Яков Раз - Мой брат якудза Страница 10

Нет сомнения, что этот человек внушает уважение (или страх?) людям, находящимся там. Но он оглядывается по сторонам и как будто хочет в другое место. Его узкие глаза измучены годами безжалостного выживания, в них словно таится какая-то мольба, как у молодого подростка, готового в любой момент перейти в наступление.

Оасака стоит рядом с прилавком и разговаривает с продавцом. Я подхожу к прилавку и спрашиваю его, сколько стоят украшения. Он всматривается в меня, после чего начинает лекцию о религиозной символике масок. Понял ли я? Понял, отвечаю я. Какое хорошее владение японским, говорит он. Да нет, ничего особенного, говорю я.

Вдруг он произносит: «Саке!» — и две маленькие стопки подаются нам для приветствия. Я подаю ему стопку, беру свою и произношу:

— Вкусив из этой чаши… мы становимся братьями с этого момента и навсегда. Вступай на путь скитальцев, рыцарь беспредела!

Вокруг тишина. Тишина, застывшая в воздухе.

Два телохранителя что-то ворчат. Оасака опомнился первым и спросил:

— Откуда вам это известно? Где вы узнали эту клятву?

— Из фильмов. Из фильмов о якудза.

Оасака ненадолго задумывается, после чего начинает хохотать. Он приказывает, чтобы мне налили еще.

Я вынимаю свою визитную карточку и говорю ему, чего я хочу. Он внимательно вглядывается в визитку и громко читает вслух:

— «Центр изучения культур Азии и Африки, Токийский университет по изучению иностранных культур. Яков Раз, профессор из Израиля, читающий курс лекций в Токийском университете…» — Он пытается произнести мое имя: — Якобу Разу. Профессор в университете?! Мы — гангстеры. Преступники, правонарушители, понимаете? Чего интересного в мире гангстеров? И вообще, кто даст вам право войти сюда?

— Не знаю. Быть может, вы, нет?

— Я?

— Да, я бы хотел познакомиться с боссом Окавой.

Молчание.

— Наш босс — большой человек. Во всем нашем мире ему нет равного. И я не знаю, согласится ли он говорить с вами.

Молчание.

— Но я поговорю с ним в любом случае, — говорит он.

Оасака достает визитку с роскошной вьющейся каллиграфией золотыми буквами:

Семья Кёкусин-кай

Подразделение Окава-кай

Дом Кен-ичи

Глава дома Кен-ичи Фукуока

Он пишет на ней свой домашний номер, и два человека в черном, стоящие вокруг него, переглядываются. Я отвечаю глубоким поклоном, преисполненный искренней благодарности.

Через две недели он позвонит мне и взволнованно сообщит:

— Якобу-сэнсэй! Это Оасака! Он согласился. Он поговорит с вами! Приходите на следующей неделе в гостиницу «Вашингтон» на Синдзюку! Второй этаж! Зал «Мурасаки»! У нас будет банкет. Приходите в шесть тридцать, до начала банкета, и спросите меня. Он придет поговорить с вами. А потом посмотрим! Вы знаете, он даже не рассердился! До свидания! Вы просто не представляете, как вам повезло!

В гостинице «Вашингтон» всё белого цвета — официанты в белом, белая стойка регистрации. На втором этаже, перед входом в зал «Мурасаки» фиолетового цвета, стоит несколько десятков мужчин. Их костюмы белые, розовые, фиолетовые и полосатые. Галстуки широкие и цветные. Нагрудные значки из платины, золота и меди на лацканах пиджаков. Много темных очков. Очень короткие волосы или завивка «пама». Запах парфюма, гладкие лица в шрамах. Туфли белые, розовые, иногда черно-белые. Постояльцы гостиницы обходят это место стороной. Официанты и официантки глубоко кланяются, подавая напитки.

Я обращаю внимание на одного из них, выделяющегося из толпы, непохожего на других. Лицо у него как у японца, но нос прямой, европейский, и русые, некрашеные волосы. Я слышу, как кто-то зовет его «Джейми». Мне любопытно, кто это. При случае спрошу о нем.

Я стою у лестницы с большой бутылкой саке в руках для Кен-ичи в знак благодарности за его усилия и помощь в организации встречи с великим боссом. Я не уверен, стоит ли делать этот шаг. Но я уже здесь, и обратного пути нет. Люди, сидящие за столом регистрации банкета, обо мне уже знают. Все вежливы со мной. Оасака встречает меня глубоким поклоном, он — воплощение японской вежливости. Меня провожают в пустой зал. Проходят минуты. Снаружи вдруг доносится: «Осссссс!»26, и он заходит.

Босс Окава. С ним двое. Один из них, Кен-ичи Фукуока, шустрый и взволнованный. Блестящий лоб, черное кимоно и ирэдзуми, выглядывающее из-под рукавов. Другой, в синем шелковом костюме и фиолетовом галстуке, с маленькой бородкой и лицом, будто выточенным из камня. Его голова в коротких шипах. Что-то небольшое выпирает из-под подмышки. Пистолет? Познакомьтесь с Тецуя Фудзита.

