Лев Бобров - По следам сенсаций Страница 15

Строго судить о влиянии того или иного раздражителя помогает павловский метод условных рефлексов.

Если через воду пропустить слабый ток, то уснувшая было рыба вздрогнет и замечется в тревожных виражах мимо стенок аквариума. Если же просто включить лампу или громко хлопнуть в ладоши, она и не шелохнётся. Мигай не мигай огнём, шуми не шуми, видавшую виды аквариумную обитательницу так не испугаешь. Чтобы добиться того же эффекта от света или звука, необходимо на первых порах подкреплять их действие столь сильным возмутителем спокойствия, как электрический ток. Через пять-десять подобных сочетаний рыба начинает свою пляску, едва завидев вспышку света или услышав стук. Она уже не дожидается, когда её подстегнут — электрическим хлыстом: У неё выработался условный рефлекс на свет и на звук. Точно так же в своё время у павловских собак, начинала выделяться слюна при одном лишь звоне колокольчика, хотя «подавать на стол» никто и не собирался. Сигнал-попутчик заменил собой обед.

У Холодова сигналом-попутчиком заменялся болезненный удар электробича. И коли рыбу охватывал панический ужас всякий раз, как только зажигался свет или раздавался шум, значит она хорошо воспринимала упреждающий сигнал. А если таким сигналом будет неслышимая и незримая магнитная «полундра»?

Увы, опыт ставился за опытом, а рыба и ухом не вела на магнитное воздействие. Вот уже двадцатый раз экспериментатор незаметно подносит к аквариуму магнит, сопровождая его приближение электроударом. Тридцатый… Сороковой… Нет, рыба не реагирует! Отчаявшись, учёные чуть было не оставили свою затею, как вдруг… После пятидесяти «шпицрутенов» рыба пускается, наконец, в круговой танец сразу же по приближении магнита, не дожидаясь электропобоев. Значит, чувствует-таки, чертовка, магнитное поле! Но почему же так поздно «поняла» она, чего от неё хотят?

Рефлекс плохо вырабатывается обычно в тех случаях, когда раздражитель или чересчур слаб, или, наоборот, слишком силён. Холодов применял магнитное поле в сто эрстед — примерно в полтораста раз превосходившее земное. Однако при уменьшении напряжённости дело не шло лучше. При десяти эрстедах рефлекс совсем не проявлялся. Тогда силу поля подняли до десяти тысяч эрстед. Не помогло! Оставалось заключить, что магнит в сравнении со светом или звуком несравненно более слабосильный раздражитель, сколько ни умножай его хилую мощь. Это как писк комаров на фоне лесного шума: дуэт ли мошек звенит в воздухе, или целая стая их трубит что есть мочи, в тысячи глоток, — всё едино, хоровое пение «а капелла», без сопровождения, получается тихим.

Как рыбы могут при такой слепоглухоте к магнитным «флюидам» ориентироваться по магнитным силовым линиям Земли — уму непостижимо. Что ж, гипотеза магнитной навигации животных лишена оснований?

Посмотрите и убедитесь сами.

В равномерно освещённом ящике сидят болотные улитки. Их много, иначе трудно выявить закономерность. Им разрешено выползать из своего убежища через воронкообразный тоннель, обращённый к югу. Медленно, как им и положено, рогатые обитательницы лабораторного коттеджа покидают общежитие, таща на спине свою хрупкую витую палатку. Нет ничего проще, как проследить маршруты этих тихоходных туристок. Наблюдением за ними занялись американские учёные Ф. Браун, X. Уэбб и другие.

По утрам улитки отправлялись в свой неспешный поход вдоль магнитных силовых линий Земли. Ближе к полудню они все больше прямо с порога забирали влево. Вечером снова ползли на юг. Курс менялся не только в течение суток, но и день ото дня. Видно было, как маршрут, нанесённый на карту в один и тот же час, но в разные дни, постепенно отклонялся в сторону, потом возвращался к прежнему направлению. Эти колебания отличались замечательной регулярностью от новолуния к полнолунию. И так каждый месяц. Короче, расписанию улиточных рейсов свойственна строгая геометрическая правильность, причём «координатной сеткой» служат силовые линии земного магнитного поля.

