Сергей Аксёненко - Зачем нужен Сталин Страница 9

О том, что в кругах, близких к царю, прорабатывался сценарий лишения земли дворян в пользу крестьянства, свидетельствуют воспоминания бывшего начальника царской полиции генерала П.Г. Курлова и частично последнего Председателя Государственной Думы М.В. Родзянко. Когда царское окружение убедилось, что либеральное дворянство (как, впрочем, и буржуазия) не верно трону, возникла идея решить земельный вопрос так, как это сделали немного позже большевики. То есть, отобрать землю у дворян и отдать ее крестьянам. Рассматривался и более мягкий вариант — отобрать землю только у прибалтийских дворян за их неверность в Первую мировую и передать ее солдатам — георгиевским кавалерам. И каких-либо серьезных причин, препятствующих тому, чтобы царь конфисковал землю у дворян, не было. Наоборот — он получил бы колоссальную популярность в народе, в армии (ибо большинство солдат и немало офицеров были выходцами из крестьян) и во многих интеллигентских кругах.

Безвольный царь не рискнул пойти на столь радикальную меру, хотя… Хотя, может быть, и рискнул. Яне исключаю, что свержение императора в феврале 1917 года, организованное представителями либеральной буржуазии и крупных землевладельцев во главе с Родзянко, как-то связано с планами окружения царя конфисковать землю у дворян. Тем более что большая часть дворянской земли была заложена в банках, значит, в случае ее конфискации пострадали бы и банкиры. Нельзя исключать, что даже проект решения земельного вопроса ускорил буржуазную революцию. Знали бы организаторы этой революции, что в ближайшее время вопрос вопросов тогдашней России будет решен в пользу крестьян под державным скипетром серпа и молота!

Здравомыслящие депутаты Госдумы сетовали на то, что самыми несбыточными вариантами решения земельного вопроса были самые умеренные и здравые. То есть проекты, предусматривающие уступки, как со стороны дворян, так и со стороны крестьян. Но за этими проектами не было реальной силы. За конфискацию помещичьих земель стояла реальная сила — многомиллионное крестьянство. За сохранение помещичьего землевладения в полном объеме тоже стояла реальная сила — многотысячное и влиятельное дворянство. А вот за умеренными проектами никакой реальной силы не было. Их выдвигали интеллигенты, непосредственно не связанные с землевладением.

Большевики сделали то, на что не пошел ни царь, ни Временное правительство. Они отняли землю у тех, кто не работал на ней, но пользовался всеми благами землевладения, и отдали ее тем, кто трудился на земле в поте лица. То есть отобрали у помещиков и передали крестьянам. Как видим, с точки зрения справедливости земельный вопрос в 1917 году был решен правильно. А с точки зрения снабжения страны продовольствием?

Вряд ли противники коллективизации будут отрицать, что в XX веке, в связи с резким увеличением населения, земледелие без использования современной техники стало невозможным. Такое землепользование привело бы к вымиранию городского населения, которое резко увеличивалось во всем мире, привело бы к гибели государства, не говоря о том, что сами земледельцы рано или поздно разорились бы. Эффективное использование техники возможно только в крупных хозяйствах. Хозяин, имеющий 10 гектаров, не сможет держать трактор с сеялкой и комбайн. Такая техника просто не окупится в его хозяйстве, да и приобрести ее он не сможет. А вот 200 хозяев, обрабатывающих по 10 гектаров каждый, — смогут, да и техника у них не будет простаивать.

Итак, после того, как земельный вопрос был решен с точки зрения социальной справедливости, на повестке дня стало решение земельного вопроса с точки зрения снабжения страны продовольствием. Надо было создавать крупные, эффективные хозяйства.

Рассмотрим четыре возможных пути создания таких хозяйств.

Первый путь— возвращение земли помещикам. Конечно, такое было бы возможно только при условии свержения власти большевиков. Но давайте гипотетически зададим себе вопрос — был бы такой путь более справедлив по отношению к крестьянам, чем коллективизация? Конечно, нет — это был бы самый жестокий по отношению к крестьянам путь!

Второй путь — создание фермерских хозяйств. Проще говоря — государственная поддержка кулачества и передача им всей земли бедняков и середняков. Надо сказать, что в 1920-е годы часть советских руководителей во главе с Николаем Бухариным высказывалась за поддержку кулака. Но был ли этот путь справедлив по отношению к основной массе крестьянства? Конечно, нет.

