Коллектив авторов - Социально-психологические исследования коррупции Страница 15

Неминуемо возникает проблема интерпретации субъективных восприятий респондентов, т. е. соотнесения восприятий с объективной реальностью. Субъективные восприятия могут являются пристрастными. Так, респондент может приписывать высокий уровень коррупции своей стране, оценивая ее в соответствии с высокими этическими стандартами своей национальной культуры (считая, например, любой дар официальному лицу коррупцией). Высокий уровень наблюдаемой в стране коррупции, по субъективным восприятиям респондентов, может отражать скорее высокие этические стандарты их поведения, чем степень реальной коррумпированности. Однако некоторые исследователи полагают, что даже пристрастные восприятия респондентов могут нивелироваться и становиться валидными, если они делают сравнительную оценку уровней коррупции в своей стране и в других странах (Ламбсдорф, 2006).

Термины «распространенность», «обыденность», «частота», «влияние на окружающую среду» и др., связанные с получением субъективных восприятий респондентов по отношению к коррупции, близки между собой. В этой связи термин «степень коррупции» может в восприятии респондентов иметь разное значение (Rose-Ackerman, 2000, p. 321–336). В частности, ответы одних респондентов могут более относиться к частоте и распространенности получения взяток, у других – отражать представления о размерах взятки. При анализе ответов необходимо это учитывать. Кроме того, как показывают исследования, частота и размер взяток имеют тенденцию к сильной корреляции (Lambsdorff, 2001).

Итак, непосредственно измерить коррупцию невозможно; факторы коррупции либо очень трудно обнаружить, либо трудно доказать (Galtung, 2006, p. 101). Насколько надежными являются вышеперечисленные методы измерения коррупции? Какова польза и каковы ограничения таких измерений в их интерпретации?

Вышеприведенный обзор наиболее известных частных индикаторов коррупции позволяет говорить о пользе составления совокупного индекса коррупции – CPI. Однако в ходе исследований были выявлены некоторые его особенности, которые свидетельствуют об ограниченности данного подхода (Galtung, 2006, p. 109):

– игнорирование «дающих» и «подстрекателей»;

– нерегулярность охвата (зоны действия) данными этого индекса при измерении коррупции в конкретной стране;

– субъективность и пристрастность восприятия коррупции респондентами и, как следствие, искажение данных (см. выше);

– использование ненадежных источников получения данных;

– использование узкого и неточного определения коррупции;

– невозможность фиксировать динамику и тенденции развития коррупции (не выявляет возможные направления противодействия коррупции и не может служить принятию мер по разработке антикоррупционных стратегий).

Поэтому среди исследователей возникает убеждение: никакой единственный совокупный индикатор измерения коррупции не может полностью удовлетворить потребности исследователей. Наиболее эффективной реакцией на приведенные недостатки является признание внутренне присущих ограничений использования любого известного инструментария. Необходимо находить баланс там, где это возможно, и привлекать другие (частные) индикаторы коррупции. Не случайно применение данного индекса как интегрального показателя дало толчок к разработке других индексов измерения коррупции.

Еще раз подчеркнем, что одной из главных проблем измерения коррупции и нахождения ее индикаторов является проблема концептуального определения феномена. Методы оценки коррупции различны. Они включают обзорные работы, опросные методики и другие технологии, дающие исследователю необходимый инструментарий.

1. Объективно коррупция как комплексный феномен междисциплинарных исследований объединяет конкретных субъектов данного процесса. На макросоциологическом уровне эти субъекты представлены институтами государства, бизнеса и общества. На микроуровне (т. е. на уровне индивидуальных субъектов) респондентами выступают госчиновники, предприниматели и «незримый Другой» (референтная группа или общественное мнение, на негласное одобрение которых опирается «легитимация коррупционной деятельности»). Эти микросубъекты коррупции (лица, наделенные властными полномочиями, и население) выступают объектом социально-психологического анализа вне зависимости от уровня коррупции (верхушечная, административная, низовая) и ее видов (коррупция в бизнесе, ЖКХ, политике и т. д.).

Наиболее пристального внимания при анализе коррупционных преступлений заслуживают правонарушения сотрудников органов государственной власти, которые создают максимальную социальную напряженность в обществе и наносят прямой ущерб полноценному функционированию государства.

