Анри Лот - В поисках фресок Тассили Страница 13

чались и на других изображениях, где египетское влияние несомненно.

Проникновение элементов египетской и негроидной культур в искусство скотоводческого периода - вот возможное объяснение сложности и оригинальности стилей наскальной живописи Ауанрхета.

Там же, где изображены "пловчиха с грудями на спине" и "человек с улиткой>, нарисована женщина с татуированной грудью и круглой прической. Рисунок татуировки такой же, как у "Белой дамы", а форма прически напоминает прически фигур ранее найденного ансамбля. Между прочим, мой сотрудник Андре Вила, член второй группы, показал мне в Париже фотографию, где засняты современные лоби *. У них такая же татуировка, что и у фигур на наших росписях. Неужели традиции африканских племен не изменились за шестьдесят веков?

Наши находки этим не ограничились. Я перечислю лишь некоторые из них, не соблюдая последовательности, чтобы подчеркнуть разнообразие сюжетов: группа хижин, огромное животное, напоминающее какую-то водяную личинку, битва лучников, "круглоголовые" фигуры со слонами, деревья, похожие на баобаб, сцена охоты на гиппопотама, быки и т. д.

Общее количество изображений, обработанных нами в Ауанрхете, конечно, меньше, чем в Джаббарене или даже в Тимензузине. Но большинство их высокохудожественны и представляют исключительный интерес.

Любопытно, что столько прекрасных произведений искусства мы обнаружили на труднодоступном и малопригодном для жилья массиве. Художники скотоводческого периода были пастухами, поэтому они селились в основном в долинах и на удобных для скота массивах. Здесь же они, по-видимому, бывали изредка, и их рисунки немногочисленны. Только несколько впадин, где, кстати говоря, найдено много глиняной посуды, можно считать пригодными для жилья.

При изучении росписей, сделанных племенами доскотоводческого периода, невольно возникает вопрос: не был ли Ауанрхет местом, где совершались тайные религиозные обряды? Во всяком случае некоторые углубления, покрытые живописью, создают именно такое впечатление. И мы позднее, при воспоминании об Ауанрхете, называли его святилищем.

Глава

8 Лето в Сахаре

Несмотря на тйжельш труд и несколько тревожных часов, пережитых в последние дни пребывания в Джаббарене, мы с восхищением вспоминаем о нем - чудесной цитедели древней истории Сахары. Зто мнение разделяют все, кроме, пожалуй, самого младшего из нас - Филиппа. Его злоключения - яркий пркгяер того, насколько важна в пустыне строгая дисциплина. Стоит рассказать о них, чтобы стало ясно, как безобидная, на взгляд неопытного путешественника, Сахара неожиданно карает за любую неосторожность.

Мы только что обосног-ались в Джаббарене. Требовалось установить связь с Джанетом. Перерал Арум был от 1;пс всего лишь в двух килонетрах, и выполнение этой задачи казалось совсем несложным делом. Тем не менее перевал считался труднодоступным. Желая узнать, каковы же в действительности условия перевода через перевал Арум и сколько для БТОГО потребуется времени, я решил послать туда на. разведку кого-нибудь иц наших. В то время Филипп освободился от своих обязанностей фотографа. Он был крепким парнем и всегда был готов помочь там, где требовалась физическая сила.

Обычно говорят, что Сахара принадлежит тем, кто встает чуть свет, и потому я посоветовал Филиппу отправляться пораньше. Но он слишком любил утром понежиться. Кроме того, в последний момент Серми, ссылаясь на усталость, отказался его сопровождать, и Филипп пустился в путь один довольно поздно. Ему предстояло пройти четыре километра, причем половина пути - это крутой склон, усеянный острыми осыпающимися кам кями. Филипп должен был вернуться в полдень, но в два часа пополудни его все еще не было. Вначале я подумал, что он на пару часов укрылся где-нибудь от зноя, и потому не очень волновался. Но около трех часов прибежал страшно взволнованный Жак: в пятистах метрах от впа

дины, где работали Жак и Джо, только что найден умирающий Филипп.

- Ранен?

- Нет, нет!..

- Что с ним случилось?

Быть при смерти, пройдя четыре километра хотя бы даже и в самую жару! В это просто трудно поверить! Я иду туда и застаю Джо, который по-матерински и довольно успешно ухаживает за Филиппом, обкладывая его голову и тело мокрыми полотенцами и заставляя пить воду маленькими глотками. Филипп лежит, раскинув руки, в полуобморочном состоянии, но пульс его совершенно ритмичен. Постепенно он приходит в себя и рассказывает нам, что с ним случилось. Спуск прошел благополучно, но жара становилась все нестерпимее, и он не смог устоять перед искушением выпить содержимое фляги. Это было его основной ошибкой (всегда нужно сохранять небольшой запас воды). К моменту его возвращения через перевал день был в разгаре. Солнце поднялось над самым ущельем, и стало жарко, как в пекле. В подобных случаях нужно укрыться в тени скал и переждать, пока не спадет самый сильный зной. Однако Филиппу хотелось во что бы то ни стало вернуться обратно, и он предпочел продолжать путь. В полукилометре от стоянки силы оставили его, и он потерял сознание, успев все же позвать на помощь. Внешне здоровый парень, он очень страдал от жары. Кончилось все это тем, что я вынужден был расстаться с ним.

