Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №9 от 19.10.2010 Страница 8

Теперь о порочащем характере распространённых сведений.

Порочащий характер этих сведений для И.В. Сталина безусловен, поскольку именно Сталин был создателем социалистической законности, именно он лично разработал для СССР Конституцию, которая и сегодня является образцом демократичности. Сталин всю свою жизнь боролся за соблюдение социалистической законности, при нем заслуженные маршалы слетали с должностей за воровство трофеев, а генералы садились за это в лагеря, при нем безжалостно наказывались министры за малейшее нецелевое использование выделяемых им средств.

А оспариваемая нами ложь ответчиков превращает И.В. Сталина в бесчестного подлеца, который других заставлял исполнять законы, а сам их беспардонно нарушал. Что ещё может больше порочить такого государственного деятеля, как Сталин?

О компенсации морального вреда заявляем следующее.

Наглая, циничная клевета на Сталина длится уже почти 60 лет безостановочно. В этой клевете 60 лет жил его внук – наш доверитель. Вы можете себе представить жизнь, когда откроешь любую газетенку, включишь любой канал телевидения, а там грязная ложь о твоем родном деде сменяется мерзопакостной ложью? И так 60 лет!

Наш доверитель, Е.Я. Джугашвили, является настоящим внуком своего деда, и хотя живёт он скромно, но от клеветников на Сталина денег для личных нужд не возьмёт! Он неоднократно заявлял публично, что денежная компенсация причиняемого ему морального вреда будет полностью направлена исключительно на уменьшение этого вреда – на разоблачение лжи о его деде.

Уважаемый суд! Это редкий случай, когда компенсация морального вреда действительно будет предназначена для компенсации морального вреда, это редкий случай, когда по делам 152 статьи Гражданского Кодекса России назначение судом компенсации морального вреда будет точно соответствовать той цели, для которой закон эту компенсацию и предусмотрел.

Что касается конкретной суммы компенсации морального вреда.

Тут наш доверитель предоставил нам полную свободу и этим вынудил самостоятельно искать какие-то точки отсчета и судебные прецеденты, приемлемые для судов в Москве.

Мы полагаем, что по искам о защите чести и достоинства крупных политических деятелей для судов в Москве приемлемыми являются суммы компенсаций морального вреда, которые просит у судов мэр Москвы, выигравший в судах Москвы все до одного из более полусотни процессов в защиту своих чести и достоинства. Вот мы в сумме компенсации морального вреда и ориентируемся на те числа, которые компенсируют моральные страдания мэра Москвы.

Мы понимаем, что сравнение фигур Лужкова и Сталина как политических деятелей, а также сравнение целевого предназначения компенсации морального вреда делает просимую нами сумму в 10 миллионов рублей смехотворно ничтожной. Мы понимаем, что этой суммой как бы оскорбляем Сталина, но у нас пока нет более значимых российских судебных прецедентов, поэтому и ограничиваемся этой суммой.

Полагаем, что запрошенная нами сумма компенсации в 10 000 000 рублей строго соответствует духу и букве Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 сентября 2010 г. №21 «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010 г. №16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации», так как полностью удовлетворяет требованиям разумности и справедливости, а также никоим образом не ограничивает право Федерального российского агентства и президента РФ свободно выражать свое мнение, придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей».

У представителя ответчика вопросов к нам не было.

Сам он в выступлении если что и показал, так это то, что со статьей 152 ГК РФ раньше дела не имел, поскольку упрекал нас в том, что мы не представляем суду доказательств того, что сведения не соответствуют действительности. Мы пытались пояснить ему, что дело обстоит как раз наоборот - что это он обязан доказать суду, что сведения соответствуют действительности.

И вот тут случилась хохма. Он заявил, что их доказательства в виде экспертизы ГВП приложены к письменному возражению на иск, который они послали суду. Мы, естественно, обратились к судье – а почему эти документы не подшиты к делу, почему мы их не видели? Судья сделала удивленные глаза и сообщила, что она из Росархива ничего не получала. Бедный юрист Росархива начал рыться в своих бумагах и, ничего не найдя, снова стал уверять, что они свои доказательства отослали суду. Судья, для проформы перелистывая дело, снова мило сообщила, что у нее ничего нет. Стало понятно, что из дела старательного судьи исчез не только протокол предварительного заседания.

Затем мы приступили к вопросам ответчику. Их много, я их уже неоднократно задавал на прошлых судах и приводил в своих работах, кроме того, сжато сформулировал в заявлении о подложности, поэтому помещу в приложении к этой статье.

Сообщу, что мы задали все вопросы, поскольку судья Сальникова не собиралась вникать в дело и не особо нам мешала. Наши попытки привлечь ее внимание – обращения к ней, указание листов дела, на которых находится рассматриваемый нами документ, ни к чему не приводили: она чуть ли не демонстративно не знакомилась с документами, не следила за сутью наших вопросов ответчику и не задала нам от себя ни единого вопроса по сути дела.

