Юрий Росциус - Дневник пророка? Страница 10

Доходит до того, что полковник Штауффенберг, в боях потерявший правую руку, два пальца левой, левый глаз, в Виннице в августе 1942 года во время конной прогулки с гневом воскликнул:

«Да неужели же в ставке фюрера не найдется ни одного офицера, который выстрелом из пистолета прикончит эту свинью?» (Финкер Курт. Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга. — М., 1976. — С. 134).

Даже неунывающий Геббельс не вытерпел и 11 апреля 1943 года за нес в свой дневник: «Трудно даже представить себе, как закончится война и как мы сможем добиться победы» (Гус Михаил. Безумие свастики. — М., 1973.— С. 117). Но это были «мысли про себя». Министр пропаганды не мог позволить себе повторить это публично.

Нарастает недовольство. В феврале 1944 года в районе Корсунь-Шевченковского окружения, в котле в результате преступного приказа «держаться до последнего» нашли свою смерть 55 тысяч немецких солдат.

Генерал Вальтер фон Зайдлиц писал:

«Необходимо всеми силами бороться с тем помутнением разума, до которого довел немцев Гитлер. Для этого мы будем идти по следам каждой лжи Гитлера, вскрывать и уничтожать ее. И мы преодолеем это помутнение разума. Необходимо и физически уничтожить тех, кто со вершает преступление по отношению к немецкому народу, — Гитлера и его подручных. Мы не остановимся и перед этим!» (Финкер Курт. Заговор 20 июля 1944 года. — С. 159).

Зреет заговор. Идейным руководителем заговорщиков был генерал Штюльпнагель, командовавший оккупационными войсками во Франции, почему штаб заговора был в Париже. Следует заметить, что участники заговора объединялись отнюдь не единым мнением. Кроме уже названного полковника Штауффенберга, безусловно, патриотически настроенного фон Зайдлица, в числе заговорщиков оказались и такие, как Шпейдель, до того усердно занимавшийся превращением Украины в «выжженную землю», понявшего в ту пору, как он сам писал, что дни его обожаемого фюрера, которому он служил одиннадцать лет, сочтены. И он решил заблаговременно «соскочить с подножки». Являясь врагом коммунистов, он считал целесообразным вступить в кон такт с американскими империалистами и их генералами, с которыми после заключения мира хотел снова ринуться на восток («Операция „Тевтонский меч“». Торндайк Аннели и Эндрю, Раддау Карл. — М., 1960. — С. 12 и далее).

20 июля 1944 года в ставке фюрера заговорщики организовали взрыв бомбы. Заряд в своем портфеле принес полковник Штауффенберг. Однако фюрер отделался лишь контузией.

Между прочим, в заговоре принимал участие и уже упоминавшийся нами бывший в 1941 году послом Германии в СССР Шуленбург, предупредивший Деканозова о том, что война начнется 22 июня, — он пока зал себя ортодоксом.

Заговорщики были схвачены, подвергнуты жесточайшим пыткам и допросам, а затем повешены. После покушения все руководители вермахта старались перещеголять друг друга в выражениях преданности фюреру, стремясь отвести от себя его гнев.

Таким образом, в числе заговорщиков действительно были, как и писал Лева, высшие военные, по разным причинам не довольные фюрером, как патриотически настроенные, готовые на все ради народа Германии, так и те, которых более беспокоила «их рубашка». Итак, уже с 1941 года началось постепенное отрезвление в армии и в верхах рейха. Оно продолжалось до последних дней фашистской Германии.

Уже в конце апреля 1945 года, после того как советские войска прорвали оборону немцев и заняли Франкфурт и Ораниенбург, Герман Геринг, ранее назначенный преемником Гитлера, посылает ему ультиматум, заявляя о своем намерении вести переговоры с генералом Эйзенхауэром. Геринг предупредил фюрера, что, не получив ответа, возьмет в свои руки власть и руководство рейхом. Гитлер снимает Геринга со всех постов, приказывает его арестовать и казнить. Эсэсовцы арестовывают Геринга, но части люфтваффе освобождают своего шефа (Каршаи Элек. От логова в Берхтесгадене до бункера в Берлине. — С. 247).

Листовка, появившаяся на стенах Рейхстага за неделю до капитуляции: «Все возможно в этой войне, кроме нашей капитуляции. Д-р. Геббельс»

Почти одновременно с действиями Геринга показал себя и главнокомандующий СС и полиции Гиммлер, проливший кровь миллионов, также пытавшийся захватить власть. Он входит в контакт с американцами и англичанами, предлагая им капитуляцию германской армии.

В предсмертном завещании Гитлер исключает Гиммлера из партии и снимает его со всех постов. Но до 29 апреля Гиммлер был рядом с фюрером.