Выявив эту закономерность, учёные взяли да подложили под порог «общежития» прямолинейный магнит, который давал чуть более сильное поле, чем земное. Магнитный брусок укладывали так и сяк — то вдоль, то поперёк пути, то наискосок, напряжённость поля тоже варьировали в широком диапазоне. Пятьдесят одну тысячу маршрутов нанесли исследователи на карты за три года наблюдений, и что же? Улитки реагировали на все магнитные вмешательства человека, всякий раз корректируя свой курс по новой сетке магнитных координат. Происходило так, будто каждая улитка имела по две направленные антенны для улавливания магнитных «флюидов», причём не только направленные, а и вращающиеся: одна делала обороты в суточном ритме, другая — с периодичностью смены лунных фаз. Значит, где-то в организме улиток действительно запрятана стрелка компаса!

Но, пожалуй, интереснее всего для нас другой вывод: особенно чутко воспринимали улитки такие изменения магнитного поля, которые были сравнимы с величиной поля Земли! Когда же искусственное поле превосходило естественное, к которому они привыкали миллионы лет в ходе эволюции, не в полтора-два раза, а пятидесятикратно, чувствительность «магнитных антенн» заметно снижалась. Парадокс? Едва ль. Если вернуться к нашей аналогии с восприятием звуков, то ничего удивительного не было бы в том, что самый острый слух, способный различать малейшие шорохи или комариное многоголосье, спасовал бы перед оглушительной артиллерийской канонадой. Может, и рыбы в опытах Холодова опростоволосились потому, что магнитное поле оказалось для них чересчур сильным? Сказать трудно. Магнитное поле — стихия капризная. Недаром, видать, в заголовке статьи Ю. Холодова об опытах с рыбами звучит нотка изумления: «Магнитное поле — странный раздражитель». Воистину странный!

В 1948 году доктор Дж. Барнотти помещал мышат а магнитные поля, которые превосходили земное во много тысяч раз, то есть были столь же сильными, как и в опытах Холодова. И грызуны заметили соседство магнита: они перестали расти. А самцы, помимо всего прочего, ещё и погибли. Удалённые из искусственного магнитного поля самки нормально развивались и вскоре принесли здоровое потомство.

В другой раз в поле той же напряжённости очутились взрослые мышки, которые готовились стать мамашами. Пришло время — на свет появились хвостатые детишки. Они оказались меньше нормальных. И оставались таковыми всю жизнь. А в более сильном магнитном поле зародыши погибали во чреве матери.

Вот вам и магнитные браслеты!

Однажды клетку разделили перегородкой с отверстием. Непоседы зверьки словно того и ждали: они стали взапуски шнырять из одной половины в другую, по очереди протискиваясь через дверцу. По резвости, с какой они лазали туда-сюда, учёными оценивалась их активность. Потом всю компанию вместе с ареной их проделок перенесли под сильный магнит. Памятуя трагические эпизоды мышиного мора, приведённые выше, читатель вправе ждать от магнита каких угодно злодеяний. Как бы не так! Обданные незримым магнитным душем, животные стали ещё проворнее, жизнедеятельнее, обмен веществ у них ускорился в полтора раза, хотя еды они стали поглощать на четырнадцать процентов меньше, чем их «не-омагниченные» собратья. И температура тела у них ниже, чем у контрольных.

Ещё один факт, тоже весьма странный. У мышей искусственно вызвали рак. А потом посадили их в магнитное поле — вместе с другими, здоровыми. Здоровые поумирали все до единого, а больные — нет! Наконец, из оставшихся в живых «омагниченных» пациентов некоторые полностью выздоровели.

Чудеса, да и только! А у учёных голова идёт кругом от вопросов. Может быть, магнит неодинаково действует на разные породы мышей? Но где тогда истоки этих различий? И как тут уловить более общую закономерность, если мышей магнит гробит, а рыбам хоть бы что, если им несть числа — плавающим в воде и бегающим по суше, ползающим и летающим?

Но вопросы существуют для того, чтобы на них отвечать. И учёные продолжают поиск. Чем больше наблюдений, тем скорее удастся их обобщить.

Вот термиты, крупные тропические муравьи. Во время отдыха они всегда располагают своё тело поперёк магнитных силовых линий Земли. Если термитник повернуть, насекомые тут же закопошатся, стремясь занять прежнюю позицию. Тогда учёные решили экранировать, изолировать букашек от воздействия магнитного поля, поместив их в железный ящик. И муравьи расселись хаотично, потеряв вообще способность ориентироваться в пространстве. Зато с помощью мощного магнита удаётся тотчас навести порядок и повернуть крохотных африканцев в любую сторону. Правда, после такого сильного воздействия термитам нужны почти сутки, чтобы прийти в себя, — лишь тогда у них восстанавливается прежняя способность улавливать слабое земное магнитное поле. И так ведут себя не только африканские термиты.