Таисия Паниотова - Культурная история Запада в контексте модернизации (XIX начало XXI в.)

Таисия Паниотова

Культурная история Запада в контексте модернизации (XIX начало XXI в.)

Раздел I. Теоретико-методологическое введение

1.1. К определению основных понятий: модерн, модернизация, культура, культурная история

Поскольку в данной книге мы будем часто пользоваться такими понятиями, как «модерн», «модернизация», «модернизм», «мо- дернити», «современный», «культура» и др., имеет смысл, приступая к изложению, определиться с теми значениями, которые им приписывает автор.

В научной литературе слово «модернизация» употребляется чрезвычайно широко и в различных контекстах. На первый взгляд, «модерн», «модернити», «модернизм», «модернизация», а также близкие по смыслу, но отличающиеся по звучанию слова «современный», «современность» образуют семейство концептов с признаками родства. Но по сути они далеко не идентичны.

Слово «modern» появилось в европейских языках уже в конце V в. и служило для разграничения христианского настоящего и римского языческого прошлого. В последующие эпохи содержание этого понятия менялось, но только Просвещение и романтизм наполнили его значением, близким к тому, которое мы используем и поныне. В современном русском языке термин «модерн» используется в двух смыслах. Во-первых, для названия большого художественного стиля конца XIX – начала XX в., известного как ар-нуво во Франции и Бельгии, сецессион – в Австрии и Чехии, югендштиль, в Германии, модерн, в России. Во-вторых, под Модерном – или Большим Модерном – понимается определенная историческая эпоха, а точнее – Новое время. В таком понимании Модерн и Новое время становятся тождественными. Что же касается понятия «модернизм», зачастую отождествляемого с авангардизмом, то оно служит для обозначения совокупности кризисных направлений в художественной культуре XX столетия, которые начали внедрять принцип самореализации субъективного «Я» в искусство и литературу.

Итак, понятие «модерн» относят к определенной исторической эпохе, за которой в русском языке закрепилось название «Новое время». Новое время, с точки зрения историков, имеет четкие хронологические рамки, однако в вопросе о том, каковы они, единодушия среди ученых нет. Одни считают, что его нижняя граница – это Ренессанс и Реформация, другие привязывают к конкретной дате – 1492 г. (открытие Колумбом Америки); третьи датируют начало Нового времени событиями Английской буржуазной революции или даже серединой XVII в. Расходятся ученые и в мнениях об окончании эпохи Нового времени. Для одних это – завершение Франко-прусской войны и образование Германской империи (1870-1871). Другие – в основном это представители марксистской историографии – полагают, что эпоха Нового времени завершилась Октябрьской революцией в России. Третьи связывают конец Новой и начало Новейшей истории с завершением Первой мировой войны (1918). Существуют также точки зрения, согласно которым Мо- дерн/Новое время продолжается до начала научно-технической революции в середине XX в., до утверждения постмодерна в последней трети XX в., либо вообще является «незавершенным проектом».

С точки зрения культурологии, Новое время может быть не связано столь жестко с теми или иными историческими событиями, хронологическими рамками. Главное культурологи видят в том, что в духовной жизни Западной Европы произошел такой глубокий переворот, которого еще не знала мировая история. Новый образ жизни и мышления сформировал новые ценности, обусловил новое видение действительности, повлиял на творческую деятельность. Все это нашло воплощение в культуре модернити1. Однако культурологи не могут быть безразличны к тому, закончился ли Модерн, или он до сих пор остается «незавершенным проектом». Мы готовы солидаризироваться с позицией Э. Гидденса2 и Ю. Хабермаса3, которые считают, что проект модерна сохраняет свою актуальность и творческий потенциал – по крайней мере для стран второго и третьего «эшелонов модернизации».