Абсолютно точно совпал прогноз, относящийся к «мартышке-Геббельсу». Мало того, что его, оказывается, называли в Германии «верной собакой фюрера» (Ржевская Елена. Берлин, май 1945. — М., 1975. — С. 154), что примененное Левой высказывание «по-холопски», «рабски» очень точно относительно Геббельса. Но Геббельс действительно по-собачьи, по-рабски следовал за фюрером буквально до смертного часа, до могилы в смрадной от бензина воронке авиабомбы во дворе имперской канцелярии.

Так, 23 апреля 1945 года Гитлер, окружая себя преданными людьми, позвонил Геббельсу и велел ему вместе с женой и детьми переселиться в его бункер. Жена Геббельса, Магда, умоляла Гитлера покинуть Берлин, что дало бы ей возможность выехать с детьми из столицы. Но фюрер был неумолим. Напомним дальнейшее.

Смерть Гитлера описывалась многократно, всем памятна или известна. Неподалеку от Рейхстага, поблизости от трупов Гитлера и его жены Евы Браун, были также найдены обгорелые тела Геббельса и его жены Магды, отравившихся соединениями циана.

А до того врач Гельмут Кунц по просьбе Магды ввел детям Геббельсов (5 девочек и 1 мальчик) под видом прививки по 0,5 см 3 морфия. Затем Магда вместе с врачом Гитлера Штумпфеггером разжимала спящим детям рты, вкладывала ампулы с ядом им в рот и… сжимала их челюсти до хруста стекла… Все было кончено… Затем супруги Геббельсы покончили с собой. Геббельс, как и предвидел Лева, был с фюрером до конца! и 153). (Ржевская Елена. Берлин, май 1945.— С. 79

Но еще 21 апреля, когда рядом со зданием министерства пропаганды, руководимого Геббельсом, рвались советские снаряды, Геббельс провел свою последнюю конференцию. Он был мертвенно бледен. Его напряжение вылилось в крикливый припадок ненависти:

«Немецкий народ, — кричал он, — немецкий народ! Что можно сделать с таким народом, если он не хочет воевать. Все планы национал— социализма, его идеи и цели были слишком возвышенны, слишком благородны для этого народа. Он был слишком труслив, чтобы осуществить их… немецкий народ заслужил участь, которая его теперь ожидает!»

И выкрикнул в адрес участников конференции: «Теперь вам перережут глотки!» (Безыменский Лев. Разгаданные тайны треть его рейха. — М., 1981. — С. 124). Что было дальше — хорошо известно.

Работая с дневником, вчитываясь и вдумываясь в смысл его строк, написанных без подготовки, как правило, без перечеркиваний и прочих следов правки, что читатель, надеюсь, отметит на прилагаемых фотокопиях отдельных страниц этого документа, я поражался широте и глубине Левиного мышления, многомерности (не многоплановости, а именно многомерности) его высказываний, ибо они содержат в себе не только страшное, кровавое, жестокое, трагичное будущее, но и неколебимую уверенность в торжестве Родины, лишь иногда омрачаемую от дельными нотками сомнения автора дневника в личном участии в этих делах. Похоже, что и это обстоятельство он предвидел так или иначе, ибо в тексте дневника эта нотка сожаления, невозможности личного участия постоянна. 37

Часть V

В тетради XV, под датой 25 июня, на с. 8 он пишет:

«Мысль о войне с Германией меня тревожила еще в 1939 году, когда был подписан знаменательный пакт о так называемой дружбе России с германскими деспотами и когда наши части вступили в пределы Польши, играя роль освободителей и защитников польских бедняков.

Эта война меня тревожила до такой степени, что я думал о ней как о чудовищном бедствии для нашей страны. Она меня тревожила больше, чем, допустим, война с Америкой, Англией, Японией или война с какой-нибудь другой капиталистической державой мира. Дело в том, что я был уверен и сейчас уверен в том, что стычки между средними и близкими в некотором роде „классовыми единицами“ никогда не до ходят до катастрофических величин, но если встречаются единицы, представляющие по своей структуре полные противоположности, тогда развертываются схватки яростные, свирепые и жесточайшие. Та же система применима в войне между различными странами земного шара. Центром этой системы может быть капитализм, который разделяется на две близкие единицы — капитализм с демократическими наклонностями и капитализм с агрессивными стремлениями. Первый способен породить социалистическое общество, а второй — в свою очередь, обратное — общество империалистов, то есть отделение единиц по своим идеям и настроениям. Наконец, эти две величины рождают совершенно противоположные по своим структурам: социализм переходит в коммунизм, построенный на правде, честности, равенстве, на свободе, а империализм способен перейти в свою острую фазу — фашизм, который воспевает рабство, потоки человеческой крови и слез, уничтожение целых народов и т. п. варварские преступления, перед которыми бледнеют ужасы инквизиции.