничтожить человека, применить специальные препараты, чтобы сделать его неспособным связно излагать мысли, поместить в сумасшедший дом». Чтобы замести следы, в Лэнгли подумывали побудить Носенко к самоубийству или организовать его «бесследное исчезновение». Не получилось — слишком много людей вовлечено в дело. Все окончательно запуталось, когда опубликовали доклад Эрла Уоррена, где Ли Харви Освальд изображался как убийца-одиночка, когда появились другие сенсационные версии — что в заговоре против президента замешаны нефтяные магнаты, мафия и само ЦРУ. Расследованием «преступления века» занимались независимые прокуроры и журналисты, Голливуд и политологи, университеты и фонды, субсидируемые крупными банками и бизнесом. В последующие годы им предстоит выйти на ведущие позиции в «психологической войне» с «главным противником», например фонду «Херитидж» («Наследие») и фонду Гувера.

Операция ЦРУ по обвинению Советского Союза в организации покушения на президента Кеннеди, как известно, завершилась полным конфузом, высветив столь непривлекательный характер «психологической войны», затеянной Вашингтоном. Доказательств «советского следа» не было и не могло быть, даже если бы удалось выбить «признания» у непонятливого предателя. Ведь американским властям показали секретное досье на Ли Харви Освальда, а в нем отсутствовали даже намеки на вербовочный подход КГБ к американцу.

История с «психологической атакой» на Советский Союз, когда в 60—70-х годах конгресс США принялся рассматривать деятельность ЦРУ, могла привести к серьезным осложнениям для участников провокации, но не привела.

Ричард Хелмс отделался легким испугом в конгрессе, где ему пришлось давать объяснения сенаторам. Из руководителя Оперативного директората, одного из заместителей директора ЦРУ, он превратился в полноценного шефа разведки и пробыл на этом посту долгих семь лет. Не тронули в связи с «делом Носенко» и других его активных участников. Бэгли даже повысили в должности — он стал заместителем начальника советского отдела. Энглтона в 1974 году убрал из ЦРУ назначенный шефом разведки Уильям Колби, да и то по совершенно иным причинам. Начальник контрразведки Лэнгли зашел слишком далеко в поисках советского «крота» и подбирался с обвинениями в сотрудничестве с «главным противником» к самому Колби. Судьба оказалась несчастливой для министра юстиции — брата покойного президента: Роберт Кеннеди убит в 1968 году при невыясненных обстоятельствах, когда вел предвыборную борьбу за кресло главы Белого дома.

Рональд Рейган, занявший Белый дом в 1981 году, был одержим идеей причастности Советского Союза к деятельности террористических организаций по всему миру, прожженный политик, он везде искал «руку Москвы». На этот лад настроилась вся государственная машина Соединенных Штатов, не говоря уже о средствах массовой инфрмации, — они находились в частных руках, и ими ловко манипулировали американские спецслужбы. Не случайно поэтому, что и покушение на самого президента США — в конце марта 1981 года, у вашингтонского отеля «Хилтон» — в ЦРУ расценили как шанс поискать «советский след». Однако произошла осечка: двадцатипятилетний американец Хинкли, стрелявший в Рейгана, оказался членом крупнейшей в США неофашистской группировки «Американское национал-социалистическое движение», и никаких свидетельств, что он действовал по поручению СССР, раздобыть не удалось. Тривиальная история, совершенно в «американском духе»: Хинкли, влюбленный в голливудскую звезду, выстрелами в президента намеревался завоевать ее расположение.

Зато через два месяца действительно появился повод для чудовищной провокации, в которую оказались вовлечены Рональд Рейган, его министры, весь огромный пропагандистский аппарат Вашингтона, разведчики Лэнгли и агенты ЦРУ, друзья и партнеры США по НАТО. Кампанию по обвинению Советского Союза и его союзника по Варшавскому Договору — Болгарии развернули с американским размахом и деловитостью. Уильяму Кейси не оставалось ничего иного, как подбрасывать поленья в огонь и «правдиво» отрицать, вполне в духе главной заповеди «черной пропаганды», причастность ЦРУ к провокации.