Не меньше расхождений среди ученых и по вопросу, что собой представляет модернизация. П. Штомпка обобщил различные точки зрения и выделил три основных значения данного понятия. В первом, предельно общем смысле модернизация – это синоним всех прогрессивных социальных изменений, способствующих продвижению общества вперед. При таком понимании модернизацией будет и выход из пещер, и строительство первых укрытий, и приход автомобилей на смену лошадиным повозкам или компьютеров – на смену пишущим машинкам. Но собственно к теории модернизации ближе две другие трактовки:

1) Модернизация как комплекс социальных, политических, экономических, культурных и интеллектуальных трансформаций, происходивших на Западе с XVI в. и достигших своего апогея в XIX-XX в. Сюда включаются процессы индустриализации, урбанизации, рационализации, бюрократизации, демократизации, утверждения влияния капитализма, распространения индивидуализма и мотивации успеха, утверждения разума и науки и т. д. Модернизация в этом смысле означает «процесс превращения традиционного, или дотехнологического общества, по мере его трансформации, в общество, для которого характерны машинная технология, рациональные и секулярные отношения, а также высоко дифференцированные социальные структуры»4.

2) Во втором значении термин «модернизация» относится преимущественно к отсталым или слаборазвитым обществам и описывает их стремление догнать ведущие, наиболее развитые страны, сосуществующие с ними в одном историческом времени, в рамках единого глобального пространства. Другими словами, в таком случае понятие «модернизация» описывает движение от периферии к центру современного общества и трактуется как общественно- исторический процесс, в ходе которого традиционные общества становятся прогрессивными, индустриально развитыми.

Понятие «модернизация» используется в научных исследованиях в основном для обозначения процессов социально- экономического, политического и научно-технического роста и изменений, обозначающих переход от традиционного общества к современному, которое, по мнению В. Федотовой, предполагает: ориентацию на инновации, преобладание инноваций над традицией, светский характер социальной жизни, поступательное (нециклическое) развитие, выделенную персональность, преимущественную ориентацию на инструментальные ценности, индустриальный характер, массовое образование, активный деятельностный психологический склад и т.д.5 Согласно мнению Ш. Н. Эйзен- штадта, высказанному им в одной из работ 1960-х гг., модернизация представляет собой «процесс изменения в направлении тех типов социальных, экономических и политических систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII по XIX в. и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX веках – на Южно-Американский, Азиатский и Африканский континенты»6. Понятно, что в такой трактовке модернизация фактически совпадает с вестернизацией.

В более узком, специальном значении этого слова концепт модернизации образует ядро социологических теорий XX в. от Ф. Тённиса до Т. Парсонса, марксистских теорий империализма. Среди наиболее значимых достижений неевропейской мысли следует указать на теории десарольизма и работы Дж. Джермани о традиционных и современных массовых обществах.

Некоторые авторы, видят в культуре модернити основу западного модернизационного проекта, но не признают его универсальности, говорят о возможности осуществления в ряде стран «модернизации в обход модернити», т. е. о модернизации, не совпадающей с вестернизацией, о модернизации с опорой на национальные традиции. Это касается прежде всего стран второго и третьего «эшелонов модернизации».

Концепция «эшелонированности» капиталистического развития (И. К. Пантин) предполагает, что те или иные страны включаются в процесс модернизации в разных формах и заметно отличаются друг от друга темпами своего развития. В контексте этой концепции можно выделить три «эшелона модернизации». Первый «эшелон» образуют такие «классические» страны, как Великобритания, Франция, Голландия, Германия и др. Позже к ним присоединились Соединенные Штаты Америки и Канада. Здесь модернизация была органичной, вытекающей из самой жизни общества.

Второй «эшелон» образован странами Восточной и Юго- Восточной Европы, Японией, Турцией и Россией. Им было присуще более быстрое прохождение того пути социально-экономического и технического развития, который страны первого «эшелона» преодолевали в течение довольно долгого времени. Предпосылкой и необходимым условием ускоренного развития было использование апробированного чужого опыта, различных форм производства и социальной организации.