Арутюн Улунян - Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.) Страница 14

§4. Первая «трещина» в балканском «щите социализма»

К концу 50-х гг. в политике стран Восточного блока стало усиливаться стремление к большей самостоятельности от Кремля по отдельным аспектам внутренней и внешней политики в рамках проекта, получившего среди историков и политологов название «национальный коммунизм». Одновременно они стремились не допустить осложнений отношений с Москвой и демонстрировали ей свою лояльность, выступая уже на международной арене в конце 50-х – начале 60-х гг. XX в., с одной стороны, как её союзники, а с другой – как самостоятельные государства, «независимый» статус которых Кремль мог использовать, продвигая свои внешнеполитические инициативы через таких союзников. В свою очередь, правившие в государствах Восточной Европы коммунистические режимы пытались извлечь из складывавшегося положения выгоды для себя, имея в виду перспективу улучшения взаимоотношений с Западом. В то же время во второй половине 50-х гг. начали проявляться и первые серьезные противоречия между отдельными членами Варшавского пакта и СССР. Одной из первых конфликтных ситуаций в этом ряду стала позиция Бухареста по вопросу создания Балканской зоны мира. Начавший обостряться в конце 50-х – начале 60-х гг. конфликт между Москвой и Тираной был способен серьезно повлиять на оборонную политику Варшавского пакта на Юго-Западном ТВД, включая позиции СССР в Средиземноморье. Усиление изоляции НРА в Восточном блоке создавало проблемы для её руководства, которое было заинтересовано в том, чтобы не допустить дистанцирования Албании от СЭВ и ОВД как по политическим, так и экономическим причинам. В то же время албанская сторона стремилась сохранить полную автономию во внутриполитических делах и при определении внешнеполитического курса по отношению к другим коммунистическим странам, прежде всего к Югославии и Китаю. Во многом это способствовало усилению противоречий между СССР и НРА, которые к 1960 г. свидетельствовали о возможности их перехода в плоскость межгосударственного конфликта[157]. На протяжении весны-лета 1960 г. Управление государственной безопасности Албании (Drejtoria е Sigurimit të Shtetit), или сокращенно «Сигурими», обнаружило в среде высшего военного и партийного руководства лиц, которые, как стало известно албанским органам безопасности, якобы готовили государственный переворот. В июле того же года были арестованы контр-адмирал Т. Сейко, получивший военное образование в СССР и занимавший в 1947-1960 гг. ответственные посты в военной разведке албанских вооруженных сил, а в последние годы возглавлявший её, являясь начальником Оперативного управления Министерства обороны, а также ряд партийных функционеров – Т. Деми, А. Ресули и др. 8 сентября 1960 г. из партийного и государственного руководства на XVIII пленуме ЦК АПТ по личной инициативе Э. Ходжи как члены «просоветской ревизионистской группы» были выведены Лири Белишова и Кочо Ташко[158].

В свою очередь, в соседней Югославии руководство всё большее внимание уделяло укреплению позиций страны как внеблокового государства. Формирование Движения неприсоединения, в котором Югославия играла одну из ведущих ролей, как нового центра силы в системе международных отношений серьезно влияло на региональную политику, включая Балканский полуостров. В феврале 1959 г. югославское руководство заявило, что выступает против воссоздания военного союза с Грецией и Турцией, что фактически означало окончательный отказ Белграда от участия в Балканском пакте и прекращение его функционирования. Официальная югославская версия заключалась в том, что подобные объединения лишь способствуют усилению напряженности в регионе и не отвечают интересам Югославии[159]. Белград использовал складывающуюся ситуацию в целях упрочения позиций как в средиземноморскобалканском секторе, так и во взаимоотношениях с ведущими государствами Западного и Восточного блоков. Советская оценка роли и места Югославии в Балканском пакте заключалась в том, что «правящие круги США прилагали большие усилия для того, чтобы втянуть Балканские страны в антисоветский агрессивный блок… Воспользовавшись разрывом отношений Югославии со странами социалистического лагеря в 1948 году, США сделали все для того, чтобы превратить Югославию в фактор борьбы против СССР и стран социалистического лагеря и международного коммунистического движения»[160].

