Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова Страница 10

…В своих записках «Из архива разведчика» генерал-лейтенант В.А. Кирпиченко (он многие годы тоже был заместителем, а затем первым заместителем начальника внешней разведки) отзывается о Старцеве как о «человеке выдающемся», «самом сильном начальнике отдела, цепком и решительном», который «сотрудников своих в обиду никому не давал». Так что же стряслось? Почему с выдающимся человеком так обошлись?

С КЕМ ИДТИ В РАЗВЕДКУ?

— Василий Иосифович Старцев или, как все звали его за глаза, дядя Вася, возглавлял 7-й отдел ПГУ пятнадцать лет, с 1957 по 1972 год. Рекордный срок! — рассказывает ветеран внешней разведки, полковник в отставке С. — И все это время отдел считался ведущим в главке. Достаточно сказать, что он «выдавал на-гора» не менее 65 процентов всей разведывательной информации ПГУ. Объяснялось это просто: у дяди Васи, выражаясь современным языком, всегда была сильная команда, он сам ее набирал.

В отличие от других начальников отделов, его запросто можно было видеть вместе с молодыми сотрудниками на волейбольных площадках динамовского спорткомплекса на Петровке. Сам, правда, не играл, но исподволь наблюдал, кто и как ведет себя в острых игровых ситуациях.

Дядя Вася не отказывался и от застолий, будь то в ресторане или в домашней обстановке. Не из-за желания пропустить рюмочку-дру-гую (хотя и это вполне мог) — его опять же интересовало, кто и как держится за столом, в компании. Кто чуть ли не после первой рюмки становится болтуном, что для разведчика абсолютно непозволительно. Или кого водочка делает агрессивным и непредсказуемым. Опять же не лучшее качество для разведчика. А кто «берет на грудь», зная меру, не теряет рассудка, остается самим собой.

Регулярно заглядывал он и в семьи сотрудников, особенно молодых. Предупредительностью, тактом, каким-то особым обаянием запросто располагал к себе домочадцев оперработника.

Одним словом, делая ставку на молодежь, дядя Вася стремился к тому, чтобы не по анкетным данным, а в реальных обстоятельствах знать, кто с ним хочет пойти в разведку.

— То есть изображал из себя этакого простачка, свойского мужика, с которым можно держаться на равных, похлопать по плечу?

— Э, нет! В разных ситуациях он был разным, но при этом всегда умел держать дистанцию. Подчиненные это чувствовали. Знали, что в одно мгновение дядя Вася мог измениться, и тогда держись. За непростительные промахи он умел снимать стружку.

ИСТОРИЯ С КУРИЦЕЙ

— В отделе строго соблюдалась традиция, по которой все сотрудники резидентур, отгуляв очередной отпуск, обязаны были перед возвращением в точку побывать на беседе у Старцева, получить, так сказать, последние напутствия. В первую очередь это касалось молодых разведчиков, к числу которых тогда относился и я. Помню, с каким волнением я шел на такую беседу, — делится воспоминаниями полковник в отставке Б. — Вхожу в кабинет начальника отдела. Представляюсь. Дядя Вася встает из-за стола, крепко жмет мне руку и предлагает сесть напротив. Справа от меня — начальник направления. Слева — сотрудник, который «ведет» меня.

Василий Иосифович интересуется, как прошел отпуск, где отдыхали. Затем расспрашивает о нашем житье в Бомбее, как обустроились, сколько комнат в арендованном доме, есть ли прислуга, довольна ли жена, как она и сын переносят жару и т. п.

Очень скоро от моего волнения не остается и следа. Когда же речь заходит о местной, индийской, кухне, я словно обретаю крылья — в картинках рассказываю о всех ее тонкостях и особенно о полюбившейся нам с женой «тандури чикен» — жареной курице, нарядно приправленной кари и множеством других восточных пряностей. Не без гордости замечаю, что жена уже освоила технологию приготовления этого вкуснейшего блюда и потчует меня им два, а то и три раза в неделю. Увлекшись, не замечаю, как с лица начальника отдела исчезает отеческая улыбка, а взгляд становится гневным, недоброжелательным. Неожиданно его крепко сжатый кулак обрушивается на рабочий стол с такой силой, что подпрыгивает не только пепельница и стаканчик с отточенными карандашами, но даже массивный чернильный прибор и настольная лампа. Дядя Вася вне себя.

«Значит, два или даже три раза в неделю наслаждаешься курочкой?! — издевательски произносит он. — А меня жена кормит курицей по воскресеньям. Да и то не всегда, потому что я с утра до вечера, зачастую и по воскресеньям, торчу вот в этом кабинете».