Окава отличается от других якудза. Внешне он выглядит, как и миллионы других японцев, замечаю я. Очки в тонкой позолоченной оправе, жидкие, тщательно уложенные волосы, бежевый костюм, галстук выдержанных тонов. Ничего особенного. Все люди, с нетерпением ожидающие снаружи, принадлежат будто к другому миру, не имеющему ничего общего с этим человеком. Но он — их босс, абсолютный правитель.

А вот взгляд у него не такой, как у остальных. Не угрожающий взгляд, как у тех, что снаружи, не заносчивый, не извиняющийся, не опасающийся, не устрашающий, а спокойный, глубоко пронизывающий. Выжидающий взгляд.

Он садится рядом со мной. Долго смотрит на меня, улыбается и спрашивает:

— Чего вы хотите?

Протягиваю ему визитку и объясняю. Я хочу провести исследование вашей культуры, ваших обычаев. Я не хочу изучать вас по книгам, через полицейских, журналистов или исследователей, которые провели в вашем обществе пару часов. Хочу узнать вас изнутри и изучать вас в течение длительного периода. Говорю быстро, как будто другой возможности у меня не будет, как будто мне нечего терять.

Он молчит, несколько минут смотрит на меня, не проронив ни слова. Наконец он улыбается и говорит:

— Хорошо, я буду содействовать вам. Сегодня останьтесь на банкет, а в ближайшее воскресенье приходите ко мне домой, там поговорим.

И тут появляется Тецуя, сопровождавший его сюда. Он говорит мне:

— Сэнсэй, я заеду за вами. Дайте адрес.

— Нет, нет! Не надо, я доеду сам.

— Нет, сэнсэй, я за вами заеду! Адрес!

Я даю адрес.

Я остаюсь на банкет, меня сажают на почетное место рядом с Окавой.

Банкет. Приветствия, завуалированные речи об укреплении сил семьи Кёкусин-кай в «нашем мире» — мире якудза. Слухи о политических связях и союзах с другими «организациями». Для непосвященного уха — это просто собрание деловой организации, подводящей итоги успешно прожитого года. Много еды, напитков и хорошо ведущих себя молодых людей в отутюженных костюмах. Вторая половина банкета — увеселительная часть. Красивая девушка поднимается на сцену. Освещение гаснет, и выражение сдержанной правильности на лицах присутствующих меняется на вожделение, с которым эти люди рассматривают тело этой прекрасной девушки с потрясающе округлым бюстом. Девушки, исполняющей красивый и искушающий танец, девушки с руками и ногами внушительных размеров — трансвестита.

Замерзшая звездаЛетает в небе.Холод паука за решеткой.

Воскресенье после банкета. Рядом с моим домом, который находится в маленьком районе на западе Токио, появляется огромный черный «Мерседес-Бенц» с затемненными стеклами, из которого выходит Тецуя в черном костюме и глубоко кланяется мне. Соседи подглядывают. Они знают, кому принадлежат черные машины, кто такие эти люди с коротко остриженными волосами. Что рядом с ними делает профессор из Израиля?

Я сажусь в машину, попадая в мир, который до этого момента видел лишь в кино. Внутри — роскошный салон. Бар с разнообразными напитками, телевизор, доска для игры в го27, бархатные занавески на окнах. Тецуя сидит рядом с водителем. Сначала он сдержан и официален, но уже через несколько минут начинает улыбаться. Мои вопросы, его вопросы — кто, откуда и почему? Он старается не распространяться о себе и рассказывает в основном о жизни босса Окавы. «Мы, якудза, — говорит он, — и японцы-катаги не в ладах. Катаги ненавидят якудза, все без исключения».

Тецуя говорит, что боится японцев-катаги. Что ни разу в жизни не ездил на поезде, только на машинах и на самолетах. Мы болтаем, и я забываю о том, что я — расчувствовавшийся исследователь. Он забывает, что должен представлять якудза. Поездка по Токио длится долго, целый час. В конце поездки мы становимся настоящими приятелями, и он приглашает меня к себе домой на следующей неделе.

После долгой дороги по петляющим улочкам мы оказываемся перед домом босса Окавы. Жилой район верхушки среднего класса. Частные дома, участки, частные стоянки машин. Мы заезжаем на стоянку и спускаемся к входу в дом. Снимаем обувь; у входа стоит жена Окавы, приятная и вежливая. Прихожая, как и в тысячах других японских домов. Телохранителей не видно. Если они и есть, то они хорошо скрываются. Мы приглашены в гостиную, оформленную с элементами европейского стиля: кресла, высокий стол, диван, большое пианино. Кто на нем играет? На одной из стен — изображение павлина, освещенное разными переливающимися цветами с помощью встроенного электрического механизма.