Коллектив авторов - Доктрина Русского мира Страница 71

Далее, по максимуму будет задействована проамериканская «агентура влияния» в нашей стране: как находящаяся в оппозиции, так и стоящая у рычагов власти. Такие ярые сторонники американского образа жизни и либерально-монетаристской модели управления экономикой, как Набиуллина, Силуанов, Улюкаев, Греф и т. д., вплоть до Кудрина, Шувалова и Чубайса, весьма зависимы от позиции официального Вашингтона. То же самое касается и открытых «антипутинцев», от Прохорова до Навального. То есть любая смена доминирующего политического вектора за океаном скажется на текущей идейно-политической ситуации не только во всём мире, но и в России.

В случае победы Хиллари Клинтон, которая была и остаётся одним из самых жёстких критиков Путина и России в американском истеблишменте, готова устраивать «цветные революции» не только вблизи границ России, но и внутри самой России, чтобы «взять реванш» за проигранную ею на посту госсекретаря США «болотную революцию» зимы 2011–2012 годов в Москве, это проявится резким усилением конфронтации между Вашингтоном и Москвой. Она, несомненно, ещё охотнее и последовательнее будет пользоваться советами «гарвардской группы» во главе с Дж. Наем, автором концепции «мягкой силы» и ведущим идеологом Демократической партии.

В этом смысле победа Хиллари означает для путинского Кремля неизбежное и практически моментальное усиление и ожесточение конфликта с США и «коллективным Западом». В отличие от Клинтон, которая, скорее всего, включит всю эту атакующую машину практически сразу после инаугурации, Трамп обещает некоторое время демонстрировать внешнюю лояльность и готовность к диалогу – на неприемлемых для РФ условиях – с тем, чтобы войти в фазу прямой конфронтации спустя 8-10 месяцев после своего вступления в должность. Не исключено, что будут различаться и некоторые нюансы в использовании средств ведения антироссийской гибридной войны. Трамп, вероятнее всего, будет делать акцент на военно-политические системы давления и тотальную банковскую изоляцию, а Клинтон, по примеру Картера и Бжезинского, станет уделять важнейшее внимание исламским движениям, вплоть до восстаний на российской территории и на Ближнем Востоке в сочетании с финансово-экономической удавкой.

Исходя из вышеизложенного, следует сделать выводы о том, что для России во взаимодействии с «американскими партнёрами» не существует какого-либо стратегического выбора, помимо открытого конфликта, и с этой точки зрения победа на президентских выборах Дональда Трампа даст нашей стране только небольшую (от полугода до года) тактическую «передышку», эффективно использовать которую вряд ли удастся по причине сохранения либерально-монетаристского курса «вашингтонского консенсуса» внутри страны. Плюс некоторые дополнительные оперативные возможности вследствие поэтапного развития конфронтационного сценария. Но это всё равно лучше, чем почти моментальная и полномасштабная схватка в случае президентства Хиллари Клинтон.

С другой стороны, имеющийся у России временной ресурс может и должен быть использован для перевода российско-китайского стратегического союза на идейно-символический уровень, что решит «сверху» не только экономические, но и политические проблемы взаимодействия, а также качественно изменит объект и, соответственно, уровень антироссийской агрессии со стороны «коллективного Запада» во главе с США. Если такой перевод состоится, то, как говорил товарищ Сталин, «враг будет разбит, победа будет за нами». Впрочем, это отдельная большая тема, требующая самостоятельного исследования.

Александр Нотин

Русский мир на изломе эпох

Три аспекта русской судьбы – промыслительность, катехоничность и эсхатологичность – дают шанс и надежду и для других частей человечества

Оценивая состояние и ближайшие горизонты того уникального общественного явления, которое 1000 лет назад устами святителя Иллариона было провидчески названо Русским миром, мы обязаны принять во внимание как минимум три его грани, или, если угодно, три ипостаси. Первое – промыслительность, вторая – катехоничность (от греч. катехон – удерживающий), третье – эсхатологичность. Все эти ипостаси перманентно присущи Русскому миру, хотя и проявляли себя на разных этапах его развития с разной силой и в разных формах.