Я знал, что это правда, что Старцев раньше всех приходит в отдел и позже всех уходит. Я замолкаю.

«У меня на первом плане работа, а у тебя? — гремел он. — Что ты сделал за год с лишним в резидентуре? Каких конкретных результатов добился? Изучил тонкости местной кухни! И все?

Кроме «тандури чикен», рассказать не о чем?!»

Монолог дяди Васи продолжался десять, а может быть, пятнадцать минут. Точно не помню.

Не до этого было.

— Но ведь это же издевательство, Сергей Иванович?! Не воспитательная работа, а элементарное унижение человеческого достоинства. Вы не согласны?

— Грубые, а порой нецензурные выражения и все такое прочее, конечно же, не красили дядю Васю как начальника отдела, да и просто как старшего. Это факт. Я много раз задумывался над тем, почему он позволял себе такое, в особенности с молодыми сотрудниками.

— Ну и как? Нашли объяснение?

— Похоже, что да. Представьте себе: молодого, подготовленного, но еще не обстрелянного боксера выпускают на ринг. И он вместо того, чтобы активно вести себя, размахивает перчатками перед соперником, не нанося удара. Боится нарваться на встречный. Что делает тренер? Он бьет по самолюбию, по тщеславию своего подопечного, не стесняясь при этом в выражениях. Для него важно — «достать» своего воспитанника, заставить его бороться за победу. Иначе ему нет места в боксе.

Мне думается, такая же логика была у Старцева. Не случайно, закончив «экзекуцию», он сразу перешел к анализу и оценке первичных оперативных контактов и нейтральных связей, которыми мне Удалось обзавестись. Я был поражен, насколько детально он их знает.

По каждому контакту или связи — конкретные замечания и рекомендации. На кого и почему нужно обратить внимание с прицелом на вербовочную разработку. И главное — как это сделать. После беседы я имел четкий план оперативных действий на ближайший год.

Я, конечно, понимал и то, что к следующему отпуску у меня в оперативном багаже должны быть весомые доказательства моей профпригодности. В противном случае, первая загранкомандировка будет прервана и станет для меня последней со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Даже так?

— Если дядя Вася видел, что оперативный сотрудник резидентуры не горит желанием работать в «поле», уклоняется от выполнения рекомендаций Центра или, наконец, по объективным данным не способен стать «полевым игроком», он без колебаний отзывал такого в центр и решительно избавлялся от него. Но это не значит, что он был безразличен к людским судьбам. Помнится, один из молодых разведчиков был отозван с мотивировкой «из-за непригодности к оперативной работе за границей». Отдел кадров собрался уволить его из разведки. Однако Старцев, что называется, встал на дыбы, заявив, что у парня есть явные задатки «информационщика». И не ошибся. Неудачник в «поле» со временем стал одним из ведущих аналитиков службы.

Другое дело — ловкачи, подхалимы или интриганы, вот их он на дух не переносил. Становился жестким, а подчас и жестоким. Нс случайно кое-кто обзывал его «осколком культа личности».

Дядя Вася был категоричен в отношениях не только с подчиненными. Помнится, один из заместителей начальника разведки любил по каждому поводу проводить в своем кабинете совещания. Но поскольку он пришел со Старой площади и о разведке имел лишь самое общее представление, то в его пространных речах было много общих фраз и ничего конкретного. Старцев, который, как и другие начальники отделов, обязан был присутствовать на этих совещаниях, однажды своим зычным голосом прервал оратора и заявил, что, мол, полтора часа сидит, слушает и никак не может понять, какую же пользу все это принесет работе его отдела. Если же заместителю начальника разведки нечего сказать, то и людей собирать не следует.

«У меня в отделе работы но горло», — с этими словами Старцев вышел из кабинета и больше на совещания к этому заму не являлся. А вскоре тот сам куда-то исчез.

Под началом Старцева я проработал почти пятнадцать лет. Всяко бывало. Даже похлеще жареной курицы. Однако главным в наших взаимоотношениях неизменно оставались интересы разведки. Других у дяди Васи не было.

«ПОБЕГ» ИЗ ШКОЛЫ КГБ

— Проучившись в ныне широко известной, а тогда сверхсекретной 101-й школе КГБ всего лишь месяц, я написал рапорт на имя начальника разведшколы, сдал учебники и прочие пособия, собрал личные вещи, предупредил дежурного (чтобы не посчитал меня пропавшим и не поднимал тревогу) и отбыл домой, — рассказывает генерал-майор запаса П. — Жене объяснил, что с разведкой покончено, возвращаюсь в МИД, где работал прежде. Она схватилась за голову: «Ты понимаешь, что ты наделал?!»