Кулаков нельзя назвать паразитами. В отличие от большинства помещиков кулаки работали, они сами вели свое хозяйство. Кулачество в то время находилось в процессе становления. Как известно, первые поколения капиталистов, как городских, так и сельских, не могли себе позволить праздности — иначе они не состоялись бы. Праздность могут себе позволить потомки состоявшихся капиталистов, нанимая управляющих своими хозяйствами. Но такое трудолюбие (пишу это слово безо всякой иронии) кулаков имело и оборотную сторону— они эксплуатировали наемных работников, батраков, куда страшнее, чем сытые и успокоившиеся помещики. Период первоначального накопления капитала во всех странах отличается жесточайшей эксплуатацией трудящихся. Капиталист, заставляя людей работать по 14 часов в сутки, платил им самый минимум, какой только мог себе позволить, платил ровно столько, чтобы его рабочие не умирали с голоду. Недаром на селе так ненавидели кулаков. Их называли «глытаями и куркулями». И это правда, а не пропаганда. Кулаков не любили не только бедняки, но и середняки — продукция кулаков была объективно дешевле, здесь проявлялось преимущество крупных хозяйств над мелкими. Кроме всего прочего кулаки захватывали общественные земли — выпасы, леса, ставки. То есть противопоставляли себя общине в целом. В моем родном селе, о котором я упоминал во введении к этой книге, на тех озерах, в которых мы раньше купались и ловили рыбу, появились таблички с надписью о том, что это частная собственность, появились сторожа, запрещающие купание и рыбную ловлю.

Неужели нынешние противники коллективизации считают, что если бы 80 процентов крестьян стали батраками, то это было бы справедливым решением земельного вопроса? Вряд ли сами крестьяне согласились бы на это. Во время перестройки защитников кулачества — Бухарина, Рыкова и Томского — объявили главными защитниками крестьян. Но это неверно. Политика Бухарина, Рыкова и Томского привела бы, в случае ее реализации, к тому, что большинство крестьян стали бы рабами новоявленных сельских капиталистов. Что бы ни писали ныне, объективными защитниками крестьян были те члены советского руководства, которые выступили против Бухарина.

Завершая тему кулака, надо добавить, что перед коллективизацией кулаки вели настоящую экономическую войну с государством, отказываясь продавать хлеб по тем ценам, которые была в состоянии платить неокрепшая еще держава. А во время коллективизации некоторые представители кулачества вели уже реальную войну против государства. Убивали представителей советской власти и колхозных активистов, поджигали колхозные постройки, вырезали колхозный скот. Но поднять общекрестьянское восстание им не удалось — подавляющее большинство крестьян кулаков не поддержало. Этот факт как-то не вписывается в модную ныне «теорию» о тотальном неприятии крестьянством коллективизации.

Третий путь — это передача земли государству и превращение крестьян в наемных рабочих на государственных предприятиях, то есть уравнивание их по статусу с рабочими на фабриках. Надо сказать, что в какой-то мере советская власть шла этим путем, причем с подачи самих крестьян. Если вы прочтете текст Декрета о земле, то увидите, что этот документ составлен своеобразно. Вначале идут пять пунктов, написанных В.И. Лениным, причем в первом сказано об отмене помещичьей собственности, а в последнем о том, что земля рядовых казаков и крестьян не конфискуется. А в четвертом пункте говорится, что руководством в земельных преобразованиях должен служить крестьянский наказ, составленный на основании 242 местных крестьянских наказов. Ниже в документе приведен текст наказа. То есть государство этим декретом придало правовой статус пожеланиям крестьян. И вот что писали крестьяне: «земельные участки с высококультурными хозяйствами: сады, плантации, рассадники… не подлежат разделу, а… передаются в исключительное пользование государства или общин, в зависимости от размера и значения…» Этот текст свидетельствует о высокой сознательности тогдашнего крестьянства, изобличает лживость нынешнего кинематографа, показывающего крестьян необузданными бунтарями, выступающими под анархистским лозунгом «грабь награбленное», который почему-то приписывают большевикам. Впрочем, мало кто догадывается, что слова эти принадлежат не большевикам и даже не анархистам, а… библейскому Богу (см. Иезек. 29:19).