Ко всему прочему Промысл Божий предначертал русской истории нарастающую ухабистость и турбулентность. В результате этого в ней за 1000 лет невозможно отыскать ни одного этапа мирного (без войн, смут и социальных катаклизмов) развития, который бы насчитывал более 20 лет кряду. Словно некая всемогущая рука не позволяла нам, русским, пресыщаться спокойной и сытой жизнью. Этим Россия решительно отличается от того же Запада, периодически погружавшегося в затяжную дрему благополучия. Словно эта божественная рука не желала, чтобы русских постигла участь западного человека, которого, по словам Ф.М. Достоевского, «накормили, и он… захрюкал». На русской телеге, которая подпрыгивает на русской же проселочной дороге, так просто не заснешь. Тяжелыми искушениями и скорбями, Господь лечил подверженное греху и деградации национальное русское тело, открывая ему, с одной стороны, немощь его, а с другой – всецелую его зависимость от Бога. Войнами и смутами, всякого рода нестроениями Он, по сути, воспитывал свободное самоопределение Русского мира в его выборе между добром и злом, особенно в те исторические моменты, когда падшая природа человечества проявляла неудержимую тягу к греху и духовной смерти.

Не большевики, не Германия и даже не глобальная «закулиса» стали первопричиной катастрофических для России событий 1917 года, сокрушивших «белую империю» Романовых. Все эти факторы имели место быть, но служили они лишь средством реализации божьей воли. Первопричиной же послужило глубочайшее и широчайшее духовное оскудение и обмирщение тогдашнего русского общества, включая и значительную часть синодальной Церкви. Именно упадок веры Христовой, выраженный святителем Тихоном Задонским как «неприметный уход православия из России», стал корнем русской революции и целительного для Русского мира 100 летнего этапа воинствующего безбожия во время «красной империи» и «неолиберального реванша».

В духовном измерении – а только оно способно дать вразумительное объяснение кульбитам мировой цивилизации в ХХ и ХХI веках, – все формы правления, сменявшие друг друга в России с момента ее днепровского Крещения и по настоящий день, вольно или невольно выполняли вселенское назначение удерживать мировое зло, воспринятое Москвою как «Третьим Римом» от Византии. Эту трансцендентную миссию, через «не хочу», осуществляли даже матерые нигилисты Ленин и Троцкий, даже Хрущев и Брежнев, Горбачев и Ельцин. На исходе нынешнего неолиберального правления с заметно большей, чем его предшественники, осознанностью эту же задачу выполняет В. Путин. Новейшее тому подтверждение – ближневосточная акция упреждения агрессии ИГИЛ, предпринятая Россией на рубеже 2015–2016 гг.

Эсхатологичность Русского Мира, понимаемая, разумеется, исключительно в духовных категориях, заключается в собирании и сосредоточении на шестой части суши остатков вселенской Христианской Церкви в лице русского Православия. В Откровении Иоанна Богослова упоминается о некоем затишье перед концом времен и Страшным судом Христовым. Большинство святых отцов Церкви сходятся на том, что речь здесь идет именно о России. Ярким – ярче некуда – доказательством правоты этого тезиса служит (для честного наблюдателя, конечно) стремительный и почти вертикальный взлет РПЦ в России с начала 90-х годов и по сей день. За четверть века число верующих, приходов, церквей и монастырей возросло в среднем в 10 и более раз. Это тем более поразительно, что в те же самые годы на Западе христианство буквально на глазах разрушалось и убывало, уступая первенство исламу: за последние два десятилетия в Западной Европе было построено более 2000 мечетей против 20 церквей, построенных католиками. Никакими рациональными доводами нельзя объяснить и тот факт, что возрождение нашей церкви происходило, во-первых, на выжженной дотла почве 70 летнего советского богоборчества; а во-вторых, на фоне чередующихся социально экономических кризисов и потрясений. В Евангелии Господь возгласил: «Созижду церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Это означает, что Русскому Православию как последнему и единственному оплоту истинного апостольского христианства, в лице РПЦ предначертано стоять до конца времен свыше. Отсюда же сделаем вывод: до Страшного суда надлежит дожить и российскому государству, служащему Церкви, как тело душе. Никакие происки и диверсии, вызовы и угрозы нам не страшны, покуда мы способны хранить веру христианскую. Другое дело – опасность частичной утраты божественной благодати в результате, например, чрезмерного богослужебного сближения (не говоря уже о сращивании) с духовно усохшими ветвями некогда единого христианства – католичеством и протестантизмом с их бесчисленными сектами. Православная ветвь еще жива, еще плодоносит духовными дарами, несмотря на ряд неизбежных издержек ее бурного возвышения. Очевидно, что внутрихристианский раскол X–XI веков был столь же промыслительно объективен, сколь и последующие судьбы Православия и инославия. В этом контексте задача сохранения благодати Духа Святого Нашей церковью становится судьбоносной как для нее самой, так и для государства.