Представителем ответчика был юрист, а не историк, и он практически на все вопросы отвечал, что он лично не в курсе дела, но «Главная военная прокуратура считает документы подлинными». Или ответы были такими: «Письмо Берии написано на двух машинках потому, что у первой каретка сломалась». На вопрос, почему же на исправной машинке больше не написано ни одного письма в 1940 году, последовал ответ: не в курсе дела, написано или нет. На вопрос, почему в письме Председателя КГБ в ЦК КПСС 29 ошибок, - ответ: я не лингвист, чтобы определить количество ошибок в письме. То есть представитель Росархива делал, что мог, но в части подложности документов этот юрист действительно не был специалистом, а собственно специалистов Росархив в суд не послал.

После этого мы попросили суд вернуться к вопросу о вызове свидетеля, и Сальникова нам нагло заявила, что она уже этот вопрос решила – свидетеля не вызывать! Когда решила? Мы же сидели в зале! Все наши возмущения судья профессионально отмела – решила и всё тут!

Тогда С. Стрыгин зачитал ей заявление о подложности.

«Уважаемый суд! Единственным доказательством сведений, оспариваемых истцом, является подборка документов, обнародованная Росархивом по распоряжению президента РФ.

Мы задали вопросы по этим документам и не получили ни одного вразумительного ответа, который бы соответствовал логике, истории, правилам делопроизводства.

Руководитель Федеральной архивной службы России, член-корреспондент РАН В.П. Козлов написал книгу о разоблачении фальшивых исторических документов «Обманутая, но торжествующая Клио», в которой, в частности, дал понять, что после развала СССР из архивов России в прессу валом повалили фальшивые документы. Три таких фальшивки Козлов, в качестве примера, разоблачает в своей книге.

И мы процитируем небольшой отрывок из его книги, чтобы обратить внимание суда, как именно разоблачаются фальшивые исторические документы, созданные с использованием технических средств и компьютерных технологий.

Козлов пишет:

«Можно сказать, что подлог всегда «фонит» нестыковкой своего содержания с действительными фактами прошлого, известными из подлинных источников, спорными внешними признаками, неопределенностью камуфляжа, неоднозначной общественной реакцией после легализации. Наличие такого «фона» является одним из признаков подлога. Собственно говоря, в ряде случаев именно этот «фон» является основным доказательством подлога, поскольку нам не известно ни одного случая самопризнания автора фальсификации в совершенном подлоге, а примеры обнаружения авторизированных подготовительных материалов фальсификаций редки».

В своей книге Козлов дает такой конкретный пример разоблачения фальшивки о том, что СССР якобы топил в Балтике отравляющие вещества. Козлов пишет:

«…Ксерокопия «Справки» в официальном порядке была направлена в Росархив на экспертизу. Экспертизу проводили опытные сотрудники бывшего архива Общего отдела ЦК КПСС, много лет имевшие дело с документами, создававшимися в ЦК КПСС, и хорошо знакомые с порядком ведения делопроизводства. Уже 23 февраля 1993 г. ими был подготовлен акт делопроизводственной экспертизы «Справки», безупречно доказавшей ее фальсифицированный характер. Согласно акту, фальсификатор допустил по меньшей мере семь ошибок, изготовляя подлог. Во-первых, в соответствии с содержанием документ должен был иметь высший гриф секретности – «Особая папка», а не «Совершенно секретно». Во-вторых, в делопроизводстве ЦК КПСС никогда не применялся делопроизводственный номер, подобный имеющемуся в «Справке». В-третьих, формула «Справка к записке» никогда в делопроизводстве аппарата ЦК КПСС не использовалась. В-четвертых, оказались недостоверными обозначения должностей и подписи. В 1989 г. в ЦК КПСС не было «организационного» отдела и «отдела оборонной работы», а имелись соответственно Отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС и Оборонный отдел ЦК КПСС. В названных отделах и вообще в аппарате ЦК КПСС в 1989 г. ни Майданников, ни Письменник не работали. В-пятых, содержание опубликованного документа не соответствовало данному ему заголовку, поскольку в таком случае с ним должны были ознакомиться секретари ЦК КПСС, а значит, должен был, согласно правилам ЦК КПСС, стоять адресат – «ЦК КПСС». В-шестых, фальсифицируя документ, автор (или авторы) оказался невнимательным: в тексте дважды проскочило «считаю нецелесообразным», тогда как под документом имеются подписи руководителей двух отделов. В-седьмых, одна из фраз документа: «Подготовить справку-план... для доклада на Центральном Комитете Коммунистической партии Советского Союза...» совершенно не соответствовала ни делопроизводственной практике ЦК КПСС, ни устоявшимся в ней формулам: «справки-плана» как вида документа просто не существовало, так же как и раскрытой аббревиатуры ЦК КПСС».