Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) Страница 16

Учение о ценности стоит, так сказать, в центре всей политико-экономической доктрины. Почти все важные и трудные проблемы политической экономии, а особенно великие вопросы о распределении дохода, о земельной ренте, о заработной плате, о прибыли на капитал, имеют свои корни в этом учении. Поэтому окончательное и не допускающее споров разрешение проблемы ценности должно одним ударом подвинуть нашу науку вперед почти на всех пунктах. Соответственно огромной, всеми признанной важности вопроса о ценности очень велико и число попыток разрешить его так или иначе. К сожалению, до последнего времени усилия исследователей в этом направлении не приводили к вполне удовлетворительным результатам. Несмотря на громадную массу затраченных сил, учение о ценности было и оставалось одним из самых неясных, самых запутанных и всего менее разработанных отделов экономической науки [самую яркую иллюстрацию этого положения может дать простое сопоставление различных определении ценности, пользующихся широкой известностью: «Ценностью называется степень способности данной вещи содействовать достижению человеческих целей» (Pay); «Хозяйственная ценность материального блага есть то значение, которое имеет оно для целесознательной деятельности хозяйствующего человека» (Рошер), «Ценность есть мера власти природы над человеком» (Кэри); «Ценность есть отношение двух обмениваемых услуг» (Бастиа); «Ценность — это отвердевшее рабочее время» (Маркс)]. В таком положении находится дело еще и теперь. Однако если я не ошибаюсь в своих предположениях, в этом отношении уже начинает обнаруживаться решительный поворот к лучшему. Мне кажется, что некоторыми исследованиями, относящимися к недавнему и к самому последнему времени, внесена, наконец, в хаотическое брожение идей творческая мысль, от плодотворного развития которой следует ожидать полного и окончательного разъяснения вопроса о ценности. При подобных обстоятельствах я считаю своевременным снова обратить внимание той части публики, которая интересуется экономической наукой, на вышеупомянутую основную проблему политической экономии. На следующих страницах я сделаю попытку, развивая дальше основные идеи выдающихся экономистов новейшей эпохи, изложить основы теории ценности, или, точнее, выражаясь, обеих теорий ценности: теории субъективной ценности, с одной стороны, и теории объективной меновой ценности — с другой.

Часть I. Теория субъективной ценности

1. Сущность и происхождение субъективной ценности

Общее свойство всех материальных благ без исключения, как показывает уже самое понятие о благе, состоит в том, что они имеют такое или иное отношение к человеческому благополучию. Но отношение это выражается в двух существенно различных формах. Низшую форму мы имеем тогда, когда данная вещь обладает вообще способностью служить для человеческого благополучия. Напротив, для высшей формы требуется, чтобы данная вещь являлась не только причиной, но вместе с тем и необходимым условием человеческого благополучия, чтобы, значит, обладание вещью доставляло какое-нибудь жизненное наслаждение, а ее лишение вело к утрате этого наслаждения. Наш язык, богатый и гибкий, выработал особое название для каждого из указанных видов пригодности вещей с точки зрения человеческого благополучия: низшая форма называется полезностью, высшая — ценностью.

Различие существует. Постараемся представить его себе как можно яснее: ведь оно имеет такое фундаментально-важное значение для всей теории ценности.

У обильного источника пригодной для питья воды сидит человек. Он наполнил свой стакан, а воды достаточно, чтобы наполнить еще сотни стаканов, — она течет к нему, не переставая. Теперь представим себе другого человека, который путешествует по пустыне. Целый день утомительной езды по раскаленным пескам пустыни отделяет его от ближайшего оазиса, а между тем у него имеется только один-единственный, последний стакан воды. Какое отношение существует в том и другом случае между стаканом воды и благополучием его обладателя?

