Инесса Гольдберг - Тайны почерка, или Что на роду написано Страница 15

Поэтому инстинктивной психологической защитой Эйнштейна было поведение, характеризующееся дружелюбным, рациональным, несколько эмоционально отстраненным отношением с окружающим его миром. Защита – в неком отрицании чувств и эмоциональной причастности. Но это происходило не потому, что в почерке Эйнштейна присутствовали грубость, резкость и другие признаки, означая жестокость или эгоизм, а из-за некоего эмоционального дефицита в его личности, который он никак не мог восполнить.

Разумеется, Эйнштейн не мог жить мощными, страстными человеческими чувствами. Груз эмоций, которые могли пытаться подавлять его ум, связанные с любыми, даже самыми бытовыми аспектами человеческой жизни, он автоматически уменьшал, отрицал, переводя их в разряд не имеющих значения.

Однозначно можно утверждать, что этот человек был защищен от безумия СМИ, их информационной и эмоциональной перенасыщенности. Именно поэтому, вопреки СМИ, желавшим превратить его в звезду, пытавшимся бросать его как сенсацию или, наоборот, скандал на суд толпы, он устоял, будучи отстраненным от всего этого. Секрет в том самом его экстраординарном внутреннем балансе, а также природных стабильности и устойчивости, именно благодаря этому, на мой взгляд, вся шумиха и ажиотаж вокруг его имени просто сходят на нет.

Многие люди восхищаются этим человеком, его умением контролировать себя, настолько, чтобы отказаться от того, чтобы стать кумиром, когда этого просит весь мир! Он остался равнодушным к огромным по масштабам лести и признанию человечества... Но все это – живые человеческие эмоции, и именно в этой же эйнштейновской природе крылись большие затруднения в межличностном взаимодействии...

Зигмунд Фрейд

Почерк Фрейда характеризуется очень высокой скоростью, он очень угловатый, узкий, со спазматическими сковывающими элементами и очень переменчив, неоднороден. Ритм неровен, а форма, хотя и безусловно нестандартна, при этом несет отпечаток усложненности, преувеличения, непродуктивна и трудно читаема. Почерк ориентирован прежде всего на движение, нежели на форму или организацию.[2]

Почерк Фрейда как нельзя лучше демонстрирует врожденный потенциал этого человека, поскольку именно здесь мы видим особенно сильное проявление и влияние подсознания, его незамаскированные защитные механизмы.

В почерке с точки зрения размера и выраженности есть баланс между тремя зонами (регистрами) букв, но средняя зона неблагополучна, она не выразительна, неполноценно развита, как бы стерта, угловата, скудна и одновременно резка и запутана.

Таким образом, можно утверждать, что у Фрейда действительно был сбалансирован разрыв между его «хочу» и «могу», между его сильными физическими, инстинктивными движущими силами и его интеллектом, амбициями, идеями и стремлениями.

Однако, вместе с этим, он испытывал недостаток в социальных навыках, был резким и нетерпеливым. Нельзя было не согласиться с Фрейдом и просто невозможно выиграть с ним интеллектуально-напористый поединок. Высокая степень резких импульсивных движений, угловатость и негибкость свидетельствуют о психологической жесткости и несгибаемости, он просто не мог бы спокойно и объективно выслушать оппонента! Не сомневаюсь, что Фрейд был человеком, с которым было очень трудно иметь дело. Он был упрямым, даже упертым и хотел, чтобы все было только так, как считает он, то есть только его мнение истинно.

Проблемный социальный аспект, неблагополучие во взаимодействии с людьми следует из непостоянства и неразборчивости письма в средней зоне почерка: это человек, который совершенно непредсказуем, а также непоследователен в отношениях с окружающими. Как это ни странно и неожиданно звучит, но если перед нами подлинный почерк самого Фрейда, то отец психоанализа далеко не психолог по натуре! Наоборот, это «одинокий волк», с блестящим интеллектом и крайне критическим, негативистским отношением к окружающему миру.

Можно не сомневаться в том, что автор этого почерка был во власти большого противоречия, глубокого внутреннего конфликта, а также и в том, что он постоянно пытался бороться с собой, применяя волевое усилие и самообладание. Однако против природы пойти крайне трудно, и он должен был обычно проигрывать своему гневу и импульсам.