Спустя некоторое время в Джаббарене произошло еще одно неприятное приключение. На этот раз на грани гибели была целая группа. Из Джанета вернулся Джанни. Он был утомлен и не оправился полностью от синовиального воспаления коленного сустава, обострившегося после падения. У него пропал аппетит, и силы его таяли с каждым днем. Решив отправить его обратно в Джанет, я послал капитану Росси письмо с просьбой выслать за Джанни машину к перевалу. Мы все пошли провожать Джанни. Филипп и Галигала с бурдюком на плечах должны были помочь ему при переходе через перевал и вместе с ним дождаться прихода машины. Однако вместо того чтобы взять с собой только самое необходимое, Джанни решил забрать весь свой багаж, и поэтому с ним должны были пойти также Джо, Жак и Клод. Джебрин и я возвратились в лагерь. Вечером никто не вернулся. Вначале я подумал, что ребята, воспользовавшись случаем, решили покутить в Джанете и вернуться только к утру. Наутро

я действительно увидел Клода и Джо, которые спали мертвым сном. Проснувшись, они рассказали, что с ними произошло.

Спуск был очень труден. Жара - нестерпима. Джанни от слабости трижды падал и снова повредил колено. Это их сильно задержало. В довершение они, несмотря на предостережения Клода, выпили всю воду из единственного бурдюка на шестерых (в последний момент к ним присоединился брат слуги Рисса). Таким образом, спустившись с перевала, они остались без капли воды. Дойдя до условленного места, где их должна была поджидать машина, они устроились позавтракать в тени скалы. Их мучила жажда, и все напряженно прислушивались в надежде услышать шум мотора. Один раз они было уже возликовали, но это оказался почтовый самолет, ежедневно курсирующий между Джанетом и Ратом. В шесть часов машины еще не было. А ведь была договоренность на четыре! Что делать? Джанни решил во что бы то ни стало добраться до Джанета. Филипп и Жак предложили всем отправиться вместе с ним. Жажда - плохой советчик. Каждый выдвигал свои предложения, но ни одно из них не было принято единогласно. Солнце скрылось за дюнами эрга Адмер, а машины еще не было. Неужели капитан забыл о них? Или мы перепутали день? Положение осложнялось. Хотя вечерняя прохлада и облегчала положение, вряд ли можно было надеяться пройти 30 километров, не сделав ни глотка воды в течение шести часов, когда организм уже в значительной степени обезвожен. Наконец Джо и Клод решили возвратиться в лагерь и поставить меня обо всем в известность. Они двинулись в путь вместе с Галигала, а Филипп и Жак, поддерживая Джанни, направились в Джанет.

Три километра до перевала Клод и Джо преодолели без особого напряжения. Но их страшно мучила жажда;

идти становилось все труднее и труднее. Наступила ночь. С трудом поднявшись на несколько сот метров, они решили переждать на маленькой площадке до появления луны. Целый день, они страдали от жары, теперь же их мучил холод: они были очень легко одеты. Прижавшись друг к другу, они не могли уснуть от жажды и переутомления. Казалось, язык настолько увеличился, что не помещался во рту. Они с беспокойством ощущали на губах крепкий вкус соли - предвестник наступающего полного обезвоживания организма, которому обычно предшествует обморок. Мне это состояние знакомо по Ахаггару, где я спасся только благодаря неожиданному появлению

охотника-туарега... Еще несколько часов, и он наткнулся бы на труп со ртом, полным песка, и судорожно вцепившимися в землю руками - свидетельство последней попытки в состоянии галлюцинации утолить жажду.

Как только взошла луна, Джо, Клод и Галигала снова начали восхождение. Язык распух и, казалось, прилип к нёбу. Они двигались молча, цепляясь за выступы скал и беспрестанно натыкаясь на камни. К счастью, луна освещала теперь возникавшие перед ними препятствия, но нужно было продолжать карабкаться все выше и выше. Ноги подкашивались. Порвались сандалии. Пришлось их наспех чинить. А кругом - огромные ущелья, резко вырисовывавшиеся в лунном свете. Все это напоминало грандиозную театральную декорацию. Был момент, когда игра теней среди этого неописуемого нагромождения скал произвела на них, как на художников, такое сильное впечатление, что они забыли обо всем на свете.