Что отношение это далеко не одинаково там и здесь — ясно с первого же взгляда на дело, но на чем основывается это различие? Оно определяется единственно тем, что в первом случае выступает только низшая форма отношения вещи к человеческому благополучию, именно простая лишь полезность, а в последнем случае — наряду с низшей и высшая форма. В первом случае стакан воды точно так же полезен, т. е. способен удовлетворить человеческую потребность, как и во втором случае, — полезен вдобавок в совершенно одинаковой степени. В самом деле, ведь подкрепительные свойства одного стакана воды, от которых зависит ее способность утолять жажду, — свежесть, приятный вкус и т. д., — ни на каплю не ослабляются благодаря тому обстоятельству, что случайно имеются налицо другие стаканы воды, обладающие теми же самыми свойствами, точно так же, как ни на каплю не увеличиваются они благодаря тому, что в данный момент случайно не оказывается под рукой других стаканов воды. Напротив, существенное различие между тем и другим случаем заключается в том, что в последнем выступает вторая, квалифицированная форма отношения вещи к человеческому благополучию. Рассматривая первый случай, мы найдем, что обладание данным стаканом воды для человека, фигурирующего в нашем примере, не увеличивает возможности единовременного удовлетворения потребности, а лишение стакана воды не уменьшает этой возможности. Есть у него этот стакан воды — он утолит свою жажду при помощи него, а нет — так он столь же хорошо удовлетворит свою потребность при помощи одного из сотни других стаканов воды: ведь обильный источник весь к его услугам. Следовательно, он может, если захочет, сделать данный стакан воды средством удовлетворения своей потребности, утоляя жажду именно при помощи этого стакана воды, а не другого; но тут данный стакан воды отнюдь не является необходимым условием удовлетворения потребности: с точки зрения благополучия человека он представляет собою вещь, без которой можно обойтись, но не имеет существенного значения, он безразличен.

Совсем не то находим мы во втором случае. Тут мы видим, что, если бы у нашего путешественника, едущего по пустыне, не имелось данного, последнего стакана воды, он совсем уж не имел бы возможности утолить свою жажду, он принужден был бы терпеть муки неудовлетворенной потребности, быть может, даже умер бы от жажды. Следовательно, в этом случае стакан воды играет роль не только подходящего средства, но и необходимого условия (conditio sine qua non) удовлетворения потребности: с точки зрения человеческого благополучия он существенно важен, он — вещь, без которой нельзя обойтись.

Я нисколько не впаду в преувеличение, если скажу, что установление только что указанного различия между полезностью и ценностью является одним из самых плодотворных и фундаментальных положений всей политической экономии. Истина, в нем заключающаяся, открыта не всерасчленяющим анализом логики, она живет в сознании народа, который ее знает и ею пользуется, который берет ее за руководящую нить для установления всего своего отношения к миру материальных благ как для своей умственной, так и для своей практической деятельности, соприкасающейся с этим миром. К материальным благам, которые являются только полезными, хозяин-практик относится небрежно и безразлично. Академическая истина, гласящая, что данная вещь может быть полезна, не в состоянии возбудить к ней живого активного интереса ввиду другой практической истины, которая гласит, что ту же самую пользу можно получить и помимо этой вещи. С практической точки зрения такого рода материальные блага не имеют никакого значения для нашего благополучия, они представляют собой круглый ноль — мы и относимся к ним на практике как к нулю, мы не огорчаемся их утратой, не стремимся к их приобретению. Или еще: кто станет тужить по поводу того, что расплескался стакан воды из неиссякаемого источника, кто станет тщательно заботиться о том, чтобы эта вода не расплескалась? Кто захочет беспокоиться о том, как бы не пропал даром кубический фут атмосферного воздуха? Когда же, напротив, наш изощрившийся в практических хозяйственных делах взор констатирует, что с обладанием данной вещью связана хоть незначительная доля удовлетворения, благополучия, наслаждения жизнью, тогда живой практический интерес, с каким относимся мы к вопросам нашего благополучия, заставляет нас относиться горячо, внимательно и заботливо и к той вещи, которую мы считаем одним из необходимых условий нашего благополучия; в ней, в этой вещи, мы ценим, мы охраняем свое собственное благополучие, ее значение для нас мы признаем за ценность, и в конце концов мы употребляем соответствующую величине этой ценности сумму усилий, чтобы приобрести и сохранить за собой эту необходимую нам вещь.