Надежда Бортникова - Представительство по назначению суда в гражданском судопроизводстве. Монография Страница 13

Назначение судом представителя на основании ст.50 ГПК РФ в случаях, установленных ст.26 Закона об адвокатской деятельности, т.е. малообеспеченному участнику процесса и несовершеннолетним, содержащимся в учреждениях системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних или отбывающим наказание в местах лишения свободы, возможно, но они не относятся к исследуемому самостоятельному виду процессуального представительства по назначению суда. В данной работе они будут рассматриваться в ограниченном объеме в аспекте возможности применения ст.50 ГПК РФ для реализации конституционного права граждан на квалифицированную юридическую помощь в гражданском судопроизводстве.

В последнее время появилась тенденция лиц, обжалующих процессуальные акты в уголовном судопроизводстве, заявлять ходатайства о назначении им представителем адвоката в соответствии со ст.50 ГПК РФ. Судебная практика находит такие ходатайства не подлежащими удовлетворению. Так, например, Верховный Суд РФ отклонил ходатайство заявителя, отбывающего пожизненное лишение свободы, о назначении ему адвоката в качестве представителя судом, поскольку закон, предусматривающий назначение адвоката по делам об оспаривании указов о помиловании, отсутст- вует143.

В качестве вывода по данному разделу отметим следующее. Действующее законодательство позволяет суду на основании ст.50 ГПК Р (ст.54 КАС РФ) назначить адвоката представителем в гражданском (гражданском административном) деле в следующих случаях:

– ответчику, место жительства которого неизвестно,

– дееспособному лицу, которому оказывалась психиатрическая помощь (по обжалованию действий медицинских работников, иных специалистов и органов, связанных с оказанием психиатрической помощи; для решения вопроса о принудительной госпитализации в психиатрический стационар; для решения вопроса о признании лица недееспособным),

– в случаях, установленных ст.26 Закона об адвокатской деятельности, т.е. гражданам, имеющим право на бесплатную юридическую помощь в соответствии с Федеральным законом «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации».

Таким образом, формулировка ст. 50 ГПК РФ, позволяет толковать рассматриваемую норму и в узком смысле, и в широком смысле.

В первых двух случаях представляемый лишен возможности самостоятельно заключать договор с представителем, либо такой договор может оказаться с пороком. Указанные лица не могут самостоятельно выбрать представителя, определить характер, объем и пределы его полномочий, и на себя эту обязанность берет государство. В последнем случае может и должна проявляться воля самого представляемого лица или законного представителя несовершеннолетнего, поэтому не имеется оснований для объединения этого третьего случая с первыми двумя. В связи с этим дальнейшее исследование строится с учетом выявленных двух случаев представительства по назначению суда.

Глава II. Представительство по назначению суда как самостоятельный вид судебного представительства

§1. Субъективные и объективные пределы представительства по назначению суда

В научных работах и статьях, посвященных судебному представительству, часто рассматриваются вопросы субъектного состава представительства, категорий гражданских дел и стадий процесса, где оно допустимо. Я. А. Розенберг использовал эти правовые явления для определения пределов процессуального представительства. Представляется интересным тезисно изложить эту концепцию и применить её в частном случае представительства по назначению суда.

По мнению Я. А. Розенберга, существуют субъективные и объективные пределы процессуального представительства, определяемые предпосылками (предварительными условиями) процессуального представительства144.

Субъективные пределы процессуального представительства определяются кругом представляемых лиц и обуславливаются двумя предпосылками. Первой предпосылкой является обладание представляемым лицом статусом субъекта процессуального права. Вторая предпосылка – это допустимость наделения представителя полномочиями, что зависит от характера функции участника процесса, которая должна допускать действие через представителя, и от характера процессуальных прав и обязанностей, которые также должны допускать их осуществление представителем.