Мотивация югославской стороны, активизировавшей свои отношения с союзниками по региональному блоку, объяснялась советской стороной достаточно точно: «История существования Балканского пакта свидетельствует о том, что югославы шли на активизацию военных и других аспектов Балканского пакта в периоды обострения международной обстановки, а в периоды общего смягчения международного положения они выдвигали на передний план экономическое и культурное сотрудничество трех стран в рамках Балканского пакта»[161]. Более того, отмечалось, что заявление о внеблоковой политике, проводимой руководством Югославии, а также непопулярность этого союза в общественном мнении страны способствовали замораживанию участия ФН-РЮ в пакте. Весной 1960 г. Белград вновь активизировал свою деятельность на этом направлении, что объяснялось советской стороной уже «обострением международной ситуации», и в советском посольстве в Белграде делали вывод о том, что «дальнейшее развитие Балканского пакта будет зависеть как от общего состояния международных отношений, так и от состояния советско-югославских отношений»[162]. В советских дипломатических кругах начинала доминировать идея о необходимости оказания нажима «на югославов в этом вопросе», тем более что, как они отмечали, югославскую сторону «беспокоит критика югославского руководства т. Хрущевым на III съезде РКП за участие Югославии в Балканском пакте» и они «по каким-то причинам… проявляют определенную чувствительность в этом вопросе»[163]. В то же время посол СССР в ФНРЮ И. К. Замчевский отмечал, что «в 1960 году отношение югославов к Балканскому пакту не претерпело каких-либо существенных изменений. Анализ состояния отношений Югославии с Турцией и Грецией в 1960 г. свидетельствует о том, что югославы сохраняют интерес к Балканскому пакту… По данным посольства, югославы будут и впредь придерживаться такой линии в отношении Балканского пакта, поскольку такая позиция полностью соответствует их внешнеполитическому курсу лавирования между двумя лагерями»[164].

Становившаяся традиционной ставка Восточного и Западного блоков на внутренний раскол в рядах противника вела к поиску возможных «чувствительных» точек в отношениях между союзниками по военно-политическим коалициям. Так, в мае 1960 г. болгарскими дипломатами была получена информация о серьезных противоречиях в НАТО, возникших между руководством Турции, премьер-министром которой являлся А. Мендерес, и США как по вопросам объемов американской экономической помощи ей, так и по поводу «вмешательства американцев во внутриполитические дела» возглавляемой им Демократической партии[165]. В этой связи военный переворот 27 мая 1960 г. в Турции рассматривался в Западном и Восточном блоках как важное событие, способное повлиять на расстановку сил в общей системе противоборства двух военно-политических союзов, а также и на региональном уровне. Попытка главы СССР Хрущева использовать сложившуюся ситуацию и предложить возглавившему руководство страны генералу Дж. Гюрселю установить особые отношения с Москвой, если Турция станет нейтральной (послание от 28 июня 1960 г. и ответ от 8 июля 1960 г.)[166], не увенчалась успехом. В ответном послании глава Турции заявил о верности союзническим обязательствам страны как в рамках НАТО, так и СЕНТО[167].

Происходившие на Балканах события способствовали активизации разведывательных организаций государств-членов Варшавского пакта. Органы государственной безопасности (ДС) Болгарии были ориентированы на поиск и получение информации о функционировании как в целом военной структуры НАТО, так и государственных оборонных институтов его ведущей силы – США, что представляло интерес не только для Софии, но и для Москвы. Осенью 1960 г. в результате негласного вскрытия дипломатической почты, направленной из Вашингтона в американское посольство в Софии, болгарская сторона получила доступ к материалам, в которых содержалась информация о военно-командной системе американских баз за рубежом и инфраструктуре, обеспечивавшей их функционирование[168]. Вскоре эти данные были переданы в Москву[169]. В декабре 1960 г. ДС получила информацию о новой структуре военной разведки США, утвержденной 1 декабря того же года[170], и она также была направлена в СССР[171]. По линии Разведывательного управления Министерства Обороны (РУМО) Болгарии велась работа, нацеленная на получение оперативной информации о действиях вооруженных сил Турции в бассейне Черного моря и в период наибольшего осложнения международной обстановки с учётом военно-политических устремлений СССР.