2. Макропсихологические аспекты в исследованиях коррупции отражают самые разнообразные проблемы: религии и греха; «бифуркационного» состояния современного мира; наличия индивидуалистических и коллективистических концепций развития культур; попыток «встраивания» государств в новую цивилизационную парадигму; коррупционных опасностей общегосударственного уровня; необходимость международной борьбы с коррупцией (при наличии разных правовых условий определения коррупции в разных государствах); сложности отграничения коррупции от других видов правонарушений (например, мошенничества или преступлений против государственной власти); экономической целесообразности коррупции для развития государства и рыночных отношений. Все эти позиции накладывают специфический отпечаток на методологические подходы к исследованию коррупции и подбор методик для эмпирического анализа.

3. Описание объективных характеристик коррупции обычно отражает результат социальных действий людей, которые исследуются по схеме: коррупционная среда – мотивация – коррупционное поведение и коррупционная саморегуляция. В социогуманитарных науках не разработано всеобъемлющего метода измерения коррупции и удовлетворительной методологии для получения сравнительных оценок. Объективные и субъективные показатели коррупции чаще всего выявляются посредством шкалированных методик и связаны с анализом следующих сфер деятельности: импорт и экспорт; связи населения с общественными структурами; ежегодная оплата налогов: использование займов и инвестиций; вознаграждения за выполнение общественных контрактов; влияние законов, политических решений, нормативных актов, способствующих выгоде и интересам отдельных бизнес-структур; получение благоприятных (предпочтительных) юридических решений.

4. Исследователи единодушно признают, что непосредственно измерить коррупцию невозможно. Поэтому большинство эмпирических данных о коррупции в академической литературе основываются (и основывались) на анализе частных событий, на результатах полевых исследований и интервью. Наиболее рациональный путь для социально-психологического анализа феномена коррупции заключается в разработке индивидуальных опросных методик и иных социально-психологических технологий, дающих гибкий инструментарий для оценки конкретного феномена.

Глава 3. Эмпирическое исследование отношения населения к коррупции и коррупционным правонарушениям

3.1. Социально-психологические предпосылки и факторы коррупции в экономическом сознании несовершеннолетних (на примере старшеклассников)

Психологические основы эмпирического анализа экономического сознания и экономического правосознания старшеклассников

Сфера экономического сознания личности – это свойственная человеку форма субъективного отражения объективных устойчивых свойств и закономерностей организации экономической деятельности государства, предприятий и домохозяйств (Китова, 2010). В результате такого обобщенного отражения объективных устойчивых свойств и закономерностей экономической действительности у человека происходит формирование внутренней модели экономического мира. На основе индивидуальной экономической модели мира осуществляется познание и преобразование экономической действительности (Купрейченко, Журавлев, 2008; Личность и бытие…, 2008; Юревич, Журавлев, 2012, 2013; Методология комплексного человекознания…, 2008; Феномен и категория…, 2007; Экономическая психология…, 2007; Горбачева, Журавлев, Купрейченко, 2011; Ушаков, Журавлев, 2009, 2015).

Проблема экономической сферы сознания, как и сознания в целом, имеет маргинальный статус и исследуется в контексте многих научных направлений: экономики, политологии, философии, логики, социологии, педагогики. Каждая из названных наук выделяет в сфере экономического сознания свой аспект и свой же объект теоретического и эмпирического анализа.

Имеющиеся в современной психологической науке данные о сфере экономического сознания личности малочисленны и носят разрозненный характер (О. С. Дейнека, С. И. Ерина, А. Л. Журавлев, А. Б. Купрейченко, В. П. Позняков и др.). В частности, А. Л. Журавлев определяет экономическое сознание как частную форму индивидуального или группового сознания. Автор относит к основополагающим компонентам экономического сознания такие феномены как: социальные представления об экономических объектах; отношение к экономическим объектам; социальные установки, стереотипы и предрассудки, связанные с экономическими объектами; осознаваемые экономико-обусловленные эмоции, чувства, переживания; феномен социальных ожиданий, связанных с экономическими объектами; социальная категоризация и интерпретация экономико-психологических явлений; и этот перечень может быть продолжен (Журавлев, 2004; Дробышева, Журавлев, 2009а; Купрейченко, Журавлев, 2008).