Такой человек не желает повернуться в сторону других людей, сближение или обращение к ним за советом, как и спокойное, непосредственное общение, – невозможны. В общении он был авторитарен, скорее приказывал и не давал никакого объяснения.

Судя по почерку, Фрейд не только имел тяжелый характер, но и испытывал мучительные чувства, им владели мрачность и фатализм, в глубине его подсознания скрывались поистине взрывоопасные по своей силе эмоциональное напряжение, злость, возмущение, крайнее беспокойство, неустойчивость и неудовлетворенность, также прослеживаются депрессивные и тревожные тенденции.

Об этом, в частности, говорят внезапные, нездоровые и непредсказуемые перепады нажима, переменчивость средней зоны букв, ступенчатая строчная линия («черепица»), а также снижение строчной линии. Подавленность и зажатость – в болезненно искаженных и узких буквах, часто с надломленными штрихами.

При этом он имел пытливый ум, был любознателен, ощущал потребность утолять интеллектуальную жажду – об этом свидетельствуют многие необычные формы верхней зоны букв. Здесь же и гордость своими достижениями. Но из-за его постоянных эмоциональных проблем, сильно мешающих ему, жизнь не была легка для Фрейда.

Итак, почерк Фрейда потрясающе не соответствует общепринятому внешнему имиджу ученого – основателя психоанализа. Психолога, тихо слушающего своего пациента, сидя позади кушетки, чтобы не вмешиваться ни в коем случае в свободное течение образов и воспоминаний подсознания пациента, проходящего психоанализ.

Почерк Фрейда четко и однозначно передает прямое, сильное, порой резкое межличностное взаимодействие, глубокое стремление влиять на окружающих. Почерк Фрейда – это постоянный поиск провокаций, негативизм (искажения и заострения форм), с целью вывести на чистую воду другого человека (пациента ли, коллеги или оппонента).

Вести себя тихо и позволить другому говорить Фрейду было очень трудно, поскольку ему «на роду написано» быть нападающей стороной, этаким мачо, напористым и нетерпимым! Индивидуальность форм по большей части резка и остроконечна, угловатости, узость букв и их высота – все это вместе дает острый ум и тягу к противоречию, что проявляется в импульсивности, пристрастности и стремительности.

Интеллект и мышление Фрейда очень оригинальны, это позволяет применять творческий, креативный, интуитивный и проницательный подход, в том числе и в психологической области.

По складу ума Фрейд не является рациональным ученым, это человек, чувствующий силу своих интуитивных утверждений и защищающий их любым возможным способом. Способность синтезировать информацию у него слаба, поэтому его «озарения» или «открытия» остаются изолированными и не могут быть связаны в теории. Графологически, для того чтобы стать настоящим теоретиком, Фрейду не хватало способности соединять свои интуитивные утверждения в более широком, общем контексте. Не хватало ему и адекватно развитого критического мышления (в почерке – доминантности интервалов между словами).

К сожалению, Фрейду недоставало ни интегративных способностей, ни объективной критичности, поэтому он оставался достаточно односторонним в своем представлении о человеческой личности. Высокий IQ и неразвитый EQ, а также категоричность, негибкость, мачоизм и собственные комплексы, безусловно, не могли не оставить своего следа в учении Фрейда, особенно когда дело касалось психологии полов. Женщины так и оставались лишь менее совершенной версией мужчины со всеми вытекающими последствиями. Весь секрет такого восприятия Фрейдом женщин в том, что он не мог и приблизиться к пониманию иного, пониманию женской психологии.

Удивительно, что этот яркий исследователь аномалий человеческой души сам имел такую беспокойную личность, настолько нелогичную, которую захлестывало противоречиями, эмоциональностью, потребностью быть всегда, так или иначе, правым. Фрейд всегда находился на грани истощения собственных сил, потому что по своей природе он как бы был в позиции самозащиты. Он видел со стороны окружающего мира угрозу, от которой нужно защищаться.

Можно сказать, что Фрейд мог исследовать мир нелогичности именно потому, что это была его собственная стихия, владевшая им самим. Свой острый ум он направил на исследование именно негативной стороны наблюдаемых явлений. С точки зрения личности Фрейда, скорее, именно негатив был центром его внимания, поскольку в этом – дестабилизация и зловещий мир, против которого мы должны защититься!