Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления - Дэвид Уоллес-Уэллс Страница 15

в атмосфере, не говоря уже о том, чтобы значительно снизить эту концентрацию. В 2018 году журнал Nature назвал все основанные на технологиях по извлечению углекислого газа сценарии «магическим мышлением» (31). Но даже оно не слишком радостное. В атмосфере содержится не так много углерода, говорили все, только 410 частей на миллион, но он везде, и для глобального сбора углерода потребуется создать соответствующие предприятия почти по всему миру – планета превратится в нечто вроде завода по очистке воздуха, летящего по орбите вокруг Солнца; промышленный спутник, описывающий параболу в Солнечной системе. (Совсем не это подразумевали Барбара Уорд и Бакминстер Фуллер под термином «космический корабль Земля».) И хотя развитие, несомненно, будет, издержки снизятся и появятся более эффективные технологии, мы не можем ждать достижений прогресса; у нас попросту нет времени. По одной оценке, чтобы надеяться на два градуса потепления, мы должны открывать новые заводы по улавливанию углерода (32) с частотой полтора завода в день в течение следующих 70 лет. В 2018 году во всем мире их насчитывалось лишь 18 штук (33).

Как ни печально, но безразличие в вопросах климата было всегда. Прогнозирование будущего потепления – глупое занятие, поскольку результат зависит от многих уровней неопределенности; но если по самому оптимистичному сценарию мы получим 2–2,5 градуса потепления к 2100 году, то самый вероятный вариант, самый жирный участок кривой вероятности находится на отметке в три градуса или чуть выше. Возможно, даже такой уровень потепления потребует значительных усилий по отрицательным выбросам с учетом того, что наше потребление углеводородов продолжает расти. Имеет место и некоторый риск научной неопределенности, вероятность того, что мы недооцениваем эффекты обратных связей в природных системах, которые мы слабо понимаем. Видимо, если эти процессы запустятся, мы можем получить четыре градуса потепления к 2100 году, даже при значительном снижении выбросов в грядущие десятилетия. Но время, прошедшее с момента подписания Киотского протокола, показало, что из-за недальновидности человека делать предсказания о том, что точно случится, непродуктивно; лучше рассматривать то, что может случиться. Здесь нас ничто не ограничивает.

В ближайшем будущем подавляющее большинство людей будет жить в городах, что лишь усугубит проблемы повышения температуры. Асфальт, бетон и все прочее (34), что делает города густонаселенными, в том числе человеческая плоть, поглощает тепло из окружающей среды и хранит его некоторое время, подобно медленно растворимой ядовитой пилюле; это ухудшает ситуацию, поскольку при сильной жаре ночной отдых жизненно необходим, чтобы тело охладилось. Когда этот отдых становится короче и хуже, плоть не успевает должным образом остыть. Бетон и асфальт в городах поглощают так много тепла в течение дня, что ночью, когда они остывают, прирост температуры может составить до 13 °C (35), и почти невыносимо жаркие дни становятся смертельно опасными – как это было с волной жары в Чикаго в 1995 году (36), убившей 739 человек, – это эффект от прямого воздействия тепла, усугубленный неадекватной инфраструктурой системы здравоохранения. Эти часто цитируемые цифры отражают лишь число прямых смертей; из тысяч обратившихся в больницы почти половина умерла в течение года. Другие отделались необратимыми повреждениями мозга. Ученые называют это эффектом «острова тепла» – каждый город является замкнутым пространством, и чем больше в нем населения, тем он горячее.

Мир стремительно урбанизируется, и, по оценкам ООН, к 2050 году две трети населения мира (37) будет проживать в городах – это 2,5 миллиарда новых горожан. Уже больше века люди видят в городах свое будущее, из-за чего определение мегаполиса постоянно масштабируется: больше пяти миллионов, больше десяти миллионов, больше 20 миллионов жителей. Изменение климата вряд ли сильно повлияет на эту тенденцию, но сделает связанное с ней переселение более опасным: миллионы самых решительных хлынут в города, где календари испещрены днями смертельной жары, собираясь в мегаполисах, подобно мотылькам, летящим к пламени.

В теории изменение климата может повернуть эту миграцию вспять, возможно, в большей степени, чем это произошло из-за роста преступности во многих городах Америки за последнее столетие, и городское население в некоторых регионах мира двинется в обратную сторону по мере того, как жизнь в городах будет становиться невыносимой. При сильной жаре асфальт в городах начнет плавиться и железнодорожные рельсы вздуются – это уже происходит сегодня, но в ближайшее десятилетие эти процессы многократно усилятся. В настоящее время в 354 крупных городах максимальная средняя температура летом составляет 35 °C или выше. К 2050 году их может стать 970 (38), а число жителей этих городов, подверженных смертельной жаре, может вырасти в восемь раз – до 1,6 миллиарда. Только в США с 1992 года 70 тысяч рабочих получили серьезные травмы от жары (39), а к 2050 году по всему миру от прямого теплового воздействия погибнет 255 тысяч человек (40). Уже сейчас тепловой стресс угрожает миллиарду людей, а треть населения мира испытывает смертельную жару (41) в течение не менее чем двадцати дней каждый год; к 2100 году эта треть увеличится до половины, даже если нам удастся сдержать потепление до 2 °C. Если нет, то она может вырасти и до трех четвертей.

В США тепловой удар воспринимают с усмешкой – о таких вещах детям рассказывают в летнем лагере, вроде судороги во время плавания. Но тепловая смерть – это жесточайшая пытка для организма, столь же болезненная и дезориентирующая, как переохлаждение. Сначала наступает «тепловая усталость» вследствие обезвоживания: обильное потоотделение, слабость, головокружение. После определенного момента вода уже не поможет: внутренняя температура растет, и тело направляет кровь к коже в отчаянной надежде охладить ее. Кожа краснеет; внутренние органы начинают отказывать. В итоге потоотделение может прекратиться совсем. Мозг перестает нормально работать, и иногда после периода беспокойства и борьбы может произойти смертельный сердечный приступ. «Что касается экстремальной жары, – как говорил Уильям Лангевиш, – пытаться спастись от нее – все равно что пытаться сбросить собственную кожу» (42).

Голод

Климат и растительность бывают разными, но главный принцип для основных злаковых культур, выращиваемых при оптимальной температуре, состоит в том, что на каждый градус потепления урожаи снижаются на 10% (43). По некоторым оценкам, даже больше (44). Это означает, что, если к концу столетия планета станет на пять градусов теплее, а, согласно прогнозам, население Земли вырастет на 50% и это население надо будет кормить, у нас также будет на 50% меньше зерна. А