Объективные пределы процессуального представительства определены кругом гражданских дел и стадий, по которым допустимо представительство. Единственной предпосылкой здесь является природа субъективных материальных прав, являющихся предметом спора. По общему правилу представительство допустимо по всем делам и на всех стадиях процесса. Исключение из этого правила вызвано недопустимостью представительства в самих материальных правоотношениях. Однако это исключение не категорично, оно допускает процессуальное представительство, но только в форме правозаступничества, а также требует по таким делам личного участия представляемого (явка сторон здесь необходима для совершения распорядительных действий). Такова в общем виде концепция предпосылок и пределов процессуального представительства Я. А. Розенберга. Посмотрим, как эта концепция выглядит в представительстве по назначению.

Субъективные границы рассматриваемого нами частного случая представительства по назначению суда уже границ общего процессуального представительства. На названные Я. А. Розенбергом две предпосылки здесь существенно влияет дополнительная, выделяемая лишь для нашего частного случая, третья предпосылка – наличие особого состояния субъекта процессуального права, требуемого по закону, а именно: состояние неизвестности места нахождения участника процесса и возникшее у суда сомнение о состоянии психического здоровья участника процесса.

Как уже отмечалось, возможность назначения судом представителя при наличии такого юридического состояния лица как неизвестность его места нахождения предусмотрена законом только для ответчика. Ответчик, местонахождение которого неизвестно, не получает уведомления о начавшемся процессе и о своем положении в нем и поэтому не может реализовать свою процессуальную дееспособность, аналогично как и определить себе представителя. Складывается ситуация, в которой формально (поскольку лицо указано в иске ответчиком) лицо является участником процесса, но фактически оно не может участвовать в судопроизводстве.

Также уже отмечалось, что формально юридически дееспособное лицо, но страдающее психическим заболеванием, может оказаться без надлежащей защиты своих прав и интересов в гражданском судопроизводстве, только по той причине, что никто из уполномоченных на это лиц не инициировал процесс о признании его недееспособным. Достаточно сказать, что имеется большое число психически больных или страдающих слабоумием людей, которые получают психиатрическую помощь, следовательно, их психическое состояние известно обществу, однако недееспособными они не признаны, поскольку ни у кого из лиц (организаций), имеющих на это право, не возникло необходимости обратиться в суд с соответствующим заявлением. В этой ситуации лицо, страдающее психическим заболеванием, хотя и может присутствовать в процессе, но это присутствие, как лишенное сознательной деятельности, будет являться формальным. Такая, по сути формальная, дееспособность не позволяет лицу реально воспользоваться принадлежащими ему процессуальными правами.

Выявленная третья предпосылка субъективных пределов представительства по назначению суда влияет на предпосылку, требующую обладание представляемым статусом субъекта процессуального права. Лица, в отношении которых у суда возникло сомнение в их психическом здоровье, и, вследствие чего, суд должен назначить им представителя, могут иметь процессуальный статус истца, ответчика, (административного истца, административного ответчика), третьих лиц, заявителей и заинтересованных лиц по делам особого производства и по делам, возникающим из публичных правоотношений. Назначение судом представителя участнику процесса в случае неизвестности его места нахождения (жительства) возможно только, если этот участник процесса имеет статус ответчика.

Предпосылка субъективных пределов представительства по назначению суда, касающаяся допустимости наделения представителя полномочиями, имеет особенность, связанную с фактической невозможностью наделения представителя процессуальными полномочиями самими представляемыми. Участник процесса либо вообще не осуществляет свои процессуальные права и обязанности (в случае неизвестности места нахождения ответчика), либо существуют обоснованные сомнения в способности лица своими действиями осуществлять процессуальные права, выполнять процессуальные обязанности (в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами). Представляемый в силу этих причин не может наделить представителя полномочиями и тем более оговорить их объем. В то же время и суд, назначая представителя, не уполномочен на определение характера и объема предоставляемых представителю процессуальных прав. Так же и закон не делает каких-либо пояснений и оговорок в отношении полномочий представителя по назначению суда. В связи с этим напрашивается один из двух выводов: либо законодатель считает достаточным набора общих процессуальных полномочий для представителя по назначению суда, либо такое положение – очередной пробел в праве. Второй вариант ответа, на наш взгляд, представляется более верным.