Введение в прикладную культурно-историческую психологию - Александр Александрович Шевцов Страница 15

При этом у души есть и граница в сторону тела – это те тонкие рубашки или мешочки, через которые она взаимодействует с ним и передает на него управление – Собь, Кожа и Волоха. Далее в теле есть еще и устройство, обеспечивающее это управление через особые духовные узлы, называвшиеся у мазыков Стогнами. Но это пока выпадает из задач моего исследования.

Пока мне важно лишь показать, что границ или частей у мира души много, и я не в состоянии описать его устройство за один раз. Мне приходится идти путем культурно-исторического исследования, описывая слой за слоем свои представления и наблюдения, пока они не сложатся в цельную картину. Граница в теле и граница сквозь тело оказываются первыми слоями, которые приходят мне на ум. Значит, для меня они наиболее очевидны.

Следующая очевидная для меня часть душевного мира – это сны.

Сны привлекают многих исследователей, но в то же время исследователи их боятся. Академические психологи очень редко берутся исследовать эти состояния сознания. Думаю, потому, что без «гипотезы души» они плохо понимаются, и исследования остаются неудачными. Как «функциональные состояния мозга» сны остаются загадочными.

Я писал о снах и проводил начальные КИ-психологические исследования, которые опубликовал в книге, посвященной Ведогони[3].Ведогонь – мазыкское понятие, относящееся к тому телу, в котором мы осознаем себя внутри снов. Поэтому я не буду сейчас углубляться в этот предмет. Скажу только, что есть несколько очевидностей, которые нельзя не учесть, глядя в эту часть душевного мира.

Первое: сон необходим нам, мы не можем не спать. Но редко кто может ответить на вопрос: кто не может не спать?

Кому необходим сон и кто спит?

Может быть, телу? Если это так, то действительно можно сказать, что тело спит, когда мы спим. И тогда появляется соблазн описать состояние тела во время сна с точки зрения его физиологических проявлений и объявить именно это состояние сном. Тогда сон – это определенное электрическое состояние мозга, вызывающее снижение различных физиологических функций. Иначе говоря, сон – это состояние сниженное. Для физиолога.

Но для психолога сон – состояние важное, даже возвышенное.

Сны бывают вещими, в снах человек познает себя неведомым и неожиданным; люди не хотят быть послушными мальчиками и девочками и не слушаются физиологов – они по-прежнему относятся ко снам с предельным вниманием и даже настороженностью. А стремления наших государственных гулаговцев от науки убедить народ, что жить надо по режиму, спать как можно меньше, вставать раньше и много работать на родную индустрию, провалились. Как провалилась и мысль, что, пока ты спишь, жизнь проходит мимо.

Пока ты спишь, мимо проходит телесная жизнь, потому что сон – сниженное состояние только для тела. Душевная же жизнь часто оказывается при этом гораздо богаче, чем во время бодрствования, и человек отдыхает душой. Для тех, кто живет в зонах и лагерях, вроде наших промышленных предприятий или учреждений, где правит скотство или коммунальное паскудство, сбежать в сон – отдушина. Уколоться и забыться и упасть на дно колодца… – как пел Высоцкий.

Сон был отдушиной для всего советского народа, и остается ею для многих и сейчас. Сон, опьянение и наркотики. Пивная революция, что медленно превращает Россию в Европейскую державу, показывает, что жизнь стала лучше, лагерность уходит, и людям больше не надо глушить себя сильнодействующей водкой. Хватает легкого пивного расширения сознания и сна…

Итак, хотим мы того или нет, но сон необходим отнюдь не только для восстановления уставшего тела, он необходим душе. Во сне душа восстанавливается, тело могло бы восстановиться, и просто полежав без движений. И возникает вопрос: кто же спит? Не душа ли?

Но мы точно знаем, душа-то как раз во снах и не спит. Во снах душа путешествует. И путешествует она по мирам, в обычном состоянии нам недоступным.

Точнее, она путешествует по разным мирам, как по слоям, которые окружают душу и, возможно, составляют некую «лествицу» ее движения от Небес к телу и от тела обратно на Небеса. Во всяком случае, мы все знаем, что иногда во сне мы продолжаем переживать дневные события. И происходит это почти в тех же условиях, что и всегда. В тех же, да не совсем. Иногда сон увязывает обычные образы в удивительную вязь.

И это значит, что и в обычных снах душа путешествует не по обычному миру, а по миру образов, то есть внутри сознания, их хранящего, а значит, по собственной душевной среде.

Но иногда образы становятся неожиданными, и мы попадаем в миры, где определенно не могли бывать. И никакие попытки в бодрствующем состоянии понять, откуда что взялось, не приносят воспоминаний, объясняющих события сна. Событий, которые бы повели к созданию воображением из имеющихся в сознании воспоминаний таких странных видений, нет. Но сон случился.

Пока не буду ни на чем настаивать, скажу только, что мазыки считали, что в таких случаях мы бываем в иных мирах, доступных нашей душе только в ее полетах. Это могут быть миры, которые душа вспоминает из прошлых ее воплощений. А могут и те, что лежат на пути к дому, куда ей однажды придется вернуться.

Самое главное тут то, что душа во снах путешествует прочь от тела и забот этого мира. И проходит слой за слоем миры убывающей плотности, все приближаясь к духовным мирам, которые для нее являются естественной средой пребывания. Именно погружение в те миры и дает отдохновение душе…

Вопрос же, кто спит во время сна, остается открытым. Как кажется, кто-то спит. Но этот кто-то, похоже, не я, потому что я осознаю себя деятелем в тех телах, в которых вижу себя во время душевных путешествий, точно с такой же силой достоверности, как и в этом физическом теле, которое уложил в постель…

Иными словами, похоже, что мне совершенно все равно, в каком теле быть и извлекать свои уроки. Могу только добавить из собственного опыта: состояние это, когда осознаешь себя внутри сна и начинаешь действовать осознанно, или выходишь из тела и осознаешь себя внутри душевного тела, с точки зрения цельности и готовности познавать мир и себя, ничем не отличается от пребывания